Небесный шторм - Сергей Зверев

– Да ладно, не переживай, – пробормотала она. – Это всего лишь слежка, а не конец света. Господа хотят поиграть – будет им игра.

Она поехала дальше, проследовала мимо Винченцо – славной деревушки с игрушечными домиками, за указателем «Катанья, 12 км» повернула на примыкающую дорогу, петляющую между холмами, и за крутым поворотом прижалась к обочине и встала.

Когда «Ситроен» с людьми, о месте трудоустройства которых она, кажется, догадывалась, на высокой скорости прошел поворот, едва не сверзившись в водосток, кое-как нашел дорогу, она стояла в неплохой эротической позе, прислонившись к капоту, и подставляла мордашку ласковому сицилийскому солнышку. Водитель «Ситроена» резко дал по тормозам, потом опомнился, продолжил движение и перед следующим поворотом остановился. Мари покосилась в их сторону. Потом вернулась в машину и резко тронулась с места. Летела, набирая скорость, прямо в зад «Ситроену» – видела перепуганные лица сидящих в салоне, как они нервно задергались. Мари изящно затормозила – в паре дюймов от бампера синей машины. Мужчины средних лет, по физиономиям итальянцы, одетые в тон своему «бюджетному» автомобилю, имея бледный вид, выбирались из салона.

– Прошу прощения, синьоры! – крикнула Мари, выбираясь им навстречу. – Педали перепутала, со мной такое частенько.

– Вы что творите, синьора? – переглянувшись с коллегой, вымолвил похожий на сушеную ставриду господин с жиденькими бесцветными волосами.

– Так я же извинилась, – удивилась Мари. – А в чем проблема, господа? Я вам понравилась? Вы едете за мной, словно я вкусно пахну.

Второй непроизвольно потянул носом. От Мари действительно вкусно пахло. Второй вздохнул и предъявил официальный документ. Некто Паоло Резотти, Агентство внешней информации и безопасности Италии. Ага, прикинула Мари, в переводе на русский – внешняя разведка, в переводе на американский – ЦРУ. Имеется еще Агентство внутренней информации и безопасности. Вроде ФСБ, ФБР и французской Дирекции общей разведки. Но эти парни именно из ВНЕШНЕЙ, так что… в общем, понимай как хочешь.

– Ой, а у меня тоже есть документ, – спохватилась Мари и полезла в сумочку за журналистским удостоверением. – Только синенький…

Резотти поморщился.

– Мы знаем про ваш документ, синьора. Вы журналистка из «Ле Паризьен». И не прикидывайтесь тут безмозглой дурочкой. Вы должны немедленно покинуть эту зону, никогда сюда не возвращаться и забыть все, что вы здесь видели. В противном случае будут приняты меры – вы же не хотите, чтобы у вас на работе были неприятности?

– И не только на работе, – многозначительно добавил коллега.

– Так я и уезжала, – удивилась Мари.

– Вы плохо уезжали, – проницательно и очень грамотно заметил Резотти. – Нужно лучше уезжать. Немедленно садитесь в машину, и чтобы духу вашего тут не было. Дорогу до Палермо найдете, не придется вас сопровождать? Дорогу до аэропорта, думаю, тоже. Прошу учесть, синьора, мы не шутим, и в случае вашего неповиновения ответные меры последуют незамедлительно. Надеюсь, вы понимаете, что такое государственная тайна?

– Можете доверить мне ее, господа, – рассмеялась Мари. – Все равно ни черта не пойму. Шучу, шучу, все понимаю, вы такие серьезные, клянусь, уезжаю, где тут кровью расписаться?..

В машине желание смеяться пропало. Мари подобралась к тайне, и отказаться от искушения она не смогла бы даже под угрозой колесования. Развернувшись, она помахала сотрудникам спецслужб и покатила к выезду на трассу. И вскоре уже осваивала дорогу на Палермо мимо живописного пшеничного поля – будущей первосортной пасты. Синий «Ситроен» не отставал. Она поспорила сама с собой, как долго ее собираются пасти. Пасли Мари километров тридцать – она проехала через несколько деревень и колоритный городок, где имелось здание муниципалитета и внушительный католический храм. Въехав на заправочную станцию, она заправила полный бак и с воодушевлением отметила: господа, посвятившие свою жизнь незавидной профессии, отстали. Здесь же, на станции, она приобрела атлас автомобильных дорог острова, проехала от заправки полмили и встала на обочине. Объездных дорог в этой местности было множество, и вряд ли спецслужбы могли их все контролировать. В конце концов, не такая уж важная птица эта журналистка. Она проехала до ближайшей развилки, убедилась в отсутствии хвоста и, пробормотав:

– Умеешь же ты, подруга, принимать неправильные решения… – решительно съехала с главной трассы на второстепенную дорогу.

