Сталинград - Энтони Бивор

Отдельные проявления первобытной жестокости, совершаемые солдатами Красной армии в первые полтора года войны, – несомненно, их было бы больше, если бы советским войскам не приходилось отступать так стремительно, – подтолкнули многих немцев к тому, чтобы провести параллели с Тридцатилетней войной, однако более точным было бы сравнение с Гражданской войной в России – одним из самых кровавых конфликтов ХХ века. «Крестовый поход» Гитлера против большевизма не мог не разбудить этот не до конца затухший вулкан. Но чем дольше шла война, тем больше становились у русских гнев и страстное желание отомстить. Они уже знали о зверствах немцев на оккупированных территориях, о сожженных дотла деревнях, о страданиях голодающих мирных жителей, о женщинах и детях, угнанных в Германию. А вместе с этим росла их суровая решимость остановить истребление славянских народов, сражаться с врагом и победить его.

Генерал Паулюс принял командование 6-й армией в непростое время. И внезапная смерть Рейхенау, вероятно, потрясла его больше, чем можно было предположить на первый взгляд. Начало командования Паулюса таким крупным воинским соединением совпало с плохо продуманным январским наступлением Красной армии, последовавшим за успехом под Москвой. На самом деле это была трудная пора для всех немецких войск на южном участке Восточного фронта. 11-й армии генерала фон Манштейна так и не удалось взять Севастополь. Более того, в конце декабря советские войска внезапным ударом с Северного Кавказа выбили противника с Керченского полуострова. Гитлер, которого от ярости чуть не хватил апоплексический удар, приказал отдать под трибунал командира корпуса генерала графа фон Шпонека.

Паулюс переместил штаб своей армии ближе к Харькову – городу, к которому стремились войска маршала Тимошенко. Температура той зимой опускалась до минус 30 градусов, а временами и ниже. Железнодорожное и автомобильное сообщение немцев встало, конные подводы могли доставлять только самое необходимое.

План Тимошенко заключался в том, чтобы отрезать Донбасс – промышленный район и взять Харьков в кольцо окружения, однако прорвать немецкую оборону ему удалось лишь на южном направлении. Советские войска продвинулись в глубь почти на 100 километров, но Красной армии тоже не хватало подкреплений и боеприпасов, и после двух месяцев упорных боев ее наступление выдохлось.

6-я армия держалась, однако Паулюса не покидало беспокойство. Фельдмаршал фон Бок, которого Гитлер скрепя сердце назначил командовать группой армий «Юг», не скрывал своего неудовольствия – по его мнению, Паулюс организовывал свои контрудары слишком нерешительно. Но при поддержке Гальдера Паулюс все-таки не лишился своей должности. Уйти пришлось его начальнику штаба, полковнику Фердинанду Хейму. Его место занял полковник Артур Шмидт, худой штабной офицер с острым лицом и острым языком, сын торговца из Гамбурга. Самоуверенного Шмидта в штабе 6-й армии многие невзлюбили, хотя у него были и сторонники. Паулюс во всем полагался на суждения своего начальника штаба, и, как следствие, тот сыграл значительную – по мнению некоторых, чрезмерно значительную – роль в определении дальнейшего хода событий наступившего года.

В начале весны 1942 года дивизии, которым предстояло наступать на Сталинград и погибнуть там, мало интересовались штабными слухами. Главной их заботой было пополнение личного состава и перевооружение. О способности германской армии восстанавливать свои боевые качества (но никак не о ее чувстве самосохранения) многое говорит то, что воспоминания о кошмарной зиме рассеялись, как только наступила весна и прибыли новые машины. «Боевой дух снова стал высоким, – вспоминал один командир, у которого теперь снова были все 18 положенных по штату танков. – Мы опять в хорошем настроении».[122] Немецких танкистов не особенно беспокоило даже то, что и у последней модификации Т-III, оснащенной длинноствольной пушкой, мощности 50-миллиметрового снаряда часто не хватало, чтобы пробить броню советских танков.

Хотя войскам не зачитывали никаких приказов, все понимали, что новое крупное наступление не за горами. В марте генерал Пфеффер, командующий 297-й пехотной дивизией, полушутливо сказал одному капитану, не желавшему ехать во Францию на курсы подготовки командиров батальонов: «Радуйтесь тому, что вам дают передышку. Война будет долгой и трудной, и вы еще успеете вкусить ее сполна».[123]

28 марта генерал Гальдер приехал в Растенбург, чтобы представить план захвата Кавказа и южных областей России до самой Волги, подготовленный по приказу Гитлера. Он и не подозревал, что в это время в Москве, в Ставке Верховного главнокомандования, изучают предложение Тимошенко о возобновлении наступательных действий в районе Харькова.

