Дочь колдуньи - Нина Боден

– А ты и правда колдунья? – вдруг спросил Тим.

– Ага, я вижу сквозь стены и то, что за углом… – радостно затараторила Утрата, но Тим перебил ее.

– Это-то я знаю. А вот видишь ли ты в темноте? Смогла бы ты вывести нас отсюда?

Утрата молчала.

– Ну, попытайся, – попросил Тим. – Закрой глаза и попробуй…

Утрата закрыла глаза.

– Что ты хочешь, чтобы я увидела?

– Просто… просто, чтобы ты нашла выход отсюда.

Девочка молча стояла с закрытыми глазами, лицо ее ничего не выражало. Наблюдая за ней, Тим вдруг воспрял духом. А что если колдуньи и впрямь существуют? Конечно, он в это не верит, ну, во всяком случае, раньше не верил, но теперь – другое дело. Может, в этом часть самого колдовства: если веришь во что-то, то оно и осуществляется. Он тоже закрыл глаза и внутренне напрягся, губы его шевелились.

– Я верю в колдуний, я верю в колдуний, я верю в колдуний…

– Что ты делаешь? – удивилась Утрата.

Тим открыл глаза и увидел, что она пристально смотрит на него.

– Ничего, – ответил он смущенно и добавил:

– Ну как, получилось?

Утрата покачала головой.

– Я старалась вспомнить тот путь, которым мы пришли сюда, но ничего не вышло. Я не могу найти дорогу в темноте. В такой кромешной темноте. – Она поежилась. – А что если за нами никто не придет?

Глаза девочки расширились от испуга.

– Не бойся, – успокоил ее Тим. Утрата казалась такой маленькой и худенькой, не старше Джени…

– Я и не… – Утрата запнулась. У нее появилось новое чувство, совсем не знакомое: она ощутила, как ледяная дрожь спускается от груди вниз в желудок, как будто она проглотила что-то очень холодное.

– Мне только страшно, – прошептала она. Жалость Тима исчезла, и ему захотелось как следует встряхнуть девочку.

– Ничего удивительного! – сказал Тим. – Представь, что будет, если Фантик никому про нас не расскажет или скажет слишком поздно…

Ясное дело, он не станет звонить с Трулла, вдруг понял Тим. Ведь это для него слишком рискованно. Он подождет, пока доберется до Глазго или до Лондона, или до какого-нибудь аэропорта, откуда самолеты летают прямо в Южную Америку. А то решит выждать еще подольше: Тим с ужасом представил, как жалость мистера Джонса просыпается только спустя неделю, когда он уже на другом конце земли.

– Тогда мы умрем, – произнес он печально. – Тогда мы умрем от холода и голода…

У Утраты задрожали губы.

– А какое колдовство ты умеешь делать? – поспешно спросил мальчик. – Ну, кроме того, чтобы видеть сквозь стены или представлять, что летишь…

– Я могу заставить Анни сделать что-нибудь, – медленно произнесла девочка. – Если я смотрю на нее не отрываясь. Когда я лежу в кровати, то могу заставить ее подняться ко мне и сказать спокойной ночи.

«Никакое это не колдовство», – подумал Тим с досадой. Иногда, когда родители сердились и в наказание отправляли его спать раньше времени, он так и поступал: напрягался изо всех сил, пытался как следует сосредоточиться и думал только об одном: пусть они придут. Обычно это срабатывало, но Тим прекрасно понимал: происходило это лишь потому, что взрослые сами начинали раскаиваться, что слишком строго обошлись с ним. И все же попробовать стоило. Это была их единственная надежда.

– А можешь сделать так, чтобы Анни пришла сюда? – спросил он.

– Да она не дойдет, у нее же ревматизм, – рассмеялась девочка. – У нее колени знаешь как болят, особенно в эту пору.

Тим подумал, что это весьма странная отговорка для настоящей колдуньи. Но, может, она лучше в этом разбирается.

– Ну, – проговорил он медленно, – тогда еще кто-нибудь. Тут любой сгодится, хотя я бы предпочел, чтобы это был кто-то тебе знакомый. Так тебе легче сосредоточиться.

– Кроме мистера Смита я здесь больше никого не знаю, – сказала Утрата.

Мистер Смит. Но мистер Смит мошенник. Главарь всей шайки. По крайней мере, так понял Тим из рассказа Фантика, только поначалу не придал этому значения: слишком был поглощен их собственными бедами. А теперь он задумался. Все эти слова мистера Джонса о том, чтобы спрятать награбленное в надежном месте – что может быть надежнее Скуа, верно? Надежнее не придумаешь. На острове нет полицейских. И никто сюда не приезжает. Если затаиться и не привлекать к себе внимания…

– А когда мистер Смит появился на Скуа? – спросил Тим.

Утрата задумалась.

– Не прошлым летом и не позапрошлым… три года назад. Мне тогда исполнилось восемь.

– Три года, – Тим тихонько присвистнул. – Выходит, он и есть главарь шайки!