В восьмом часу вечера, утомленная ездой по незнакомым местам, зевающая, растерявшая весь шик и блеск, она съехала с дороги у небольшого частного мотеля в нескольких километрах от Винченцо и побрела устраиваться. Мотель переживал не лучшие времена – посетителей в домиках практически не было. Хозяин заведения, зевающий в унисон с Мари – обрюзгший, с внушительным животом, он выглядел именно так, как должен выглядеть хозяин небогатого мотеля, ленящийся разбогатеть, – долго рассматривал ее водительское удостоверение.

– Вы Мари Клер? – зевнув, спросил он.

– Это соответствует действительности, – признала журналистка. – С какими еще трудностями придется столкнуться в вашем заведении, синьор?

– Ни с какими, – зевнул сицилиец. – Считайте, что вы в «Хилтоне», синьора. Еще своим друзьям порекомендуете.

Она любила комфорт, но могла мириться и с походными условиями – если есть во имя чего жертвовать. Сегодня на алтарь своей грядущей сенсации она бы положила ВСЕ. В домике местного «Хилтона» было скучно и неинтересно. Необходимый набор мебели, встроенный шкаф, серенькое белье, по которому не понятно, грязное оно или чистое. Вода текла умеренно теплая. Изображение в зеркале было такое, что хоть вешайся. Мозг уже вытек, глаза, как помидоры, есть не хочется, жить тоже… Она приняла так называемый душ, завернулась в домашнее полотенце и потащилась в кровать, не желая терять ни минуты сна…

Она проснулась по будильнику через два часа – отдохнувшая, помолодевшая. Быстро привела себя в порядок, отогнула штору. Она испытывала неясное беспокойство. Сицилийская ночь была черна, как «Мерседес» ее редактора. Черные кубики домов, разбросанные по обширной территории, шапки нависающей субтропической растительности, вездесущая опунция. Серели дорожки, огибающие постройки. Чувство беспокойства усиливалось. Она была уверена, что выследить ее не могли – даже учитывая тот факт, что она сверкнула водительским удостоверением. Будут ли субъекты в штатском выяснять, покинула ли Мари Клер Сицилию? Что они знают про Мари Клер? Въедливая дотошная журналистка – пролезет в любую щель, не глупа, сообразительна, обладает «сверхпроводимостью»? Наверное, несложно спецслужбам выяснить имена пассажиров, покидающих аэропорт «Фальконе и Барселлино» (носящий, кстати, имена выдающихся борцов с мафией), но станут ли они это делать? Не проще ли усилить пропускной режим на базе ВВС?

Но что-то объяснить тревожному состоянию было невозможно. В одиннадцать вечера она вошла в «офис» мотеля, где заразительно зевал упитанный хозяин, и, кивнув на телефон, попросила разрешения позвонить.

– Сотовый украли? – посочувствовал сицилиец.

– Примерно так, – согласилась Мари. Звонить с мобильного было опасно – способности спецслужб рядовые граждане зачастую недооценивают.

– Нельзя, – с неподдельным участием в голосе отозвался сицилиец.

Мари положила на стойку купюру.

– А так?

– А так – звоните, не жалко, – сицилиец пожал плечами, забрал купюру и валко отправился за кулисы.

Жискар Бургон отозвался на восьмом гудке – Мари успела наложить на него проклятье и стереть в порошок. Голос ответственного редактора слегка дрожал.

– Ты снова у любовницы, Жискар, – сообразила Мари. – Конечно, время еще детское, жене можно сказать, что задержался на работе. Надеюсь, с этой женщиной у вас все будет хорошо, пока смерть не разлучит вас? Кстати, зная взрывной характер твоей супруги, могу с уверенностью сказать, что до разлуки осталось недолго…

– Мари, я тебя убью… как Ромул Рема, – чертыхнулся Жискар и заговорил нормальным голосом: – Чего тебе надо?

– Это важно, Жискар. – Мари закрыла ладошкой мембрану и покосилась на «кулисы». – Я не шучу. Я на пороге открытия. – А когда Жискар переварил ее фразу, с учетом знаний, что склонностью к преувеличению и розыгрышам по работе Мари не страдает, продолжила: – Надеюсь, у тебя на экране отразился номер моего мотеля. Запомни, отключись и перезвони с телефона любовницы. Или с какого-нибудь другого, уж придумай…

Жискар перезвонил через полминуты – добрый знак.

– Повествуй, чего ты там нарыла.

Он слушал, не перебивая, лишь слегка покряхтывал, чтобы лучше усваивалось. Мари закончила, и воцарилась тягостная пауза, исполненная страха и сомнений.