5 апреля из Верховного главнокомандования вермахта пришел приказ о начале кампании, целью которой будет достижение окончательной победы на востоке. На севере в ходе операции «Северное сияние» предстояло захватить Ленинград и соединиться с финнами, а главный удар в ходе операции «Зигфрид» (впоследствии переименованной в «Блау») планировалось нанести на юге России.

Гитлер по-прежнему был убежден в «качественном превосходстве»[124] вермахта над Красной армией и не видел необходимости в подготовке больших резервов. Казалось, сменив командующих группами армий, он начисто стер все воспоминания о недавних неудачах. Фельдмаршал фон Бок, первым получивший новое назначение, не был уверен в том, что у германской армии хватит сил, чтобы захватить кавказские нефтяные месторождения, не говоря уж о том, чтобы их удержать. Он полагал, что у СССР еще есть ресурсы – и в живой силе, и в технике, хотя в ставке фюрера считали, что они исчерпаны. «Мои опасения относительно того… что русские смогут опередить нас и первыми начать наступление, – писал он в своем дневнике 8 мая, – отнюдь не рассеялись».[125]

В тот же день Бок принял генерала Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха, который пришел на выручку войскам, окруженным под Демянском. Артиллерист Зейдлиц был прямым потомком блистательного генерала-кавалериста времен Фридриха Великого, который в юности на полном скаку проносился между вращающимися крыльями ветряной мельницы, но прославился, конечно, не этим, а в первую очередь замечательной победой под Россбахом во время Семилетней войны, где исход сражения решила атака его эскадронов. Вальтеру фон Зейдлицу судьба уготовила тяжкие испытания, и его старость оказалась отравлена горькими воспоминаниями… В тот день Зейдлиц прилетел из Кенигсберга, где проводил с женой краткосрочный отпуск. Он был готов принять командование 51-м корпусом 6-й армии Паулюса. Мог ли Зейдлиц, прощаясь на аэродроме с супругой, предположить, что увидятся они только через 14 лет?[126]

На следующий день Зейдлиц отбыл в Харьков. Он нашел, что город не сильно пострадал во время боев. «Здания преимущественно дореволюционной постройки, за исключением университета в помпезном сталинском стиле, и огромного тракторного завода, возведенного при помощи американцев. В центре города почти все построено из кирпича, а на окраинах дома деревянные».[127] Оказалось, что в новом корпусе Зейдлица две австрийские дивизии – 44-я пехотная, наследница Габсбургского полка Великого магистра, и 297-я генерала Пфеффера.

10 мая Паулюс представил фельдмаршалу фон Боку предварительный план операции «Фредерикус» по ликвидации Барвенковского выступа, образовавшегося в ходе январского наступления войск Тимошенко. Опасения Бока относительно нового удара русских сбылись даже раньше, чем он предполагал. В распоряжении маршала Тимошенко было 640 000 человек, 1200 танков и почти 1000 самолетов. 12 мая, за шесть дней до намеченного начала операции «Фредерикус», Красная армия нанесла сдвоенный удар под Волчанском и на Барвенковском выступе с целью отрезать Харьков. Бок не советовал Паулюсу наносить контрудар без прикрытия с воздуха, однако советские танковые бригады прорвали полосу обороны 8-го корпуса генерала Вальтера Хейтца, и уже к вечеру первого дня наступления советские танки находились всего в 20 километрах от Харькова.

На следующий день Бок осознал, что прорыв под Волчанском гораздо серьезнее, чем он полагал. 6-й армии Паулюса приходилось отражать яростные удары противника одновременно с разных направлений. В первые трое суток боев, проходивших по большей части под проливным дождем, 6-я армия потеряла 16 батальонов. Паулюс не сомневался в том, что в сложившейся ситуации лучше всего удерживать занимаемые позиции, при необходимости отводя войска назад. У Бока были другие мысли на этот счет. Он настаивал, чтобы Гальдер убедил Гитлера в необходимости нанести решительный контрудар. 1-я танковая армия Клейста превратит поражение в победу. Фюрера, жившего ради таких мгновений, это предложение воодушевило. Выдав мысль за свою собственную, он приказал Клейсту быстро выдвинуться на исходные позиции и ударить по южному флангу противника. Наряду с этим Гитлер отдал люфтваффе приказ собрать все имеющиеся в наличии ударные группы и прижать войска Тимошенко к земле до тех пор, пока Клейст не будет готов.