Не искушай меня - Лоретта Чейз

– Тогда ступай на Бонд-стрит.

Это был повелительный голос. Джарвис ушла.

Некоторое время спустя.

Горничная была вынуждена бегать по всей Бонд-стрит вдоль и поперёк, размахивая зонтиком, чтобы раздобыть кэб, с весьма сомнительным результатом. Судя по её скрипучести, осыпающейся обивке и запаху, карета находилась на службе со времён первого короля Георга, если не самого Генриха Восьмого. Однако она была на ходу, что и требовалось Зое.

Как только они благополучно разместились в старинной карете и начали своё путешествие, Джарвис вошла во вкус приключения и стала называть достопримечательности по пути.

Они проехала через Бонд стрит на Пиккадилли, где горничная указывала на магазины портных и меховщиков, золотых дел мастеров и ювелиров, книжные лавки и продавцов газет, и дома знатных людей. Они проследовали через Хаймаркет и продолжили на юго-восток в Стрэнд, затем направились обратно на запад другой дорогой, которая привела их к Ковент-Гарден.

Зоя восторженно глядела из окна. На какое-то время виды Лондона вытеснили из её мыслей непостоянного Марчмонта, но ненадолго. Она не представляла, как могла стать модной под руководством одних сестёр. Он не выказывал серьёзного отношения к этому делу. Его, очевидно, не беспокоило то, что её навсегда заперли в Лексхэм-Хаус.

Возможно, он забыл?

Мужчине легко забыть о женщине, когда она не у него под носом. Жизнь предлагает мужчинам гораздо больше возможностей отвлечься, чем женщинам. И, кроме того, мужчины так легко отвлекаются.

– Куда дальше, мисс? – спросила Джарвис. – Желаете увидеть Тауэр? Или желаете вернуться назад?

– Я ещё не готова возвращаться, – сказала Зоя.

– Уайтхолл, тогда?

После минутного размышления Зоя ответила:

– Я хочу увидеть клуб «Уайтс». – Она знала, что Марчмонт проводит там большую часть дня, не думая о ней или о тех пытках, которым она подвергается в руках сестёр.

Кучер, которому щедро заплатили за исполнение дамской причуды прокатиться по Лондону, привёз их обратно в Вест-Энд. Они проехали Чаринг-Кросс, королевские конюшни и Оперу. На следующей улице горничная показала дом Марчмонта, недалеко от площади Сент-Джеймс. Однако, они не стали заезжать на площадь, а продолжили путь через Пэлл-Мэлл на Сент-Джеймс-стрит.

Казалось, все кареты, повозки, всадники и пешеходы Лондона столпились здесь сегодня. Когда они приблизились к началу улицы, карета замедлила ход и едва поползла. Возле «Уайтса», поблизости угла с Пикадилли, она стала намертво. Это дало Зое достаточно времени, чтобы изучить здание. Оно было красивым, но не волнующим. Что, ради всего святого, герцог в нём нашёл, чтобы развлекаться здесь день за днём? Или это всего лишь удобное местечко, чтобы напиваться с другими бездельниками?

– Вот это эркер, – сказала Джарвис. – Джентльмены собираются там и наблюдают за прохожими. Но только определенные джентльмены допускаются туда.

В настоящее время несколько человек собрались у окна. Зоя не могла разглядеть их лица сквозь грязное стекло оконца кареты.

– Будь оно проклято, – сказала она. – Ничего не вижу.

Она опустила окно и высунулась для лучшего обзора. В этот момент, одна очень светловолосая голова повернулась, чтобы выглянуть из эркера Уайтса прямо на неё.

Она внимательно рассмотрела джентльмена, затем села обратно.

– Закрой окно, – велела она Джарвис.

Движение по улице возобновилось, и карета рванулась вперёд.

Тем временем, в «Уайтс»

Герцог Марчмонт вполуха слушал незанимательную беседу своих приятелей и поглядывал из эркера на улицу в надежде на приятное развлечение, когда древняя карета остановилась снаружи, её окно опустилось и появилось лицо молодой женщины.

Он моргнул.

Лицо исчезло, окно поднялось, в пробке на Сент-Джеймс образовался просвет, и карета устремилась туда.

Люсьен несколько мгновений смотрел на то место, где стоял экипаж, и сказал себе, что ему померещилось. Лексхэм никогда не позволил бы своей дочери ездить по Лондону в наёмном экипаже, да ещё в таком побитом, как этот.

– Там была чертовски привлекательная девушка, – сказал Аддервуд.

– Какая девушка?– спросил Уорчестер.

– Та, что выглянула из окна кареты. Самой старой во всём Лондоне, клянусь. Я имею в виду, карету. Не девушку.

– Не видел её, – сказал Уорчестер.

– Жаль, – сказал Аддервуд. – Она просто персик. Навела меня на мысль о ком-то, не могу вспомнить о ком. Ты её видел, Марчмонт?

– Да, – напряжённо ответил его светлость. – Что напомнило мне. У меня назначена встреча.

Пока его друзья начали заключать пари на возраст старейшего экипажа, он вышел. Он не торопился покинуть комнату, говоря себе, что отец Зои Октавии несёт ответственность за неё. Если она разъезжает по Лондону в обветшалой колымаге – и, соответственно, без сопровождения кого-то из родных, потому что они бы скорее взошли на костёр, чем позволили увидеть себя в наёмном экипаже – это проблема не Марчмонта, а Лексхэма.

Герцог говорил себе, что если Лексхэм позволил ей потеряться, попасть в бог знает какие передряги, это было решение самого Лексхэма, хотя ему было виднее.

С другой стороны, речь шла о Зое Октавии, с её пагубной склонностью к побегам…

Его светлость позаботился о том, чтобы не выбежать из клуба и не помчаться на стоянку наёмных экипажей на Сент-Джеймс. Он шёл своим обычным неторопливым шагом. Он выбрал наименее отталкивающий экипаж из тех, которые смог найти. Затем описал виденную им карету.

Кучер её знал. Она оказалась знаменитой, поскольку, как и заявлял Аддервуд, она была старейшей из действующих лондонских экипажей.

– Я заплачу пятьдесят фунтов, чтобы её найти, – сказал его светлость.

– Спорю на что угодно, он меня не видел, – бормотала Зоя. – Это на него похоже, не замечать. Нужно было дать ему больше времени. Или нет. Может, он был слишком пьян, чтобы ясно видеть.

– Мисс? – сказала Джарвис.

– Не обращай внимания.

Ей нужно было задержаться подольше, прежде чем отодвинуться от окна, ругала себя Зоя. Она наблюдала, как женщины из гарема делали это множество раз, когда оказывались за стенами дома. При виде красивого незнакомца они «случайно» роняли вуаль. И потом затягивали её надевание. Даже дома они находили способы показать себя привлекательным мужчинам, проходящим по улице внизу. Они украдкой выглядывали из-за занавесок или ставней, очень медленно их закрывали и не спеша отодвигались от окон.

Она была недостаточно медлительна.

Марчмонт мог смотреть на другой экипаж или всадника или пешехода. Она показалась на одно мгновение. Если он и заметил её, то мог не узнать. Он мог быть пьян. Он был одурманен, когда согласился представить её перед своим миром. Возможно, герцог имел всего лишь смутное воспоминание о том, как она выглядела.