Георгий Митрофанов История русской православной церкви - Георгий Митрофанов

Обер–прокурором был бывший член партии Русских националистов, потом перешедший к «октябристам», Львов Владимир Николаевич, однофамилец главы правительства, человек, уже тогда казавшийся многим психически больным, который потом пройдет интересный жизненный путь. Он эмигрирует, затем вернется, будет связан с обновленца ми, потом будет публиковаться в журнале «Безбожник». Такая странная метаморфоза. Львов считался специалистом по религиозным вопросам, потому что в свое время входил в соответствующие комиссии Гос. Думы, и оказался обер–прокурором только по этой причине.

Раньше обер–прокурор был ответственен перед Государем, а теперь он стал ответственен перед Временным правительством, в котором никому дела–то особенного до Церкви нет, в котором многие воспринимают Церковь, как своего потенциального врага. И поэтому Львов был совершенно свободен в действиях. Уже в марте 1917 года он стал настоятельно требовать от Синода увольнения на покой тех архиереев, которые были дискредитированы своими связями с Распутиным. В принципе это было бы, может быть, и неплохо, но происходило вмешательство нового обер–прокурора в чисто церковный вопрос.

20 марта 1917 года появилось постановление Временного правительства об отмене вероисповедных и национальных ограничений. Само по себе это было, конечно, нормально, но это было проявлением определенной тенденции.

14 апреля 1917 года появляется указ Временного правительства об изменении состава Святейшего Синода. Что это означает? Это означает, что Синод, утвержденный Императором Николаем II, отправляется в отставку, и обер–прокурор Львов назначает новый состав Синода. Нужно сказать, что эта акция Временного правительства была встречена нашей церковной иерархией с большой критикой.

Казалось бы, ничего нового не происходило. Происходило то, что было нормой и в синодальный период: обер–прокурор «перетасовывал» Синод, потому что, хотя назначал членов Синода Государь, все прекрасно знали, что это осуществлялось, особенно во время Победоносцева, по представлению обер–прокурора.

Но неожиданно иерархия возмутилась. Если у Государя была прерогатива вмешиваться в церковную жизнь в качестве помазанника Божия, миропомазанного на Царство мирянина, традиционно многие века имевшего в Церкви особые полномочия, то Временное правительство такой прерогативы не имело, оно же не было миропомазано на свое правление. Это нечто беспрецедентное в истории церковно–государственных отношений, хотя аналогию можно было подыскать — турецкий султан, утверждавший в течение многих веков Патриархов в Константинополе.

Было возмущение, но Синоду пришлось покориться. В знак протеста все члены старого Синода заявили о том, что они не войдут в состав нового Синода, образованного Львовым из тех, кто, как казалось ему, был более лояльным в отношении Временного правительства.

Впрочем, было одно исключение. Архиепископ Финляндский Сергий (Страгородский) вошел в состав нового Синода, за что его некоторые критиковали. А наряду с ним в составе нового Синода оказались архиепископ Платон, экзарх Грузии, впоследствии он возглавлял Православную Церковь в Америке в 30–е годы, архиепископ Ярославский Агафангел (Преображенский), впоследствии местоблюститель патриарший, епископ Уфимский князь Андрей (Ухтомский). Итак, Временное правительство продолжало линию обер–прокуроров дореволюционного периода.

Предсоборный Совет

Мысль о Соборе церковные круги не покинула. Они по–прежнему настаивали на том, чтобы Собор состоялся. 29 апреля 1917 года Синод принял обращение к Церкви, в котором, в частности, говорилось, что с 11 июня 1917 года должен начать свою работу Предсоборный Совет, состоящий из десяти отделов, который должен был спешно подготовить созыв Поместного Собора. Хотя для некоторых членов Временного правительства созыв Поместного Собора представлялся неприемлемым, они не решились этому открыто воспрепятствовать. К тому же в церковной сфере, как и во многих других, Временное правительство было практически безвластно. И началась подготовка Предсоборного Совета, который начал свою работу 11 июня 1917 года. Работа его во многом была облегчена тем, что он опирался на материалы Предсоборного Присутствия, поэтому Совет в случае, если бы Временное правительство не стало чинить ему препятствия, мог бы очень быстро подготовить созыв Поместного Собора.

