Вычисление Бога - Роберт Сойер

Но всё это — лишь естественная реакция. Кто-то должен заплатить за такую вопиющую несправедливость. Том Джерико: он отличный парень, хороший муж, прекрасный отец — и даёт на благотворительность… может, и не столько, сколько должен, но всё же выделяет — каждый месяц. И он всегда готов прийти на помощь друзьям, когда они переезжают или красят дом. А сейчас старый добрый Том заработал рак.

Да, кто-то просто обязан за это заплатить, думали они.

А мне… последнее, что хотелось мне — тратить время на судебные тяжбы. О нет — я не собирался судиться.

Тем не менее у меня оказался рак лёгких; с этим нужно что-то делать.

И в этом тоже была своя ирония.

Кое-что из сказанного Холлусом в качестве аргумента за существование Бога было для меня не новостью. То, что касалось фундаментальных физических констант, время от времени именовалось антропным космологическим принципом; я разбирал его на своих лекциях по эволюции. Холлус определённо был прав в том, что Вселенная — по крайней мере, на первый взгляд — казалась созданной специально для возникновения жизни. Как заметил сэр Фред Хойл в 1981-м: «Интерпретация рассмотренных фактов с точки зрения здравого смысла позволяет предположить, что с физикой — а также с химией и биологией — поигрался некий сверхразум, и что в природе нет слепых сил, достойных упоминания. Числа, которые можно извлечь из наблюдаемых фактов, лично мне кажутся настолько подавляющими, что этот вывод практически не допускает сомнений». Впрочем, сэр Фред упорно отстаивал многие из гипотез, не принимаемых научным сообществом.

Всё же в наших с Холлусом разговорах инопланетянин упомянул об эпителии — хотя он сказал «эпителиях»; с формами множественного числа латинских слов у него часто возникали проблемы. Эпителий, или жгутики, — торчащие из клеток удлинения, способные двигаться ритмично; они присутствуют во многих видах человеческих клеток и, как он заметил, также и в клетках форхильнорцев и вридов. Люди, которые верят в искусственное происхождение не только Вселенной, но и жизни, часто упоминают об этих жгутиках. Крошечные моторчики, которые позволяют им шевелиться, невероятно сложно устроены — и, как говорят сторонники теории искусственного создания, снизить уровень этой сложности невозможно: эпителий просто не мог развиться спонтанно, в серии последовательных шагов. Подобно мышеловке, эпителий требует, чтобы работали все его части; уберите любой из компонентов — и он превратится в бесполезный хлам. Точно так же в отсутствие пружины, держателя, платформы, молоточка или ловушки мышеловка вообще не будет работать. И объяснить, каким именно образом через ряд усложняющихся шагов — а эволюция, как полагают, работает именно так — могли сформироваться клетки эпителия, действительно не удалось до сих пор.

Кстати, среди всех других органов, эпителий слоем в одну клетку покрывает бронхи. Жгутики шевелятся в унисон, удаляя из лёгких мокроту. В ней-то, в этой мокроте, и содержатся мелкие частички, которые по случайности вдохнули. Удалить их надо как можно скорее, пока не развился рак.

Но когда клетки эпителия разрушаются от асбеста, табачного дыма или других веществ, лёгкие больше не могут поддерживать себя в чистоте. В этом случае последним способом удалить слизь остаётся кашель — хронический, мучительный кашель. Но он не слишком эффективен; канцерогены остаются в лёгких, и со временем появляются опухоли. Хронический кашель время от времени повреждает опухоль, примешивая к слизи кровь; как и в моём случае, зачастую это и есть первый признак рака лёгких.

Если правы Холлус и те люди, которые разделяют его веру, эпителий разработал некий очень влиятельный инженер.

Может, именно этого сукина сына мне стоило бы засудить.

— Моя давняя знакомая из университета выдала предварительный отчёт о твоей ДНК, — сказал я Холлусу через несколько дней после получения образца. В этот раз я снова упустил момент приземления челнока, и форхильнорец — не Холлус — передал через Рагубира и сам образец, и форхильнорские данные по сверхновым, обещанные Дональду Чену.

— И?

Как-нибудь, решил я, надо будет обязательно выяснить — когда он собирается произнести единственный слог, каким образом Холлус выбирает речевую щель?

— И она не верит, что у ДНК инопланетное происхождение.

Холлус переступил с ног на ноги; мой кабинет он всегда находил несколько тесноватым.

— Разумеется, у ДНК инопланетное происхождение. Признаюсь, это не моя личная ДНК — Лаблок извлекла её из своего организма. Но она тоже форхильнорка.

