Правила поедания устриц (СИ) - Анна Мори
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что вы делаете?
— Дорабатываю генераторы нервного отклика.
— Для человека, лишенного эмоций, вы, кажется, чересчур ими озабочены, — проницательно замечает она.
— Зависит от того, что называть эмоциями, — говорит он, надвинув на глаза защитную маску, чтобы спаять вручную две детали. — Большинство их имеют вполне простую природу. Страх происходит из базовой потребности в безопасности. Любопытство — из желания повысить уровень комфорта своей жизни. Тому же служит и дружба и другие социальные контакты. И все это мне знакомо. Так что нельзя сказать, что у меня нет эмоций, я просто очень тщательно их анализирую.
— А что скажете про более сложные чувства? Скорбь? Стыд?.. Ладно, их тоже можно объяснить с точки зрения эволюции, — обрывает Шей сама себя. — А вот радость? Как насчет радости?
Рактер отвечает правду:
— Не знаю. Я говорил об этом с одним из психиатров. Еще давно, в детстве. Вместе мы пришли к выводу, что нет никакой объективной меры радости: можно измерить уровень серотонина, и все же нельзя залезть в голову к другому человеку и сравнить то, что чувствует он, с тем, что испытываешь ты. Поэтому надо просто довольствоваться тем, что есть.
— Дурак какой-то ваш психиатр, вот честно. Радость всегда узнаешь, — возражает Шей, и у нее такое странное лицо в этот момент — Рактер не сразу осознает, что впервые видит на нем тень жалости. — Стало быть, все же вам чего-то не хватает…
— Вы уже шутили на эту тему. Души.
— Да, точно. Знаете все эти истории про то, как кто-то продал душу? Может быть, ее можно и купить? — подмигивает Шей. — Из этого вышла бы хорошая сказка — купить душу… Хотя нет. Мне кажется, душу можно только отдать добровольно. Подарить.
— Подарить — это уж точно не про Гонконг, — улыбается Рактер. — Тут души режут на ходу, как подметки.
Смеются.
— Я не сильно мешаю? Может, я могла бы как-нибудь… — “Помочь” она не договаривает, сама поняв, насколько глупо это прозвучит. — Как-то порадовать вас? Хотя бы заварить вам чаю? Я знаю, какой вы любите.
Неизвестно, осознает она это или нет, но Шей пришла за поддержкой и участием, и при этом ей, как и всякому гордому человеку, неприятно выглядеть жалкой. Она хочет быть нужной. Но не возьмет в толк, чем могла бы пригодиться ему.
“А вы сами хотели бы что-нибудь взять у меня? Или у вас и так все есть?..”
— Или приготовить какую-нибудь еду, — говорит она беспомощно.
Рактер готов отказаться, но в последний момент передумывает.
— Вообще-то я действительно голоден. Да и вы сами, наверное, хотите есть…
— Да, — признается она. — Очень хочу.
— Знаете что… Я не откажусь от чая. Сделайте. А насчет еды — предлагаю поужинать в Шам Шуй По чуть-чуть попозже. Я скоро освобожусь.
Закончив то, что требовалось закончить как можно скорее, и взглянув на часы — это один из привычных человеческих жестов, которые должны успокаивать собеседника, сам он благодаря электронике и без часов знает, что с момента ее прихода прошло сорок минут — он откладывает инструменты в сторону, поворачивается к Шей и предлагает:
— Мне нужно купить там, в Шам Шуй По, кое-какие детали. И я знаю рядом кафе с неплохими димсамами. Полагаю, там даже есть соджу или другая выпивка. Хотите туда?
— На Аплиу-стрит, да? — оживляется Шей. — Хозяйкой там крошечная горбатая кореянка, которой лет сто. Там не готовят ничего, кроме димсамов. Хочу!
Вечер проходит вполне хорошо: Рактер находит на рынке Шам Шуй По почти всю электронику, которая ему нужна, кроме пары по-настоящему редких деталей, насчет которых изначально было понятно, что их лучше искать в Сети.
Шей долго кружит вокруг кибердеков, наконец с сомнением спрашивает у Рактера:
— Что тут самое лучшее? Вот этот… “Хайлендер”?
— Полагаю, Из0бель сказала бы, что да. Но с вашей манерой декинга я бы посоветовал десятый “Новатек”.
— А что не так с моей манерой? — настороженно спрашивает она. Ох уж этот ее вечный страх насмешек.
— Все с ней так. Вы стали декером не хуже Из0бель, но действуете в совершенно ином стиле.
Это не лесть; с тех дней, когда Шей взяла в руки свой первый дек, простенький “Ренраку”, очень многое успело измениться. Она задумчиво кивает — видимо, вспоминая моменты, когда они с Из0бель работали вместе, и запоздало осознавая, что способна на все то же, на что и гномка. И на гораздо большее — благодаря смелости, нешаблонности мышления, загадочному своему везению, в конце концов…
“Я ведь совершенно обычная. Я никогда не буду стрелять и драться так, как Дункан, я не такой хороший маг, как Гоббет, и мне далеко до Из0бель. Мне просто повезло…” — вспоминается ему.
И другое: “Я тогда как раз стала красивой старшеклассницей, у которой не было ни мозгов, ни талантов, ни смелости…”
Старый китаец упаковывает “Новатек”. Усмехнувшись, говорит на путунхуа:
— Нашел наконец подругу по себе?
— Это не то, чем кажется, — отвечает Рактер.
— Ну-ну. Говори что хочешь, а даже кто-то вроде тебя не может вечно быть один. Вы красивая пара.
После этого они идут есть димсамы. Шей, макая их в соевый соус, каким-то образом ухитряется живо болтать с хозяйкой-кореянкой, которая чередует ломаный кантонский с таким же косноязычным английским. Как ни странно, Шей не пьет ничего, кроме воды и сойкофе.
Когда кореянка намекает, что пора закругляться — время уже далеко за полночь — Рактер берет Шей под руку и вместо того, чтобы спуститься в метро, сворачивает с основных проспектов в узкие темные проулки, двигаясь на юго-восток, — Шей, как он и думал, прежде не бывала в этих местах, и любопытно крутит головой по сторонам.
— Куда вы меня ведете?
— Ну, возможно, я собираюсь найти какой-нибудь особенно темный и безлюдный двор и убить вас, — сообщает Рактер загробным голосом, — а затем разрезать тело на части, заспиртовать вашу милую голову и внимательно изучить мозг, чтобы сделать на его основе искусственный интеллект, который будет развлекать меня беседами в одинокие вечера.
(Не то чтобы он в самом деле об этом никогда не думал…).
— Идет, — довольно равнодушно говорит Шей, следуя за ним.
Уже поздно, и дремлющий район в самом деле на удивление темен и безлюден для города, который почти никогда не
