Господин Гориллиус - Давид Дар

В местной газете появилась статья в защиту шалопаев:

«В наше цветущее время можно отлично прожить без ученья, — говорилось в статье. — Пусть они действительно лучше учатся драться, потому что господин Гориллиус, который никогда не изучал даже грамоты, сделал неплохую карьеру, да и вообще стоит напомнить про горилл из Центральных Джунглей, которые закрыли все школы и сожгли учебники, что, однако, не мешает им расширять свое государство за счет некоторых соседних государств».

В другой местной газетке, в ответ на эту статью, появилось письмо, написанное группой учителей. В этом письме учителя весьма наивно доказывали, что ученье свет, а неученье — тьма.

Но дискуссия на этом не закончилась. В ответ на письмо учителей, на второй странице газеты появилась статья, доказывающая, что поговорка о свете и тьме устарела, а на четвертой странице маленькая заметочка сообщала, что группа учителей, написавшая письмо, вечером была избита неизвестными.

Через некоторое время дискуссия о мальчиках, не желающих посещать школы, захлестнула всю печать, в том числе и столичную. Страсти разгорались. Местные приверженцы горилл потребовали закрыть в стране половину школ, утверждая, что школы это рассадник знаний, мешающих гориллоподобным юношам развивать свои природные звериные наклонности.

Тогда правительство поставило вопрос о школах на обсуждение парламента. Парламент большинством ста двадцати трех против трех отверг требование о закрытии половины школ.

Вскоре правительство получило ноту из Центральных Джунглей, подписанную малюткой Гансом. В этой ноте говорилось, что высокоуважаемое правительство не может не знать, что в его стране живет немало людей, желающих превратиться в горилл… «Но законы вашего уважаемого правительства, — говорилось в ноте, — препятствуют им в этом. Поэтому вожак и верховный горилла Центральных Джунглей господин Гориллиус заявляет вам свой протест и просит вас, как дружественное соседнее государство: l) закрыть 60 процентов всех школ; 2) разрушить три старейших университета; з) уничтожить половину имеющихся в стране книг; 4) издать закон, запрещающий родителям принуждать детей посещать школы!»

Получение этой ноты внесло растерянность в правительственные круги. На следующий день стало известно, что Джунгли, в подкрепление своей ноты, проводят на границе охоту и маневры нескольких стад горилл, совсем как это было перед захватом Загорной возвышенности.

Между тем в зоологическом саду умерла старая больная самка — горилла по имени Матильда. Вдруг взяла да и померла: закашлялась, зачихала, задергалась и вытянулась на полу своей клетки.

— Ага! — закричали в один голос гориллисты. — Замучили обезьянку! Это выпад! Это демонстрация! Вы объявляете войну гориллам? Хорошо! Гориллы смогут отомстить вам за свою бедную сестру, павшую жертвой человеческого произвола и измученную в черной неволе.

Похороны Матильды превратились в мощную демонстрацию гориллистов. Сотни гориллоподобных людей шли за гробом, усыпанным цветами.

На кладбище были доставлены пышные венки из Джунглей, Громадный венок был прислан от имени господина Гориллиуса. На другом венке, сделанном из живых хризантем, была трогательная надпись: «Сестре по духу, от верховной самки, бывшей Элизабет Пиккеринг».

У могилы состоялся митинг. Гориллоподобные ораторы говорили:

— Матильда должна быть отомщена! Она требует мщения! Сердце гориллы и гориллоподобного не снесет такого оскорбления!

Вдруг, растолкав толпу, к импровизированной трибуне пробралась настоящая мохнатая горилла. Она вскочила на дерево, стоящее около могилы, и заревела:

— Гориллоподобные! Матильда будет отомщена! За мной, ко дворцу правительства. Горилльи стада уже перешли границу! Горилльи самолеты уже подлетают сюда! За мной! За господина Гориллиуса, за Джунгли, вперед!..

Забыв про Матильду и не засыпав могилы, все устремились к центру города. Там уже шло разрушение. Горилльи самолеты сбрасывали бомбы на университеты, музеи, больницы, правительственные здания. Горилльи самолеты сбрасывали бомбы в места наибольшего скопления людей. К небу вздымались столбы дыма, и зарево пожара освещало город необычайным багровым светом. Вскоре на окраинах города раздалось страшное слово: газ… По улицам бежали бледные люди в поисках газо-убежищ. Они бежали пошатываясь и затем медленно прислонялись к стенам, судорожно закрывая руками лица, но смерть настигала их, и они оседали на панели, посиневшие с выступившей изо рта пеной.

