Наша последняя ошибка (СИ) - Кавейк Дианелла

Никто и никогда нынче не произносил имя папы. Оно стало для меня чем-то далёким и не существовавшим в реальной жизни. Мама старательно избегала темы отца, не смея вспоминать об умершем муже. Я шмыгнула носом и глубоко вздохнула.

— Это было много лет назад, зачем звонить именно сейчас? — устало сказала, а женщина поперхнулась чем-то и громко прокашлялась.

— Извините? — её осипший голос звучал чересчур удивлённо, словно она слышала об этом впервые.

— Папа давно мёртв, — мои руки затрясло, но я лишь крепче сжала телефон.

— Интересно… — задумчиво протянула Василиса Викторовна, — мы могли бы встретиться?

*************

Беседа была назначена в кафе, которое находилось неподалёку от моего дома и университета. Я бы сказала, что это уютное место, где можно спокойно покушать и приятно провести время под классическую музыку. Не то, чтобы место считалось каким-то старым и несуразным, но студенты обходили его десятой дорогой.

Солнечный день как-то не настраивал мозг на усваивание серьёзной информации. Я тяжело вздохнула. Этот разговор совсем не понравился мне. Много тайн, ещё больше загадок и недомолвок. Казалось, что все в этом мире были в курсе происходящего, кроме меня. Почему нотариус ответила на утверждение смерти всего лишь одним словом, которое вбило гвоздь сомнений в мою многострадальную голову? Я много лет слышала, что отец мёртв. Однако Василиса звонила сейчас…

Впереди виднелась вывеска кафе, где был забронирован столик на двоих. Я ускорила шаг. Руки нещадно потели, а ноги напоминали вату. Хоть бы сейчас не развалиться посередине дороги.

Бежевое здание с окнами в пол наполнено весёлыми посетителями, которые уплетали аппетитные пирожные. Я открыла двери.

— Здравствуйте и добро пожаловать в «Takama», к сожалению, все столики в данный момент заняты… — официантка затараторила зазубренный текст, пробежав глазами по залу.

— У меня бронь, — я похабно оборвала речь милой девушки, которая неожиданно застыла. Она напоминала зависший компьютер, ищущий правильное решение.

— Прошу прощения, пройдёмте за мной, — устройство обновилось, и официантка повела меня в глубь зала.

Я шла за ней, обсматривая помещение: деревянная мебель с подушками, пледиками и милыми игрушками. Зелень стала прекрасным дополнением и лишь прибляла уюта. Кафе было наполнено такими приятными, разными запахами, что только и хотелось наслаждаться горячим напитком. Терпеть не могу кофе, но до чего же сладкий и бодрящий аромат витал в помещении.

— Ваш столик, — девушка моментально умчала за вторым меню, а я растеряно встретилась со спокойными, голубыми глазами.

Передо мной сидела женщина средних лет. Это довольно эффектная блондинка, возраст которой выдавала тонна косметики — она всеми способами пыталась улучшить внешний вид. Чёрное, вязанное платье легло на фигуру так, чтобы подчеркнуть утончённость и стройность женщины.

— Здравствуйте, Амелия.

Не было никаких сомнений в том, что сидящая женщина напротив — нотариус моего папы.

— Здравствуйте, Василиса Викторовна, — я вежливо улыбнулась, окончательно умостившись на мягком стуле.

— Я была удивлена, что вы сказали о давно умершем Вадиме Волкове, — она раздражённо цокнула.

— Я не менее удивилась, когда услышала сомнительную информацию о том, что мой папа будто недавно скончался, — сказала прежде, чем официантка положила меню и быстро скрылась из виду.

— Дело в том, что он действительно скончался на днях, — уверенно проговорила нотариус, пододвигая документы.

— Как это? — я нахмурилась, не торопясь открывать предоставленные доказательства.

— Мучительно, — скомкано ответила Василиса Викторовна и продолжила: — Злокачественная опухоль.

Картинка в голове не складывалась. Мне бы сюда Шерлока Холмса, который разложил бы известные факты по полочкам, чтобы соединить две истории. Я открыла папку с историей болезни. Вадим Волков действительно умер пару дней назад. Дыхание перехватило. Руки нещадно дрожали, не давая перелистывать страницы.