А временное правительство продолжало свою прежнюю политику в религиозной сфере. 15–20 июня 1917 года было принято постановление Временного правительства об объединении церковно–приходских школ (их было около 40 тысяч тогда в России) с другими учебными заведениями в ведомстве Министерства народного просвещения. Все имущество церковно–приходских школ переводилось на смету этого министерства. Вопрос этот, конечно, был непростой. Объективно говоря, в прежнее время государство очень основательно дотировало ЦПШ в момент, когда они образовывались. Правда, в последующие годы эти школы содержались за счет Церкви. Так что в плане имущественном тут можно было спорить. Но всем было ясно, что перевод ЦПШ в ведомство Министерства просвещения может привести к тому, что характер образования в этих школах будет меняться, и религиозное воспитание будет уступать место воспитанию секулярному, поэтому в церковных кругах стали раздаваться протесты против этой меры. И Поместный Собор будет протестовать против этого.

14 июля 1917 года был принят закон о свободе совести. Отныне предусматривались не только свобода и равенство всех вероисповеданий, но и вневероисповедное состояние. Что это означает? Если в дореволюционных паспортах у каждого указана была его вера (православный, мусульманин, иудей, буддист), то сейчас вводилась графа о вневероисповедном состоянии, то есть человек мог написать, что он не принадлежит ни к какому вероисповеданию. Это была нормальная мера, хотя она свидетельствовала о секуляризации в обществе.

Этот закон предусматривал гражданский брак. До революции у нас ни один человек не мог вступить в брак иначе, кроме как освятив его в том или ином религиозном сообществе. Если человек хотел вступить в брак, законно признанный государством, если он хотел, чтобы его дети считались законными наследниками, он должен был регистрировать свой брак в каком–то религиозном сообществе: православной церкви, католическом костеле, протестантской кирхе, мечети или синагоге. Религиозные сообщества давали документы о рождении, о браке, о смерти. Новый закон предлагал для тех, кто не принадлежит ни к какому религиозному сообществу, не принадлежит ни к какому вероисповеданию, регистрировать свой брак только в государственных органах. Вопрос о том, будет ли автоматически церковный брак получать права гражданского брака или же нужно совмещать венчание с регистрацией гражданской, оставался пока открытым.

Наконец, еще один важный аспект этого закона: преподавание Закона Божия в школе делалось необязательным, по выбору родителей. Об этом, может быть, следовало поспорить в тех условиях.

При всем том, что в основном этот закон был адекватной реакцией на сложившуюся в обществе ситуацию, он вызвал в церковных кругах преимущественно критическое к себе отношение, потому что тяжело было отказываться от вековых традиций. А ситуация была тяжелой. Военнослужащие, государственные чиновники, учащиеся должны были раз в год исповедываться и причащаться, и представлять об этом справку. В 1916 году практически 100% военнослужащих православного вероисповедания (Великим постом это обычно в армии делалось) причастились и исповедались. Временное правительство в это время, как раз в Великий пост, делает необязательным причащение в армии военнослужащих православного вероисповедания; оно дает возможность людям самим решить этот вопрос для себя. И что же мы встречаем в 1917 году в конце Великого поста? Только 10% военнослужащих Православного вероисповедания причастились. Люди воевавшие, ходившие «под смертью», так относились к своему религиозному долгу.

Отсюда понятно, почему Русская армия, с помощью большевицкой агитации и немецких денег, превратилась за несколько месяцев в банду дезертиров, которая все сметала на своем пути, которую можно было остановить на линии фронта только пулеметами. Временное правительство отменило к этому времени смертную казнь и в тылу, и на фронте, поэтому население прифронтовой полосы было беззащитно перед этим скопищем мародеров и бандитов. Такова была ситуация реальная, поэтому закон, конечно, соответствовал тому, что происходило в обществе.

Была отменена 90–я статья Уголовного уложения, которая налагала уголовное преследование на лиц, совращающих православных в другую веру, то есть инославным миссионерам была дана полная защита от преследований. Курс Временного правительства очевиден в вопросах религии, были там свои «плюсы» и «минусы», и все это шло в параллель тому, что Церковь на Предсоборном Совете готовила созыв Поместного Собора.