Импринт - Вероника Десмонд

ничтожно маленькой, хотя я достаточно высокая – по крайней мере чуть выше большинства девушек в Кингстоне.

Он придавливает меня сильнее, заставляя границу между нами сверкать и полыхать, а затем протягивает вторую руку к моему лицу. Я напрягаюсь, готовясь атаковать, если потребуется. Мы находимся в укромном уголке, спрятанном среди густых деревьев. На улице идет ливень, и я уверена, что люди даже не заметят нас. Однако я могу постоять за себя и при этом прекрасно осознаю, что нет ничего хуже провокации монстра. Поэтому все, что мне остается, это мучительно принять его прикосновение.

Он поправляет мокрую прядь моих волос, спадающую на глаза, ледяные подушечки его пальцев касаются лица, и я резко втягиваю воздух.

Это, пожалуй, последнее, что я ожидала от серийного убийцы.

Его длинные, изящные пальцы скользят по щеке, на миг останавливаясь там, где у меня имелись крошечные родинки – в уголке левого глаза и чуть ниже, проходятся по виску, размазывая влагу от дождя, касаются лба, бровей, переходят ниже на линию челюсти.

Сердце колотится так быстро, что я всерьез опасаюсь за свое здоровье. Мое тело начинает бить крупный озноб, то ли от того, что я забыла надеть на себя пальто, то ли от его контакта с моей кожей.

Что он делает, черт возьми?

Я мычу ему в ладонь и дергаюсь, когда его пальцы переходят на шею. Однако парень прижимается еще ближе, заставив меня раздвинуть ноги. Грубая ткань джинс неприятно скользит по внутренней поверхности моих бедер. Он буквально насаживает меня на свою ногу, заставляя ткань юбки задраться. Я чувствую давление внизу живота и мычу сильнее, наконец пытаясь выбраться из его крепкой хватки.

– Ш-ш-ш, – произносит он.

Я перестаю дышать. Его голова склоняется. Жар его рта ощущается всего в нескольких сантиметрах от моей шеи.

А затем его порочный язык широко облизывает место, где бьется жилка артерии. Ладонь с моего рта исчезает, и шум проливного дождя нарушается моим громким вздохом.

– Такая красивая, – мрачно шепчет он, нависая надо мной.

Должно быть со мной что-то не так. Как его слова могут так ослаблять меня, когда ко мне прикасается незнакомец? Почему я чувствую лавину мурашек?

Мое лицо пылает, а сердце грохочет где-то в горле. Я изо всех сил толкаю его в грудь, но мои слабые попытки освободиться лишь забавляют его. Поэтому я замахиваюсь, чтобы ударить в кадык, но мою руку ловят прямо в воздухе, а затем подносят ко рту и целуют.

Я громко выдыхаю и шепчу, напуганная его садисткой ухмылкой. Его рот и глаза – единственное, что видно из-под маски.

– Я забуду про этот инцидент. Отпусти меня, или я закричу.

– О, я надеюсь, что ты будешь кричать, Катерина. И я не хочу, чтобы ты забывала.

Мои губы приоткрываются, когда я слышу его тихий мрачный голос, напоминающий колыбельную.

– Откуда ты… Откуда ты знаешь мое имя? Боже мой, ты психопат?

Мне не нравится смотреть на маску, я хочу сорвать ее, но ублюдок опять перехватывает мою руку и на этот раз сцепляет запястья у меня над головой, запирая в ловушке.

– Может быть, – шепчет он, поглаживая мою шею. По какой-то причине его прикосновения по-настоящему взрывоопасные. Я еще никогда не испытывала в своей жизни нечто подобное. – Ты будешь кричать?

Я оглушена. Я обезоружена. И все мое тело пылает.

– Ты хочешь сделать мне больно? – спрашиваю я, замерев.

Он вновь склоняется над моей шеей, его губы прикасаются к коже, и я охаю.

– Ты потрясающая, – шепчет он мне в шею, игнорируя вопрос. – Как и ожидалось от моего маленького котенка. Кричи, Кэт.

Боль пронзает все мое тело, когда его зубы вонзаются в мою кожу в сильном укусе. Из моих глаз моментально нахлынывают слезы, и я всхлипываю, дергаясь, но его сильно тело сжимается в меня сильнее – как и его бедро, между моих ног.

Но я не кричу. Не произношу ни слова, впиваясь в свою нижнюю губу до крови.

Я ни за что не позволю этому психопату получить желаемое. Ни за что.

Его шершавый язык начинает зализывать укус, уподобляясь какому-то дикому животному. И черт возьми, почему я… почему я чувствую такую сильную пульсацию внизу? Почему мне резко стало так жарко?

– Что тебе надо? – выдавливаю я. – Просто отпусти меня.

– Ты должна дорисовать картину.

Пугающая маска вновь возникает перед моим лицом.

– Что?

Его пустые глаза опускаются на мои губы. Я чувствую, как на них собираются капли крови и слизываю их, ощущая на языке вкус железа.

Ошибка. Очередная ошибка…

***

Чем больше я смотрю на него – тем больше погружаюсь во тьму. Безжалостную. Жестокую. Подавляющую.

Он преследовал меня с самого посвящения. Мое тело напрягается при этом напоминании. Я совсем не понимаю, что им движет.

И я так и не услышала ответ на свой вопрос. Хочет ли он навредить мне?

– Я… я хочу уйти – я заикаюсь и поджимаю губы. Его прямой взгляд нервирует, и мне становится жутко. Я почти на грани панической атаки.

Он не говорит, даже не моргает. Просто смотрит.

– Я могу уйти? – спрашиваю я снова. На этот раз громче.

– Ты хочешь уйти?

Он еще больше насаживает меня на свое бедро, отчего по моему телу проходит ток.

Мои губы раздвигаются, а щеки краснеют… Что со мной происходит?

– Конечно, я хочу уйти, – шепчу я, когда его лицо в маске приближается к моему.

На улице разрастается сильная непогода, и я вздрагиваю, когда слышу оглушающий звук грома. От холода меня колотит, от выброса адреналина сердце стучит, как бешеное.

Мои руки освобождаются и падают вдоль моего тела. Я хочу выдвинуть их вперед, чтобы толкнуть парня в грудь, но мне качают головой, предвидя мои действия.

– Тебе не понравится то, что я сделаю, если ты дотронешься до меня, котенок, – говорит он с абсолютной легкостью. Его большой палец начинает поглаживать точку пульса на моей шее. Я еще больше вжимаясь в дерево. – У тебя нет приступа. Но ты до смерти меня боишься, не так ли?

У тебя нет приступа. Откуда он, черт возьми, знает, что они у меня вообще есть?

Мне не нравятся мурашки, покрывающую кожу при его легких прикосновениях, меня бросает то в жар, то в ледяную дрожь. Стыд и унижение исходит из каждой клеточки моего тела.

– Почему ты можешь меня касаться, а я тебя нет? – мой дрожащий голос замолкает. Я не узнаю этой хрипоты, и я ненавижу эту слабость.

В его пустых глазах что-то загорается. Я вижу это,