Сердце-Камень. История о Ните Какот Амундсен, Камилле Карпендейл и Руале Амундсене - Эспен Итреберг

останется в Америке для подготовки к воздушной экспедиции, а Элиза будет сопровождать девочек в Норвегию. Во многих отношениях будущая жизнь, которую он видел для себя и девочек, была похоже на ту, что он выстроил в Сиэтле. Все время речь шла о сочетании эмоциональной близости и физическом дистанцировании. Как и в рассказе Свердрупа о Ните и Амундсене на «Мод», Руал постоянно удалялся, перекладывая на других ответственность за девочек – а те должны были верить, что Амундсен вернется. Всегда сохраняется хрупкая ситуация. В письме из Сиэтла, которое Леон получил от брата, беспокойство чередовалось с надеждой:

«Мне нимного страшно атпустить их – асобино Ниту, потому што ана миня так сильно любит. Но паабищайте мне пазаботица аба всем наилучшим образом для них, тагда я буду уверен, што они могут уйти».[106]

Уже на корабле из Нома в Сиэтл у Амундсена были моменты, когда он поддавался пессимизму:

«Нита любит „Бета-папу“, но скорее всего это скоро закончится, когда она меня больше не будет видеть».[107]

* * *

Примерно в канун нового, 1922-го года, Нита, Камилла, Руал Амундсен и Элиза Вистинг после шестимесячного пребывания в Сиэтле сели в поезд, идущий на восток. Издалека они, должно быть, выглядели как обычная семья. Они воспользовались одной из трансконтинентальных железнодорожных линий, которые всего 30–40 лет назад связали Сиэтл с восточным побережьем. Америки. Это была первая поездка девочек на поезде.

«Этот движущийся ящик, в котором мне пришлось запереться. Я не могу выйти – но никто не может и войти»[108]. Так писатель Эжен Манюэль описал опыт поездки в купе поезда, когда такие купе были еще относительно новым изобретением. Камиллу и Ниту отправили жить в довольно маленькую комнатку, движущуюся в неизвестном направлении. Вид густо заросших травой прерий Америки, мелькающих за окном, как и скорость путешествия были для них очередным впечатлением. Сорок лет назад инуит Авраам Ульрикаб впервые путешествовал поездом по Германии. Впоследствии он описал в дневнике то, что он называл «чудесным паром»: «Когда мы путешествовали с паром, то ехали быстрее, чем если бы мы летели»[109].

Камилла и Нита были в относительной безопасности в купе, за ними заботливо присматривали люди с большими финансовыми возможностями. В то время, когда поезд с девочками шел на восток, в обратном направлении, из Нью-Йорка и окрестных городов, двигался поток поездов с детьми-сиротами. Значительная часть их недавно эмигрировала из Европы, создав таким образом демографическому проблему на восточном побережье США; чтобы ее разрешить, около 200 тысяч детей отправили в так называемых сиротских поездах на Средний Запад для последующего усыновления[110]. Детям не хватало опекунов, чаще всего они были бедными, многие – бездомными, некоторые болели, большинство страдало от тяжелых условий жизни. Надеясь на обретение приемной семьи, они почти ничего не знали о том, что их ждет. В каждом городе детей из «сиротского поезда» выводили на перрон и выстраивали перед незнакомыми людьми для осмотра. Детей, которым повезло, забирали домой – правда, в большинстве случаев никто не проверял, подходят ли им приемные родители. Остальным приходилось снова садиться в поезд и ехать дальше.

Нью-Йорк

Нита и Камилла с Амундсеном и Элизой Вистинг прибыли в Нью-Йорк 9 января 1922 года и поселились в отеле «Пенсильвания», напротив Пенсильванского вокзала. Возможно, город показался девочкам похожим на Сиэтл, только более головокружительным: огромные толпы, высотные каменные здания – здесь буквально все стремилось вверх. Если бы наши путешественники в один из четырех дней, проведенных в Нью-Йорке, побродили по его закоулкам, они бы увидели, что город этот стал прибежищем многим семьям, приехавшим издалека, стал местом встречи представителей многих национальностей. Только Нью-Йорк был заметно больше, чем Сиэтл, и гораздо более населенным, чем побережье Чукотки. Они бы увидели плохо одетых, держащихся группками детей, которые бегали, кричали, дрались и играли, прижимаясь друг к другу, чтобы немного согреться в январский холод[111]. В этих кварталах пожарные лестницы, балконы, козырьки и вывески торчали из домов, словно ветви деревьев в большом и странном лесу. Местами открывались великолепные фасады общественных зданий и дорогих отелей. Блестели вывески, электрический свет лился на грязные шумные улицы.

В Нью-Йорке состоятельные люди часто предпочитали жить в небоскребах, которые начали строиться в Америке с конца XIX века. В 1922 году отелю «Пенсильвания» было всего несколько лет. Огромное 22-этажное здание, насчитывающее более двух тысяч номеров, целиком занимало два квартала Манхэттена. Первый этаж был оформлен колоннами, как и большинство высотных зданий Нью-Йорка того времени. А гладкие, без всяких украшений стены последующих этажей, казалось, уносились ввысь благодаря жесткой стальной конструкции.

Как только Нита, Камилла и Амундсен прибыли в «Пенсильванию», туда тут же нагрянули журналисты популярных нью-йоркских газет[112]. Репортажи описывают переполох, поднявшийся в отеле, когда девочки в одежде из оленьих шкур, крепко прижимая к себе кукол, подошли к стойке регистрации. Постояльцы отеля, пройдя от главного входа между большими дорическими колоннами, попадали в вестибюль с обилием растений – как во внутреннем дворе богатого римского дома. Деревянный потолок и светильники в столовой напоминали европейскую ратушу эпохи Возрождения, а убранство бального зала – интерьер замка в стиле рококо.

Восхищенные окружающей роскошью, Нита и Камилла вместе с Амундсеном в маленькой кабинке лифта взлетели вверх, чтобы оказаться в самом просторном на тот момент номере самого большого отеля в самом большом городе мира.

* * *

Газеты Сиэтла и Нью-Йорка писали, что Нита и Камилла были первыми посланцами своего народа, посетившими Америку. Но вряд ли это соответствовало действительности, поскольку между Сибирью и американским континентом уже давно ходили суда, в составе экипажей которых были жители Чукотки. С другой стороны, Камилла и Нита, возможно, были первыми чукчами, появившимися на публике. Однако авторы статей о девочках в американских газетах не особо придерживались достоверных фактов. Какая-то газета сообщила, что они были найдены голодными на острове Врангеля, где проживало их племя. Одни считали, что Амундсен усыновил детей, другие заявляли обратное. Даже их имена писались везде по-разному. Их называли эскимосами – общее название всех, приехавших с Севера и по своему облику отличающихся от «белых людей». Другая нью-йоркская многотиражка пыталась представить Ниту одним из комических персонажей популярных в то время фильмов, утверждая, что она закатила глаза и чуть не потеряла шубу, когда увидела величественный вестибюль отеля «Пенсильвания».

В то же время газета одного из северных штатов опубликовала заметку, которая менее