Любовь не предает - Вирджиния Спайс

Джейсон Стенфилд, граф Мелвернский… Последнее время ей не удалось побыть с ним наедине и пяти минут. Несколько раз они встречались в театре и во время верховых прогулок по Гайд-парку, но Катрин все время была окружена толпой разряженных и веселых молодых повес, к тому же ее постоянно сопровождала Вирджиния. Без сомнения, прошедшая неделя была самой насыщенной в жизни мадемуазель де Шатовье. Никогда еще ей не приходилось так беззаботно веселиться и находиться в центре всеобщего внимания. Но даже огромный интерес к ее персоне лондонских денди не мог вытеснить из сердца девушки образ графа Мелвернского и воспоминаний о тех часах, что ей довелось провести в его обществе на борту «Маргариты». Где бы ни появлялась Катрин, она первым делом пыталась отыскать в толпе высокую фигуру Джейсона. А если не находила, то весь вечер невольно оборачивалась в сторону входной двери или подъездной аллеи. Граф был первым, о ком она вспоминала, едва проснувшись, и последним, о ком думала, засыпая.

Невозможность остаться с Джейсоном вдвоем хотя бы на какое-то время с каждым днем становилась для Катрин все невыносимее. И именно потому она сегодня встала так рано, чтобы оказаться в Гайд-парке до того, как там соберутся остальные любители верховых утренних прогулок – вчера Катрин случайно услышала, как лорд Стенфилд рассказывал кому-то, что любит прогуливаться ранним утром.

От центральной аллеи расходились несколько дорог. Постояв минуту в раздумье, по какой из них направить Мерлина, гнедого жеребца, подаренного ей Энтони Кемпбеллом, и так и ничего не решив, Катрин не спеша двинулась прямо. Постепенно очарование весеннего утра захватило девушку, и она с восхищением созерцала пробуждающуюся природу. Мерлин, почуяв свободу, перешел на галоп. Катрин не стала его сдерживать, и на несколько минут череда высоких деревьев и зеленых лужаек слилась перед ее глазами в один сверкающий изумрудный поток.

Внезапно Катрин услышала позади себя мерный цокот копыт. Казалось, скачущий за ней всадник пытается ее догнать. Придержав поводья, девушка остановилась. Смутная надежда, что это может оказаться граф Стенфилд, тотчас сменилась разочарованием, как только Катрин обернулась.

– Мадемуазель де Шатовье! Вот так сюрприз! Клянусь честью, эта встреча настолько же приятна для меня, как и неожиданна.

«Не могу сказать того же», – вертелось на языке у Катрин, но она предпочла благоразумно промолчать и лишь внимательно разглядывала подъехавшего к ней всадника. Это был Симон де Водрель, французский эмигрант. Вирджиния познакомила с ним сестру пару дней назад на премьере в Ковент-Гарден. Несмотря на то что де Водрель был молод, хорош собой и очень любезен, он почему-то сразу не понравился Катрин. Объяснить эту антипатию девушка не могла. И сейчас, когда они встретились в уединенном месте парка, настолько сильно ощутила неприязнь к этому мужчине, что невольно направила Мерлина чуть в сторону, чтобы можно было ехать по одной дороге, держась поодаль. Де Водрель явно угадал чувства своей спутницы, в неприятном взгляде его зеленовато-голубых глазах Катрин уловила насмешку.

– Так вы, оказывается, любите прогулки по утрам, мадемуазель де Шатовье? – продолжал Водрель. – Как жаль, что я не знал об этом раньше, иначе бы давно воспользовался возможностью провести с вами несколько минут тет-а-тет, как говорят у нас в доброй старой Франции.

Он рассмеялся так нагло, что Катрин вспыхнула от возмущения. Поняв, что этот навязчивый тип может испортить ей все утро, девушка поспешила немедленно избавиться от него.

– Вы несколько заблуждаетесь, шевалье де Водрель, – подчеркнуто холодно произнесла она. ~ Если я и люблю прогуливаться по утрам, то исключительно в одиночестве. Иначе я бы непременно позаботилась, чтобы меня сопровождал кто-нибудь из друзей.

Взгляд де Водреля несколько секунд сверлил Катрин.

– Насколько я понимаю, меня вы не относите к числу своих друзей, мадемуазель де Шатовье? – уточнил француз.

Девушка холодно кивнула:

– Вы все правильно поняли, шевалье.

– В таком случае… – губы мужчины растянулись в издевательской ухмылке, – мне придется вас сильно огорчить мадемуазель. Как ни неприятно вам мое общество, а все же придется поговорить со мной несколько минут. Точнее, столько, сколько мне понадобится.

Катрин внимательно посмотрела на Водреля и побледнела. Она уже успела догадаться, что волшебная сказка закончилась и начинается жестокая реальность. Было трудно поверить, что шевалье де Водрель – тайный агент Директории! Почему именно он? Прирожденный аристократ, бежавший семь лет назад от ужасов революции, уважаемый в эмигрантских кругах, прекрасно принятый английским высшим обществом. Что заставило его предать интересы своего класса и пойти на сделку с Баррасом и Директорией?

– Объясните понятнее, месье, что вам от меня угодно. Я не совсем хорошо понимаю вас, – на всякий случай решила подстраховаться Катрин.

Де Водрель понимающе улыбнулся и кивнул.

– Напротив, мадемуазель, я вижу, вы уже все поняли. Что ж, так и должно было быть. Наш общий друг, месье Баррас, писал, что вы весьма понятливая девушка. В таком случае не будем тратить времени на пустую болтовню. – Он слегка придержал лошадь, и Катрин пришлось сделать то же самое. – Согласно инструкциям, вы должны были узнать имя нужного нам человека, когда окажетесь на английской земле. Теперь вы здесь и, я полагаю, дальше тянуть бессмысленно. Пришло время открыть вам его имя и титул.

– Ну так не тяните и сделайте это поскорее, – с отвращением проговорила Катрин. Казалось, еще немного – и ее стошнит от этого человека.

– С превеликим удовольствием, сударыня, – насмешливо отвечал де Водрель. – Тем более что сейчас осуществить задуманное будет гораздо легче, чем ожидалось вначале. Нет, кто бы мог подумать, что все получится так гладко! Похоже, нашему другу Баррасу и впрямь покровительствует сама судьба. Сперва случилось так, что именно Джейсон Стенфилд оказался тем, кто согласился переправить вас в Англию, а потом… потом все пошло как по маслу.

– Может, прекратите говорить намеками?

– Да какие уж тут намеки, мадемуазель! Время намеков закончилось. После знаменательного бала во дворце Дерби уже никто не сомневается, что граф Мелвернский к вам отнюдь не равнодушен.

– Граф Мелвернский? Но при чем здесь он? О, прошу вас, только не впутывайте в это мерзкое дело Джейсона! – измученным тоном вымолвила Катрин и застыла, поразившись тому, что чуть ли не впервые назвала своего ангела-хранителя по имени. Ответом на ее слова был оглушительный смех. Взглянув на де Водреля, Катрин побледнела еще сильнее. То, о чем она уже начала догадываться, было настолько ужасно, что она не желала в это верить.