Нить, сотканная из тьмы - Сара Уотерс

Теперь уже я сама начинаю бояться, что вновь заболеваю. Возможно, сказывается действие хлорала. Может быть, я встала, взяла и куда-то засунула медальон — как Франклин Блейк в «Лунном камне».10 Помню, папа улыбался, читая эту сцену, но помню также историю одной нашей гостьи. Покачивая головой, она рассказала про свою бабку, на которую опий так подействовал, что та во сне встала, кухонным ножом резанула себя по ноге, после чего опять улеглась в постель и едва не умерла от потери крови.

Вряд ли я бы сделала нечто подобное. Думаю, медальон все же взял кто-то из служанок. Возможно, Эллис порвала цепочку и боится сказать? В Миллбанке одна узница рассказывала, что сломала хозяйкину брошь и хотела отнести в починку, но ее поймали с украшением и обвинили в воровстве. Может, Эллис этого боится? Наверное, испугалась и просто выбросила медальон. Теперь его найдет мусорщик и отдаст своей жене. Та грязными ногтями откроет медальон, увидит в нем локон блестящих волос и на секунду задумается, чьи они и зачем хранились...

Медальон подарил мне папа, но я не огорчусь, если Эллис его сломала или теперь им владеет подружка мусорщика, — пусть остается у нее. В доме тысячи вещей напоминают об отце. Я переживаю из-за локона Хелен, который она срезала и велела хранить, пока жива ее любовь ко мне. Я боюсь лишиться его, потому что — Бог свидетель! — и так уже почти потеряла Хелен.

3 ноября 1872 года

Я думала, сегодня никто не придет. Погода держится столь скверная, что уже 3 дня вообще никто не заходит даже к мистеру Винси и мисс Сибри. Мы тихо общались друг с другом, устраивая в гостиной темные круги. Пробовали материализацию. Говорят, сейчас каждый медиум должен к ней стремиться, в Америке о том просят все клиенты. Прошлым вечером пытались до 9 часов, но ни один дух не явился; в конце концов мы зажгли свет и попросили мисс Сибри спеть. Сегодня пробовали опять, вновь ничего не произошло, и тогда мистер Винси показал нам, как медиум может выдать свою руку за конечность духа. Вот как он это делал.

Я держала его левое запястье, а мисс Сибри думала, что держит правое. Но по правде, мы держали одну и ту же руку, потому что мистер Винси устроил такую темень, хоть глаз коли.

— Свободной рукой я могу делать что угодно, например это... — сказал он и пальцами коснулся моей шеи, отчего я завизжала. — Видите, как недобросовестный медиум может одурачить клиента, мисс Дауэс. Представляете, насколько реальной покажется моя рука, если я заранее ее сильно нагрею, или остужу, или намочу?

Пусть он это покажет мисс Сибри, сказала я и пересела от него. Впрочем, я довольна, что обучилась этому трюку.

Было уже часа 4-5, дождь лил все сильнее, и мы окончательно уверились, что никто не придет.

— Не позавидуешь нашей доле! — сказала мисс Сибри, глядя в окно. — Для живых и мертвых мы должны быть на месте в любой момент, когда им заблагорассудится прийти. Знаете ли вы, что нынче в пять утра меня разбудил дух, хохотавший в углу комнаты? — Она потерла глаза.

Знаем мы этого духа, подумала я. Он вылез из бутылки, а ты загоняла его в ночной горшок и смеялась. Однако подобную мысль я никогда не выскажу вслух, потому что мисс Сибри добра ко мне еще больше тетушки.

— Верно, наше призвание тяжко, — вздохнул мистер Винси. — Вы согласны, мисс Дауэс?

Потом он зевнул и сказал, что коль ждать некого, мы вполне можем застелить стол скатертью и сыграть в карты. Но едва он достал колоду, как прозвенел колокольчик.

— Вот тебе и поиграли! — пробурчал мистер Винси. — Наверняка это ко мне.

Но когда Бетти вошла в комнату, она посмотрела на меня. С ней была дама, которую сопровождала собственная служанка. Я встала, а дама, схватившись за сердце, воскликнула:

— Вы мисс Дауэс? О, я знаю, что это вы!

Взгляды миссис Винси, мистера Винси, мисс Сибри и даже Бетти обратились ко мне. Однако я была удивлена не меньше, и единственное, что мне пришло в голову, — это мать той женщины, которую я принимала месяц назад и кому предсказала смерть ее детей. Вот что выходит, когда ты слишком честна, подумала я. Все же надо быть как мистер Винси. Наверное, от горя женщина что-нибудь с собой натворила, и теперь мать хочет обвинить в том меня.

Лицо дамы выражало душевную боль, в которой, однако, сквозила радость.

— Думаю, нам лучше пройти в мою комнату, — сказала я. — Правда, она на самом верху. Вы не против подняться по лестнице?

