Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания - Алексей Передельский

Итак, рыцарская система физического воспитания фактически создала весь арсенал видов, в дальнейшем названных любительским или аристократическим спортом. Осталось их лишь спортизировать, для чего начали складываться благоприятные условия: «Эпоха рыцарства пришла в упадок в XVI в.; к этому времени появились порох и огнестрельное оружие, наемные войска (ландскнехты). Как следствие рыцарская система физического воспитания стала архаичной, не соответствовала современности и изжила себя» [там же, с. 93]. В этом фрагменте авторы сделали не совсем верный, по существу развития физической культуры, вывод. Изжило себя и стало архаичным не физическое воспитание рыцарей, а само рыцарское сословие. Как раз рассматриваемая система военно-физического воспитания стала эволюционировать дальше, сыграв роль переходного мостика к современному спорту. Данный факт не могли не заметить и авторы анализируемого материла, которые, в конце концов, пришли к единственно правильному (хотя и не совсем полному) выводу о том, что «рыцарские турниры, по сути, явились предшественниками будущих спортивных состязаний» [там же, с. 95]. Однако следует добавить, что в ходе трансформации была сохранена и развита форма турниров, но было потеряно во многом их духовное содержание, кодекс рыцарства, а также весь пласт изящной средневековой куртуазности, напоминающей мусическую составляющую Олимпийских игр древности (танцы, манеры, поэзия).

Другим предшественником современного спорта (или его определённой части) стала культура средневековых восточных единоборств, понесшая в ходе своей аналогичной трансформации такую же духовную потерю (мусического начала и кодекса воинов-самураев). Однако, в отличие от Европы, на Востоке, например в Японии, также вступившей в эпоху феодальных отношений и вышедшей из нее гораздо позже, система военно-физического воспитания просуществовала вплоть до конца XIX в., несмотря на применение и начало относительно широкого производства огнестрельного оружия уже с середины XVI в. На это есть ряд причин.

Во-первых, «по сравнению с Европой японский феодализм характеризуется значительно большей многочисленностью военного дворянства. В XVI–XVII вв. сословие самураев насчитывало около 2 миллионов человек, т. е. примерно десятую часть населения страны. В европейских странах число рыцарей, как правило, не превышало 1–2 процента от всего населения» [Мельникова Н. Ю., Трескин А. В., Абиев Р. Д., 2010; с. 97].

Во-вторых, жесткое сословное деление в Японии установилось лишь в конце XVI в., точнее – в 1591 г., когда был узаконен факт наследственности самурайского звания и запрещены межсословные переходы. Самураи стали единым и единственным воинским сословием всадников-дворян, сформировавших японский институт рыцарства. Напомним, что английское chivalry («рыцарство»), французское «шевалье» – «кавалер», русское «кавалерия», немецкое «ritter» (русский эквивалент – «рыцарь») – это разноязычные слова, означающие – «всадник» [там же, с. 112].

В-третьих, как уже отмечалось, отношения между христианской церковью и европейским рыцарством не всегда были ровными. «Равновесие между основами христианства, фундаментом которого были мир и любовь, и рыцарями, чьим основным делом была война, было очень хрупким. Однако церковь благословила оружие и окружила рыцаря священным ореолом. Нравственное начало христианских традиций связано с жертвенностью личности ради духовного спасения человечества, обращенного в христианскую веру» [там же, с. 112].

У японских самураев личная жертвенность была представлена и обставлена не менее пафосно, но предназначалась она исключительно для сюзерена – господина.

Кроме того, «Бусидо» («Кодекс чести» самурая) очень органично «лег» на традиционные для Японии религиозные системы синтоизма и буддизма. Дзен-буддизм вообще фактически стал религиозно-философским ядром Бусидо, помог «разрешить нравственное противоречие между насилием и буддизмом» за счет апелляции к опустошенному или пустотному сознанию, состоянию, в котором самурай действует, лишь подчиняясь мировой гармонии и объективному порядку вещей [там же].