— Она идентифицировала сотни генов, на первый взгляд идентичных для земных организмов. Например, ген, кодирующий синтез гемоглобина.

— Список возможных веществ, способных переносить кислород по кровеносной системе, довольно ограничен.

— Думаю, моя знакомая ожидала увидеть что-нибудь более… ну, инопланетное.

— Я настолько инопланетен, что инопланетнее ты вряд ли встретишь, — ответил Холлус. — То есть, большую разницу в строении наших организмов и ваших нам видеть не доводилось. Впрочем, есть практические инженерные соображения насчёт того, какими странными живые организмы вообще могут быть…

Он поднял одну из шестипалых рук и отвесил мне салют, характерный для вулканцев.

— …Даже если ваши режиссёры не могут охватить все возможные варианты, — добавил инопланетянин.

— Склонен согласиться, — сказал я.

Холлус немного покачал всем телом и продолжил:

— Минимальное число генов для жизни — около 300. Но этого хватит только для самых примитивных созданий; большинство клеток эукариотов имеют общую ключевую группу из порядка 3000 генов. Их можно встретить почти везде — от одноклеточных форм жизни до продвинутых созданий вроде нас; и они одинаковы — или почти одинаковы — на всех планетах, где мы побывали. Кроме того, у всех многоклеточных организмов имеются ещё 4000 дополнительных генов, кодирующих синтез белков для связывания отдельных клеток воедино, для сигнальной межклеточной системы и так далее. Ещё тысячи генов одинаковы для всех животных с внутренним скелетом. Сверх того, ещё тысячи — для всех теплокровных животных. Конечно, если ваша знакомая продолжит поиски, она найдёт в форхильнорской ДНК десятки тысяч генов, не имеющих аналогов в земных формах жизни — хотя, конечно, легче сопоставить гены с уже известными, чем найти незнакомые. Но — это правда! — есть лишь горстка подходов к решению поставленных жизнью проблем, и они встречаются на каждой планете.

— Мне бы и в голову не пришло, что живые существа с Беты Гидры могут пользоваться тем же генетическим кодом, что и земные — не говоря уже о конкретных генах. Я имею в виду, даже у нас здесь код немного варьирует — из шестидесяти четырёх кодонов в митохондриальной ДНК четыре имеют другое значение, чем в ядерной.

— У всех живых существ, которых мы изучили, генетический код, в сущности, одинаков. Поначалу это нас тоже поразило.

— Но ведь это совершенная нелепица, — заметил я. — Аминокислоты бывают в виде двух изомеров, левые и правые — но вся жизнь на Земле построена исключительно на левых изомерах. Совпадение в ориентации аминокислот для двух разных экосистем — пятьдесят на пятьдесят. Шанс на то, что ориентация одинакова в трёх экосистемах — вашей, нашей и вридов — двадцать пять процентов!

— Действительно, — подтвердил Холлус.

— Но даже если мы говорим только о левосторонних аминокислотах, всего их больше ста — а жизнь на Земле построена лишь на двадцати. Каковы шансы на то, что жизнь на других планетах будет построена на тех же самых двадцати?

— Они чертовски малы.

Я, скорее, ожидал услышать от Холлуса точный статистический ответ — и улыбнулся:

— В самом деле, они чертовски малы, — согласился я.

— Но выбор аминокислот не случаен — его предопределил Бог.

— Я просто не могу с этим согласиться, — испустив долгий вздох, ответил я.

— Знаю, — сказал Холлус таким тоном, словно моё невежество приводило его в отчаяние.

Он немного помолчал и сказал:

— Я — не мистик. Я верю в Бога, потому что для меня в этом есть научный смысл. На самом деле, подозреваю, Бог существует во Вселенной из-за науки.

У меня заболела голова.

— Что ты имеешь в виду?

— Если ты помнишь, наша Вселенная закрыта — в конечном счёте она сожмётся в Большом схлопывании. Подобное событие случилось через миллиарды лет после возникновения предыдущей вселенной — а кто знает, до каких феноменальных высот может дойти наука за миллиарды лет? Почему бы не предположить, что разум — или данные, которые его представляют — мог пережить Большое схлопывание, чтобы существовать и в следующем цикле. Такая сущность могла бы обладать достаточными научными познаниями, чтобы повлиять на фундаментальные физические константы следующего цикла — созданную Вселенную, в которой эта сущность могла бы заново возникнуть, уже вооружённая миллиардолетними знаниями и мудростью.