Дама с улыбкой взглянула на свою служанку и ответила:

— Подняться? Я искала вас двадцать пять лет. Неужели теперь какие-то ступеньки меня остановят?

Я решила, что она слегка повредилась в уме, однако привела ее в свою комнату, где дама огляделась, затем посмотрела на свою служанку, а потом вновь уставилась на меня. Она выглядела настоящей леди: очень белые ухоженные руки в старинных, но очень красивых перстнях. На вид ей было лет 50-51. В черном, еще чернее моего, платье.

— Кажется, вы не понимаете, зачем я к вам пришла? Странно. Я думала, вы догадались, — сказала дама.

— Наверное, вас привело сюда какое-то горе, — ответила я.

— Меня привел сон, мисс Дауэс.

Вот так и сказала: ее привел ко мне сон. Три ночи назад ей приснились мое лицо, имя и адрес гостиницы мистера Винси. Ей в голову не приходило, что сон вещий, однако нынче утром она развернула «Медиум и рассвет» и увидела объявление, которое я поместила там 2 месяца назад. Оно заставило ее отправиться в Холборн на мои розыски, и вот теперь, увидев меня, она поняла, что подразумевали духи. А я вот ничего не понимаю, подумала я и выжидающе воззрилась на даму и ее служанку. Тогда дама сказала:

— Ты видишь это лицо, Рут? Ты видишь? Как считаешь, показать?

— Думаю, непременно, мэм, — ответила служанка.

Из кармана пальто дама достала какую-то вещицу, обернутую куском бархата, развернула, поцеловала и показала мне. Это был портрет в рамке, который она протянула мне, едва не плача. Я на него взглянула, а дама и служанка не спускали с меня глаз.

— Теперь вы понимаете, не правда ли? — спросила дама.

Однако я видела только золотую рамку в ее дрожащей белой руке. Но когда она дала портрет мне в руки, я вскрикнула.

Дама кивнула и вновь схватилась за грудь.

— Нам так много нужно сделать, — сказала она. — Когда начнем?

Немедленно, ответила я.

Дама отправила служанку ждать на площадке, а сама провела со мной час. Ее зовут миссис Бринк, она живет в Сайденхеме. Весь путь до Холборна она проделала только ради меня.

6 ноября 1872 года

В Ислингтон, к миссис Бейкер ради ее сестры Джейн Гоф, что стала духом в марте 68 г., воспаление мозга. 2 шилл.

В Кингз-Кросс, к мистеру и миссис Мартин ради их сына Алека, упавшего с яхты, — В Глубоких Водах Обрел Великую Истину. 2 шилл.

Здесь, миссис Бринк, ради ее особого духа. 1 фунт.

13 ноября 1872 года

Здесь, миссис Бринк, 2 ч. 1 фунт.

17 ноября 1872 года

Когда нынче я вышла из транса, меня била дрожь, и миссис Бринк, уложив меня в постель, держала руку на моем лбу. Она велела своей служанке принести стакан вина из запасов мистера Винси, но поданное питье обозвала дрянной бурдой и приказал Бетти сбегать в пивную купить чего-нибудь получше.

— Из-за меня вы перетрудились, — сказала миссис Бринк.

Дело не в том, ответила я, обмороки и нездоровье у меня часты; тогда она огляделась и сказала, что это неудивительно — пожалуй, всякий расхворается, поживи он в моей комнате.

— Ты только взгляни на этот светильник! — обратилась миссис Бринк к служанке, имея в виду лампу, которую мистер Винси покрасил суриком, отчего та дымилась. — А этот грязный ковер! А постельное белье!

Она говорила о старом шелковом покрывале, шитом тетушкой и привезенном мной из Бетнал-Трин. Миссис Бринк покачала головой и, взяв мою руку, сказала, что я слишком редкостное сокровище, чтобы хранить меня в столь скверной шкатулке.

17 октября 1874 года

Нынче вечером состоялся весьма любопытный разговор касательно Миллбанка, спиритизма и Селины Дауэс. К обеду у нас был мистер Барклей, позже приехали Стивен с Хелен, а потом миссис Уоллес — играть с матерью в карты. Поскольку свадьба уже близка, мистер Барклей просит, чтобы все называли его Артуром, и теперь Присцилла из вредности зовет его просто Барклей. Сейчас много разговоров о доме и угодьях в Маришесе, о том, как все будет, когда она станет тамошней хозяйкой. Присцилла научится ездить верхом и править коляской. Я живо представляю сестру в пролетке, с кнутом в руке.

Она говорит, что в ее доме нам всегда будут чрезвычайно рады. Там столько комнат, что можно приехать всем разом и это никого не стеснит. Кажется, там обитает незамужняя кузина, «с кем я наверняка сойдусь», — весьма умная дама, которая «наряду с мужчинами» выставляет в энтомологических обществах свои коллекции бабочек и жуков. Мистер Барклей — Артур — написал ей о моем участии к заключенным, и кузина ответила, что будет весьма рада со мной познакомиться.