В-четвертых, военно-физическое воспитание японцев основывалось на древнем институте боевых единоборств, по сути им и являлось, так как сражение японских самураев всегда разбивалось на парные поединки с последовательным выбыванием участников. Военно-единоборческим трофеем всегда выступала отрубленная голова уважаемого и доблестного противника. Интересно, что в войне с монголами японцы были шокированы анонимностью трофеев «варваров», отрезавших лишь уши поверженных врагов.

Итак, институт единоборств, национальные религии, восточный культурный ритуализм, традиционализм и изоляционизм, о которых, помимо нас, упоминают многие авторы, укрепили систему военно-физического воспитания японцев, закалили её, сделав менее уязвимой перед лицом промышленной революции и капитализации общества. Но, в итоге, даже всего этого не хватило, чтобы устоять перед глобальной спортизацией данной физической культуры в XX в. А японский (как и европейский) вариант состязательности послужил в этом процессе не помехой, а скорее благоприятным обстоятельством. Чтобы во всей полноте осознать данный факт, необходимо обратиться к анализу эволюции сферы физической культуры в Новое время.

Физическая культура в Новое время

По сути дела, указанную эволюцию можно разбить на два основные этапа (фазы):

– образования и развития национальных систем физического воспитания в Новое время;

– их последующей исторической спортизации, оформления как направлений и видов спорта.

Начавшиеся в XVII в. буржуазные революции, положившие конец эпохе феодализма и поднявшие к кормилу государственной власти буржуазию, создали производственно-экономические и военно-политические условия, потребовавшие развития и систематизации национальных сфер физической культуры и их идеологического обоснования, а последнее, в свою очередь, озаботилось созданием новых устойчивых и перспективных форм продвижения физической культуры. В роли идеологического лидера в данном случае выступали социально-педагогические идеи и концепции философов-просветителей Джона Локка, Жан-Жака Руссо, Иоганна Генриха Песталоцци. Главным институтом физической культуры в Новое время стал (вернее продолжал оставаться) институт физического воспитания, подхвативший и переработавший содержание средневековых систем военно-прикладной подготовки, подведя их под относительно новую форму – форму гимнастических комплексов. Правда «гимнастика к концу XVIII в. ещё не определилась как специфическая форма организации физического воспитания, а включала все известные в то время элементы физического воспитания человека: ходьбу, бег, прыжки, плавание, метание, борьбу, фехтование, бег на коньках, игры и т. д.» [Поликарпова Г. М., 2012; с. 87].

Целенаправленный импульс к системной самоорганизации национальных гимнастик обеспечили философско-педагогические теории. Значительный вклад в указанное теоретическое осмысление внесла, например, книга Джона Локка «Некоторые мысли о воспитании», ориентированная на военно-физическое воспитание джентльменов (деловых людей), то есть дворян и буржуа. Чтобы в нужный момент превратиться в хорошего солдата, по убеждению Локка, джентльмен должен иметь сильную волю, характер, нравственную основу дисциплины, что воспитывается жестким режимом, закаливанием организма, телесным воспитанием при занятиях плаванием, фехтованием, верховой ездой, при увлечении гребным и парусным флотом. Это и понятно, ведь Англия в то время уже претендовала на роль ведущей морской державы и стратегически планировала ведение военных действий именно на море.

Одновременно Локк прорабатывал вопросы сочетания умственного и ремесленно-ручного труда, семейного воспитания и теорию активного отдыха, в основе которого он видел укрепление телесного здоровья. В последнем случае Локк, отталкиваясь от не совсем верного перевода изречений древнеримского поэта Ювенала, создал клише: «в здоровом теле – здоровый дух». На самом деле, у самого Ювенала, рассматривавшего тему божественного произвола и судьбы, эта мысль звучит иначе: «Чтоб бодрый дух был (оставался) в теле здоровом… нужно молиться богам».

Джон Локк, что для нас особенно интересно, требовал обучать детей практически полезным вещам, превратив процесс обучения в игру и развлечение.

Велико влияние на развитие теории физического воспитания Жан Жака Руссо, который в сочинении «Эмиль, или о воспитании» изложил свой проект воспитания детей в контексте идей естественного права, то есть ратовал за соответствующее, следующее природе свободное воспитание, делая при этом акцент на развивающие здоровье и силу телесные упражнения. Без этого Руссо не видел возможности развивать ум и рассудительность.