Грехи людские - Маргарет Пембертон

Они расстались, так и не помирившись. Франсин очень жалела Элизабет, но не понимала, зачем это Адаму понадобилось в первую же ночь после кончины Джерома остаться в комнате Элизабет до утра. Ему не следовало так поступать. Если девушка нуждалась в помощи, с ней вполне могла остаться сиделка, на худой конец подружка...

– У Бет нет подруг, – сказал Адам побелевшими от гнева губами. – У нее не было возможности подружиться со своими ровесницами. Она была окружена друзьями и приятелями Джерома, а все они лет на двадцать старше ее.

– Вроде тебя, да? – переспросила Франсин, и ее небесно-голубые кукольные глаза недобро сверкнули.

Он сдержался. Его охватило чувство, будто Франсин дала ему пощечину.

– Именно, – сжав зубы, подтвердил он. – Именно вроде меня.

С этими словами он повернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Уже сгустилась тьма, наступил поздний вечер. Красные автобусы, «остины» и «форды», а также многочисленные такси соперничали в скорости, огибая площадь и устремляясь к Уайтхоллу. С массивной каменной колонны адмирал Нельсон равнодушно смотрел на тающие в темноте улицы города. Адам поднял воротник пальто и призывно махнул рукой в сторону проезжавшего такси.

– Вокзал Виктория, – безо всякого воодушевления произнес он. – На паромную переправу.

Франсин приветствовала Адама с радостной улыбкой, чувствуя себя после его возвращения более спокойно и уверенно. Теперь она могла позволить себе выразить откровенное сочувствие Элизабет.

– Бедная малышка, – сказала она, крепко прижимаясь к Адаму и не выпуская из рук чашки с горячим шоколадом. – Наверное, для нее это было огромным испытанием, cheri? Кто из их лондонских друзей пришел на кладбище? Или некому было даже утешить бедняжку?

Адам отрицательно покачал головой. Дело происходило вечером следующего дня. В комнате уютно горел разожженный Франсин камин, распространявший вокруг приятное тепло. Они занялись любовью, затем устроили в спальне маленькую пирушку, поели тостов с сыром и теперь полуодетые сидели у камина.

– Нет, совершенно некому, – ответил он, тогда как Франсин поудобнее устроилась у него на груди. Через ее голову Адам смотрел на пламя в камине. – Бет совсем не хотелось пережить еще одни многолюдные похороны, на этот раз в Лондоне, и потому тело опустили в могилу при нас двоих и священнике.

Франсин поежилась.

– Как это грустно... – Она покрепче прижалась к Адаму. – И что же теперь Элизабет будет делать? Жить в Лондоне и подыскивать себе мужа?

Несмотря на то что в душе у Адама бушевали разные чувства, он не смог сдержать улыбку.

– Нет, она собирается купить дом подальше от Лондона. И хотя ничего мне об этом не говорила, я почти уверен, что она захочет вновь заняться музыкой. И наверняка возьмет себе лучшего преподавателя, которого только сумеет найти.

– Mon Dieu! – воскликнула Франсин с неподдельным ужасом. – Она с ума сошла! Такая молодая, такая хорошенькая и богатая! Она могла бы жить в Лондоне в свое удовольствие.

– Конечно, могла бы, – согласился он, и улыбка исчезла с его лица. – Она и будет жить в свое удовольствие, как только пройдет горечь от утраты. Как только она научится жить без отца.

Ему и самому нужно было время. Он старался уверить себя, что любит Франсин. Никогда ни с одной женщиной ему не было так хорошо. Ее компанию он предпочитал всем остальным. Исключение составляла лишь Бет. Маленькое, с хорошо развитой грудью, упитанное тело Франсин доставляло ему много наслаждения. По натуре она была незлой и в большинстве случаев не выказывала дурного характера. Она, в свою очередь, просто обожала Адама, хотела выйти за него и нарожать ему детей. Он также понимал, как ни прискорбно это было, что при всей своей симпатии он совсем не любит ее и никогда его чувства к ней не перерастут в подлинную любовь. Так что нужно было решать: сказать ли ей все это и порвать раз и навсегда, отменив свадьбу и тем самым разбив ей сердце, или оставить свои сомнения при себе, жениться и приобрести таким образом супругу, которую мечтал бы заполучить любой француз.

С каждым днем оказывалось все труднее принять какое-то решение. Уже и свадебное платье было куплено, и приданое готово. Заказали свадебный торт, разослали приглашения.

– Я никогда не была так счастлива, mon amour, – прошептала она ему в одну из ночей. В спальне ее квартиры на Монмартре было темно и жарко. – Через три недели я стану миссис Гарланд!

Адам ничего не ответил. Она щедро одаривала его любовью, но сам-то он понимал, что обманывает Франсин. Она вполне могла рассчитывать на ответную любовь, которой, однако, Адам не мог ей предложить.

Когда по ровному дыханию Адам понял, что Франсин уснула, он тихонько вылез из постели и бесшумно оделся. Он понимал, что нужно решать, сделать выбор. И какое бы решение он ни принял, путей для отступления уже не будет. Адам бесшумно выскользнул из квартиры и начал быстро спускаться по ступеням каменной лестницы. Миновав пустую каморку консьержки, он вышел на безлюдную, освещенную луной улицу.

Дело было не в том, что он вовсе не собирался жениться. Но в его жизни не было места другим женщинам, кроме Бет. Что же до Бет, то Адам еще много лет назад отмел идею жениться на ней как совершенно невозможную. Если он женится на Франсин, то будет кому присматривать за его бытом. У него всегда будет под рукой хорошенькая и любящая партнерша. Он станет вести жизнь нормального добропорядочного семьянина, о чем всегда мечтал, и, без сомнения, будет счастлив, потому что чувствовать себя счастливым было в его характере. Он пересек мостовую, прошел под каштанами и направился к Весенней улице. Но в таком случае он будет вести двойную жизнь, полную лжи, и не сможет любить Франсин всем сердцем, а она, безусловно, заслуживает большой любви. Он поглубже засунул руки в карманы и все шагал по темной улице туда, где виднелся бледно-молочный купол Сакре-Кёр. Адам знал, что вернется к Франсин, когда у него созреет окончательное решение.

Она взглянула на него так, словно он спятил.

– Je ne comprends pas! Я ни черта не понимаю! То есть как это мы не сможем пожениться в июне?! Тебе опять нужно куда-нибудь по делам? Неужели это так необходимо?

Она сидела напротив него за столом в маленькой кухне. Светлые волосы взъерошены, поверх ночной рубашки накинута бледно-голубая шифоновая блузка. Глаза Франсин были широко раскрыты, в них читалось явное недоумение.

– Нет, это вовсе не связано с моими делами, – мягко сказал он, ненавидя себя за боль, которую причиняет Франсин. – Мне очень жаль, потому что не следовало просить тебя выйти за меня замуж. Я вовсе не тот человек, которому нужно жениться.