– Какой шайки? – переспросила Утрата, и Тим, как умел, рассказал ей, что такое шайки грабителей, что такое организованная преступность и как и зачем воруют драгоценности. Но объяснить про Америку оказалось гораздо сложнее. Тим догадался, что, хотя девочка и слушала его внимательно, пока он читал ей статью из газеты, она все же не могла взять в толк, о чем идет речь. На Скуа не было преступников, а Утрата никогда не смотрела телевизор и не читала книг. Поняв это, Тим попытался растолковать все девочке как можно проще, но она все равно слушала его с недоумением.

– Но мистер Смит совсем неплохой человек, – заявила она наконец. – Он был добр к нам с Анни.

Тим вздохнул и принялся объяснять, что и плохой человек может обладать хорошими качествами, но тут Джени окликнула брата.

– Тим, Тим… где ты? Мне надоело петь.

– Иду, – крикнул мальчик и прошептал Утрате: – Вот и сделай так, чтобы твой мистер Смит пришел и спас нас. Постарайся хорошенько.

Он пошел к Джени, которая сидела надувшись.

– Ты совсем запропал, – пожаловалась девочка. – Я замерзла и хочу есть.

– Мы были поблизости. Тут рядом в другом конце пещеры.

– Рубины искали? Нашли что-нибудь? – оживилась Джени.

– Нет. Не думаю, что здесь что-то есть.

Хотя он и решил не волновать и не пугать Джени, но не мог совладать с голосом и тот звучал весьма печально. Сестра нащупала его руку и ободряюще сжала ее.

– Не беда. Когда полиция поймает наших грабителей, тебе вернут твой рубин, ведь так?

«Ага, только шансов на это маловато, – подумал Тим. – Когда они выберутся из пещеры – если вообще выберутся – Фантик уже будет за тысячи миль отсюда на другом конце света. А с ним и драгоценности, по крайней мере, его доля». Тим вздохнул. Вот если бы им удалось выбраться до того, как улизнет мистер Смит! Он снова вздохнул – представил себе заголовки газет: МАЛЬЧИК ЛОВИТ ПОХИТИТЕЛЕЙ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ. ТАЙНА ПРОПАВШИХ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ РАЗГАДАНА ТИМОМ ХОГГАРТОМ. КОРОЛЕВА ВРУЧАЕТ НАГРАДУ ХРАБРОМУ МАЛЬЧИКУ-СЫЩИКУ. СУПЕРИНТЕНДАНТ ГОВОРИТ: ИМЕННО ТАКИЕ МАЛЬЧИШКИ НУЖНЫ НАШЕЙ ПОЛИЦИИ.

Может, последний заголовок и чересчур длинный. Что с того – его можно напечатать помельче, немного пониже. Тим прикрыл глаза и предался мечтам.

– Я пыталась, – сказала ему Утрата, – но не думаю, что это подействует. – Она помолчала. – Мистер Смит говорил, если стану водиться с другими детьми, потеряю свои силы. – Губы девочки вдруг задрожали. – Я не хочу здесь оставаться, Тим…

Тим с опаской покосился на Джени, но та, казалось, ни чуточку не волновалась.

– Если Утрата хочет идти назад, то я не против. Я тут немножко озябла. Пойдем, Тим?

Она встала и ждала, когда брат возьмет ее за руку и поведет из пещеры домой. Тим беспомощно посмотрел на сестру, впервые ему в полной мере открылся весь ужас их положения.

«Мы умрем», – так он сказал Утрате, но все-таки до конца в это не верил: словно рассказывал сам себе страшную сказку.

Но теперь, глядя на сестренку, он впервые понял, что это была не сказка.

– Нет, давайте еще здесь побудем. Здесь так здорово.

Собственный голос показался Тиму чужим. Он принадлежал кому-то, кто очень напуган.

– Что случилось? Почему у тебя такой голос? – Джени склонила голову набок и нахмурилась, так она поступала, когда хотела понять, что люди на самом деле имеют в виду.

Тим сглотнул. Нельзя говорить сестре правду, еще рано. Пусть лучше пока будет счастлива, играет и поет, а потом устанет и уснет. Нет нужды пугать ее понапрасну. А вдруг за ними все же придут? Но даже если нет, Джени совсем ни к чему знать, какая беда с ними стряслась. Если она потом и догадается, в чем дело, то, возможно, уже так ослабеет от голода, что ей будет все равно. Так случается: когда в прошлом году у него была ветрянка, то он так ослаб, что, скажи ему кто-то, что он умирает ему, пожалуй, было бы все равно. А он все время будет рядом с сестрой, и пока у него будут силы, будет обнимать ее, чтобы ей не было страшно. И так она и умрет у него на руках…

К горлу мальчика подкатил комок. Он едва смог проговорить:

– Давайте еще что-нибудь споем. Все вместе.

Джени тронула брата за руку:

– У тебя что, живот болит?

– Он просто напуган, – объяснила Утрата. – И я тоже. Это как болезнь. Мне никогда не было так плохо.

– А все потому, что Утрата перестала быть колдуньей, – поспешил вставить Тим. – И превратилась в обычную девочку. Колдуньи-то ничего не боятся, у них нет тени, а руки вечно холодные. А у нее теперь теплые.