Наступила ночь. Город был объят пламенем. Одна тревожнее другой приходили телеграммы из пограничных районов. Громадные стада горилл двигались по направлению к столице. Смятение и ужас наводил на пограничные войска батальон ударной ярости.

Так началась война, страшная и кровопролитная. Смелый народ не хотел покориться гориллам и решил защищать свою родину до последней капли крови.

Эскадрильи горилльих бомбардировщиков непрерывно бомбардировали укрепления, возведенные людьми на правом берегу реки. Но люди возводили их снова и снова.

Тогда гориллы пустили в ход свои танковые части и артиллерию. Танки двинулись к реке, сметая артиллерийским и пулеметным огнем все живое, находящееся на их пути. Они успешно форсировали реку и двинулись на окопы. Но люди выскочили из окопов и бросились навстречу танкам. Они бросали гранаты под гусеницы, засовывали горящую паклю во все отверстия, и танки не могли продвинуться вперед и даже вынуждены были отступить.

Измученные, но обрадованные хоть некоторой победой, люди приготовились к новой горилльей атаке. Но эта атака началась раньше, чем они предполагали. И началась она совсем неожиданно. Совсем с другой стороны, из густого леса, еще не занятого гориллами, раздался страшный вой и треск. Это не был грохот канонады. Это не был грохот мчащихся танков. Это не был топот лошадей и крик людей. Это был звериный яростный вой без мысли, без смысла, без значения, рвущийся изнутри и выражающий только безграничную ярость.

Громадными прыжками, с дерева на дерево, то спускаясь на землю и пробегая по ней несколько шагов, то зацепившись рукой за ветку и вновь взвившись в воздух, как неистовый ураган, как неуловимая лавина, мчалась на людей стая яростных и свирепых горилл. Они были ослеплены своей яростью и не видели ни дорог, ни рвов, ни воды. Их нес их звериный инстинкт.

Эти дьяволы не бежали по земле, а прыгали на высоту деревьев. Каждую секунду их положение в пространстве менялось. Люди открыли беспорядочный огонь, но не прошло и нескольких секунд, как гориллы обрушились в окопы на головы мужественных бойцов.

Нетрудно себе представить, как ведет себя стадо диких, обезумевших от ярости зверей, когда оно дорвется наконец до крови. Звери рвали зубами и когтями человеческое мясо, ломали их спины, руки и ноги, раздробляли головы ударами кулачищ и жадно лакали алую горячую человеческую кровь.

Горилльим танкам здесь делать было больше нечего. В окопах лежали груды сломанных костей, оторванных от раскромсанного мяса, обрывки одежды, обломки ружей и пулеметов.

А звери, предоставив шакалам доделывать их страшное дело, бросились дальше, к ближайшему городку.

Это был тихий провинциальный городок, веками погруженный в покой и невозмутимость. Сейчас город был похож на вымерший. Мужчин в этом городе не было. Все находились на фронте. Женщины, старики и дети попрятались по домам, закрыли ставни, заперли двери на засовы и замки.

Как тайфун пронеслось стадо по пустынным улицам. Но не встретив ни одного живого существа, гориллы стали выбивать двери и окна домов, врываясь в жилища людей.

И только тогда, когда не осталось в городке ни одного бьющегося сердца, они повернули обратно и такими же стремительными прыжками помчались в глухой лес, к границе Джунглей.

Территория Джунглей расширялась. Она захватывала район за районом, и беспомощная народная армия не имела возможности приостановить наступление коричневой чумы.

Гориллы укрепились в мысли о своем всемогуществе, и наглость их возросла еще больше. Вестники джунглей появлялись то тут, то там. Уже нередко можно было встретить на улицах крупнейших городов в нейтральных странах джентльменов, расхаживающих в коричневых рубашках цвета горилльей шерсти.

И так как единомышленники господина Хруппа предпочитали власть горилл власти народа — то, нет сомнения, дорогой читатель, что мир ожидала страшная участь.

Уже одно за другим стали рушиться и исчезать с лица земли государства, захватываемые гориллами, и в тех странах, где гориллоподобные еще не успели соорганизоваться и еще издавались газеты, люди, вставая по утрам, первым делом торопились прочесть свежие сообщения о новых областях, обращенных гориллами в первобытное состояние.