Речная нимфа - Элейн Кроуфорд

— Так где же ваша каюта?

— Моя каюта? Да, но… вы же не можете…

— Вам нечего опасаться. Клянусь, я не собираюсь воспользоваться вашим беспомощным состоянием, просто хочу помочь добраться до каюты.

— Она на матросской палубе.

— Ну конечно, на самом верху! Нетрудно было догадаться. — И Пирс со вздохом продолжил путь. — Впрочем, это даже к лучшему. Немного физической нагрузки мне не повредит.

— Боже, так вы несли меня от самого леса? Вероятно, выбиваетесь из сил! Позвольте мне идти самой. Я уже в состоянии стоять на ногах.

— Об этом не может быть и речи. К тому же я ничуть не устал.

— Вот теперь вы имеете полное право считать меня хрупким созданием!

— Там, в лесу, это была всего лишь шутка. Я вовсе не считаю вас неженкой.

— Прошу вас, позвольте мне идти самой!

— Ну, если вы так настаиваете… — Пирс остановился и поставил Жоржетту на палубу.

Ноги ее тотчас подкосились, по он успел подхватить ее.

— Как видите, обморок приводит к непредсказуемым последствиям, — заметил Пирс с оттенком иронии.

— Мне так неловко, — прошептала девушка, обвивая рукой его шею.

Только тут она впервые осознала, что ощущает запах его одеколона… и другой, едва уловимый, дразнящий запах, должно быть, его собственный. Жадно ловя его, она прижалась теснее и скорее почувствовала, чем услышала, вздох, похожий на стон. Ее омыло жаром с головы до ног, голова закружилась, и она подумала, что Пирс, пожалуй, прав: последствия обморока непредсказуемы. Но в этом ли все дело? Жоржетта не хотела и не могла себя обманывать. Как она была глупа, когда верила, что самым волнующим занятием в ее жизни есть и будет борьба со своенравной быстриной на малоисследованной реке! Разве можно сравнить все то, что она знала до Пирса Кингстона, с тем, что открылось ей благодаря ему? Там, в лесу, когда он поцеловал ее — поцеловал на этот раз по-настоящему, — ее пронзило такое упоительное ощущение, что она потеряла сознание. Да и какая девушка на ее месте устояла бы под натиском подобных эмоций?

Жоржетта прищурилась, стараясь рассмотреть губы Пирса, и задалась вопросом, повторится ли это хоть когда-нибудь. Скорее всего нет, подумала она уныло. Вряд ли ему захочется постоянно приводить ее в чувство. Впрочем, в ее обмороке виноват в первую очередь корсет. Проклятая штука! Жоржетта мысленно поклялась, что никогда, ни за что на свете больше не наденет это дьявольское приспособление, и тут же сообразила, что просто вынуждена будет рано или поздно сделать это. Будучи джентльменом, Пирс несомненно ожидал, что настоящая леди должна и одеваться соответственно.

Настоящая леди! Жоржетта едва не фыркнула. Это она-то? Все свои восемнадцать лет она была сорванцом, девчонкой с мальчишескими замашками и никак не могла в одночасье превратиться в леди…

Тем временем Пирс поднялся по более крутому пролету лестницы и зашагал по верхней, сейчас совершенно темной и пустынной палубе к каютам команды. Остановился.

— Какая из дверей? — спросил он, наклоняясь к самому уху девушки.

Его горячее дыхание заставило тело Жоржетты затрепетать. «Вот что такое потерять голову от любви», — подумала она и едва нашла в себе силы ответить:

— Впереди, угловая…

Вскоре они достигли цели. Пирс осторожно поставил девушку на ноги. Пока она рылась в сумочке в поисках ключа, ее спутник бережно поддерживал ее за талию, очевидно, опасаясь нового приступа слабости. С ключом в руках Жоржетта зашарила по двери, но никак не могла найти замочную скважину. Пирс молча накрыл ее руку своей, направил в нужное место и помог повернуть ключ — нет, он точно считал ее ни к чему не пригодной!

Дверь открылась, внутри было темно. Жоржетта замерла на пороге: она не хотела оставаться в одиночестве и тем самым закончить чудеснейший день своей жизни. Но что делать? В сущности, точка была поставлена уже тогда, когда она по нелепой случайности упала в обморок в самый неподходящий момент. Она собрала все свое достоинство, чтобы проститься как подобает:

— Это был чудесный день, мистер Кингстон. Не припомню, когда еще мне было так весело. Благодарю вас и прошу прощения за то, что все испортила. Надеюсь, вы на меня не в обиде.

Кончики пальцев щекотно коснулись подбородка и приподняли его. Жоржетта заглянула в серьезные глаза Пирса, и все ее существо безмолвно закричало: «Да, о да! Поцелуй меня снова!»

— Нет, мисс Пакуин, это я благодарю вас за чудесный день. Вы и представить себе не можете, что он для меня значил.

Ее дыхание участилось.

— Лучше нам поскорее расстаться, и я уйду… пока еще способен сделать это.

Пирс отнял руку, повернулся и сделал шаг в сторону. Паника охватила Жоржетту, и она вцепилась в его руку:

— Постойте!

Он остановился и повернулся.

— Если я дам слово, что дело не дойдет до обморока, вы меня поцелуете?

Вопрос вырвался прежде, чем она поняла, что наделала, и испугалась. Пирс и в самом деле застыл, видно, неприятно пораженный ее легкомыслием, и несколько мгновений она с ужасом ждала чего-то… отповеди, быть может. А потом все произошло очень быстро, и она оказалась в своей каюте, в его объятиях, и услышала звук захлопнувшейся двери. Пирс осыпал поцелуями ее лицо, шею, плечи и наконец прильнул к губам.

Чувство пронзительного, острого счастья охватило Жоржетту. Она зарылась пальцами в его волосы, нечаянно сбросив шляпу. Ей хотелось узнавать его, исследовать, как когда-то незнакомую реку, и она без колебания касалась губами виска, изгиба щеки, трепещущих ресниц. Она почувствовала его прикосновение сначала к округлости груди над корсетом, а потом внутри его. Пальцы дотронулись до соска, и Жоржетта содрогнулась, словно от ожога. Но прикосновение это было настолько сладостным, что она не удержалась от стона.

— Что? — спросил Пирс, тотчас отстраняясь. — Что, опять?

Волна головокружения налетела и отхлынула, воздуха катастрофически не хватало.

— Я не знаю… может быть… — прошептала девушка.

— Повернитесь! Нужно наконец избавиться от этого орудия пытки.

Не дожидаясь, пока она подчинится, он повернул ее, в мгновение ока расстегнул пуговки платья, ослабил завязку нижних юбок и рванул шнуровку корсета. Вскоре, бог знает каким образом, он вытянул ненавистный предмет туалета из-под платья и отшвырнул в сторону.

— О, благодарю вас! — произнесла Жоржетта, почувствовав необычайное облегчение.

Потом она осознала, что руки ее спасителя так и остались под платьем и что он целует ее обнаженную спину. Она замерла, но лишь на мгновение. Боже, как это было чудесно! Руки под платьем пробрались вперед и легли на грудь, сжимая и поглаживая соски. Еще минуту назад Жоржетте казалось, что более сладостные переживания просто невозможны, и вот она поняла свою ошибку. Потрясенная до глубины души, она вновь ощутила слабость и всем телом откинулась назад, ища опоры.