Мы не навсегда - Елена Левашова

позволяя солнцу расчертить янтарно-малиновыми лучами небо и разлить жидкое золото на верхушки деревьев. Я боюсь, что Марк уйдёт… Поедет домой к сыну или жене, оставив меня одну на огромной постели. И спросить прямо тоже боюсь…

– Соня, ты позволишь мне остаться? – взволнованно спрашивает он, пропуская мои спутанные пряди между пальцами. Как же хорошо… Его шершавые руки на щеке, горящий обожанием взгляд, близость тёплого сильного тела.

– Оставайся, конечно, – улыбаюсь и выдыхаю облегченно. Странно, что мне совсем не хочется выгонять мужчину. Страшно, что все между нами происходит так быстро… И глупо, что я прячу голову в песок, стараясь не думать об обстоятельствах – Лене, разводе, разделе имущества, судах и скандалах…

– По-моему, Ричард хочет спать с нами, – Марк приподнимается, заслышав шум когтей. – Ты не против собаки в постели?

– Нет, я люблю ощущение лохматого бока рядом. Гром не очень-то любил спать на кровати, а вот кресло свекра… Папуля ему даже подушку туда сшил по размерам сидения.

– Держи свой талисман, – Марк опускает возле меня скулящего малыша. Ричи любопытно принюхивается и довольно пристраивается под боком.

– Нет, малыш, – строго возражает Марк. – Ты спишь с другой стороны. Эта – моя. Мне твоя мама тоже очень нужна.

Не знаю, воспринимать ли это как признание? Мы ничего друг другу не сказали… «Милая, красивая, нежная» – не в счёт. Как и «Мне давно не было так хорошо…», «Ты космос, розовый рассвет и колодезная вода в жаркий день». Барсов потрясающий любовник и наделённый красноречием человек. Да и я не жду никаких признаний. Наверное… Или жду? Марк прижимает меня к груди. Зарывается носом в волосы и протяжно дышит в затылок. С другой стороны сопит тёплый комок – малыш Ричард… Мечтаю, чтобы так было всегда – собака и любимый мужчина рядом. Марк засыпает, а из меня улетучивается сон, сменяясь горькой тоской. Он спит рядом, а я уже скучаю… Потому что Марк не мой… Чужой муж. И, возможно, останется им для ветреной Лены. Я ведь не знаю до конца, что между ними случилось? Станет ли он из-за случайной знакомой рубить сплеча? Он ничего мне не сказал… Ничего не просил и не обещал золотые горы. Марк слишком осторожный и мудрый, не то что я – размечтавшаяся Сонька… Закрываю глаза и проваливаюсь в поверхностный сон…

Утро врывается в дом ароматом молотого кофе. Просыпаюсь в пустой постели. Из кухни доносится голос Марка: судя по всему, он разговаривает по телефону.

– Ну какой кворум, Вика? Пусть свяжутся по видеосвязи, я проголосую. Если что, я в больнице! Да, так и скажи. Мне надо… швы снять, например. У меня сегодня выходной, постарайтесь не беспокоить! Все, отбой.

Невольно улыбаюсь его искреннему вранью и семеню в ванную. Ужасаюсь своему отражению в зеркале – на шее и ключицах следы поцелуев Марка, губы пухлые, словно накачанные инъекциями, глаза бесстыже горящие, волосы взлохмаченные. Принимаю душ и, завернувшись в розовый шелковый халат, выхожу в прихожую. Ступаю босыми ногами в кухню, оставляя на полу мокрые следы.

– Привет, – произношу, застывая в дверном проёме. Сердце пропускает удар при виде него – взъерошенный, домашний, красивый Марк хозяйничает на моей кухне. Черт, по-моему, я влюбилась, как глупая девчонка. Ну разве он не хорош? Мог бы воспользоваться тем, что я сплю и улизнуть восвояси. А он остался и готовит мне что-то вкусное…

– Не знаю, что ты любишь, – начинает он, откладывая лопатку и направляясь ко мне. – Приготовил омлет с помидорами.

– Обожаю… омлет с помидорами, – цепляюсь за его плечи и падаю в крепкие объятия.

– Сонька, я без ума от тебя, – Марк подхватывает меня за бёдра и сажает на стол. – Хочу тебя все время и… ничего не могу с собой поделать.

– Марк…

Марк дёргает поясок халата, открывая жадному взору мою наготу. Припадает к губам, сминает в ладонях груди… Беспомощно цепляюсь за его шею, принимая жар большого тела и порцию обжигающей страсти…

– А я обожаю вот такие завтраки, – довольно улыбается он, переводя дыхание.

Я не понимаю, как можно изменить такому мужчине? Думаю о Лене, сомневаясь теперь во всем – ее измене и нашем общем с Марком будущем… Похоже, Марк замечает промелькнувшую в моем взгляде тень. Обхватывает мое лицо ладонями и, настойчиво ища взгляда, произносит:

– Ты нужна мне, слышишь? Обещаю, я со всем разберусь.

Мне остаётся лишь кивнуть и доверчиво улыбнуться…

Глава 22

Софья.

Меня не покидает странная тревога… Ну не может быть все так хорошо. Только не со мной… Сколько себя помню – я всегда выгрызала у судьбы счастье. Не просила и не ждала подарков на блюдечке. Сама бегала за взрослым Павлом, сама предложила ему себя. И, наверное, на свадьбу намекнула тоже сама… Тогда мне казалось, что я сорвала джекпот. Ну а что – такой мужчина стал моим мужем! Высокий, симпатичный, да еще и ученый! Верный опять же. От собственных мыслей горло наполняет противная горечь. Я ведь никогда не была ему нужна по-настоящему… Так, чтобы захватывало дух от моего присутствия рядом… Что бы без меня ни работать, ни есть, ни спать… Павел всегда был самодостаточным. Позволял мне его любить, быть рядом и создавать уют… Только сейчас мне кажется, что я полжизни провела в блаженном забытье. В придуманных мной фантазиях из мира розовых единорогов.

А сейчас я смотрю на Марка и ловлю себя на мысли, что мне не хочется выгрызать его у судьбы. Я не стану за ним бегать, требовать что-то, манипулировать или прислуживать. Не стану вымаливать его любовь. Жить в угоду его интересам или пренебрегать своими. Да, я больно обожглась в первом браке, но не утратила веру в любовь. Другую любовь, настоящую.

– Сонька, идем, погуляем с Ричардом? – голос Марка вырывает меня из задумчивости.

Смотрю в окно и обнимаю плечи, как будто мне холодно. Думаю… Обо всем на свете – своем гадком поведении по отношению к жене Марка, о будущем и Павле…

– Идем, конечно, – улыбаюсь в ответ.

– А не то я отнесу тебя в кровать и остаток дня продержу там, как пленницу, – хрипло шепчет он, зарываясь носом в мои волосы.

– Я не против, если ты не забудешь меня покормить.

– Я не силен в готовке. Но… суп варить умею.

– Замечательно. Люблю суп.

– Сонька, Ричард наделал луж в гостиной. Надо пеленки по всей квартире разложить, – произносит Марк и переводит осуждающий взгляд на щенка.

– Ничего страшного, Марк. Он еще слишком мал. Сколько ему? Месяца два?

– Три. Так что,