— Он… впал в кому… — я посмотрела на нотариуса со слезами на глазах, шепотом проговаривая оборвавшуюся фразу.

Глава 24

Мудрый не суётся между зверем и его мясом.

Дэвид Митчелл

— …и сердце через неделю остановилось… — продолжила она, смотря куда-то вдаль.

Я закрыла лицо руками, чтобы остановить поток слёз. Они продолжили стекать, но уже не по шее, а по преграде в виде ладоней. Неужели мой папа был жив? Он всё это время был рядом? Почему я об этом не знала?

— Нет, это полный бред, — пробормотала, закрывая документы. — Вы всё лжёте.

— Мне тоже было сложно в это поверить, хоть и находилась рядом, — Василиса Викторовна вздохнула, промокнув глаза салфеткой.

— Что? — я замерла, не намереваясь прервать очередной поток слёз.

— Мы были женаты, — она погладила кольцо на безымянном пальце левой руки. — Долгих десять лет счастливого брака.

— Мой папа ушёл от мамы к вам?! — я хлопнула ладошкой по столу, желая разорвать нотариуса. Люди обернулись на внезапный шум, но я сделала вид, что абсолютно не заметила косые взгляды в нашу сторону.

— Что ты, — она неожиданно перешла на «ты», отрицательно качая головой. — Мы познакомились с ним тогда, когда он с Валерией был уже два года в разводе.

Я села обратно на стул и подозрительно сощурилась. Логическая нить оборвалась окончательно. Папа просто так ушёл от мамы, но потом неожиданно влюбился в симпатичную блондинку. При том Валерия Андреевна настаивала на смерти отца.

— Вижу, что ты в растерянности, — нотариус виновато улыбнулась, — твоя мама старой закалки и она подозревала Вадима в постоянных изменах. Конечно, он ей не изменял, а усердно работал, чтобы купить квартиру в центре Киева. Твой папа был не из тех, кто предаёт свой выбор.

Я внимательно вслушивалась в историю Василисы Викторовны, чтобы не упустить не одной детали. Понятия не имею, какова вероятность правдивости её слов.

— В конце концов Валерия вспылила и сказала, чтобы он не возвращался домой, а оставался со своими девушками низкого социального статуса, — нотариус печально вздохнула, поправляя шаль.

— И он поэтому не вернулся? — я закатила глаза. Тупее причины не найдёшь.

— Нет, он передумал возвращаться сразу, как только получил письмо с фотографией твоей мамы, которая на улице целовалась с другим мужчиной, — Василиса Викторовна печально посмотрела на меня, скрещивая пальцы в замок.

— Да ну, мама очень сильно любила папу, она просто не могла этого сделать, — я покачала головой. Точно выдуманная история. Валерия Андреевна — это человек старой закалки, которая всегда была верна мужу и не смела даже перекинуться с соседом в очереди парой слов.

— Я знала, что ты не поверишь, поэтому держи, — она открыла синюю папку и вытащила оттуда файл с письмом.

Сердце забилось в груди. Нет, этого не может быть. Мама бы никогда… Я медленно открыла конверт и вытащила письмо с фотографией.

— Это платье…

Оно действительно было маминым. Чёрное, кокетливое платье в горошек. Модное и современное на то время. Она просто обожала его носить, хоть и надевала исключительно на «светские вечера». Горячая слеза покатилась по щеке.

— Ты можешь забрать эти документы себе, — сказала Василиса Викторовна и положила свою руку на мою, нежно поглаживая.

— Зачем… зачем всё это? — хотелось кричать и порвать все доказательства, все фотографии, все жуткие вещи прошлой жизни моих родных.

— Чтобы ты знала правду, которую от тебя скрыли, — она смахнула блондинистую прядь и виновато опустила глаза. — Я не могла сделать этого раньше.

— Какая вам выгода от этого? — в горле пересохло, а слёзы продолжали душить. Я вцепилась побелевшими пальцами в стакан с водой, который любезно приносят каждому посетителю.

— Никакой, — сухо процедила Василиса Викторовна и миловидно улыбнулась. — К сожалению, я принципиальный и понимающий человек. Принципиальный в том плане, что ложь никогда не бывает во благо.