Сон в зимнюю ночь - Виктор Власов

Я недоверчиво наблюдал за ними из кухни. Сняв с вешалки чистый фартук, расправил его, обтянул свои узкие бёдра, провёл тесёмки вперёд и за спину, но завязать на ощупь, не вышло – Джулис помогла.

Пока керамический чайник накалялся на плите, мы вышли на свежий воздух, на зов Лейджелила, который лопатой закапывал нору ночного охотника на насекомых.

– Менехуне! – ругался он. Менехуне – это гномики такие, пакостливые.

Его хрипловатый голос растормошил дремотную атмосферу площадки, кишевшей в прекрасный утренний час рогатыми улитками.

– God saves somebody who thinks about the night spending on the fresh air, – вымученно улыбнулся индеец. – Damned creature… doesn’t take my present! – Подняв коробок, закрыл его, бросил в урну.

Присоски здоровенных, как на картинках в ботанической энциклопедии, улиток намертво прилипли к пластиковым столам и стульям. Отрывая их, Лейджелил ругался по-своему, по-индейски: липкую слизь приходилось оттирать специальным средством.

– That’s your everyday work.

– Ок, – согласился я.

Погрузившись на свой бледно-зелёный «Додж», индеец распрощался и отчалил.

В людях мне нравились обаяние и приветливость, но оценивал их я за поступки. В каждом движении девушки, жесте или словах угадывалась тихая радость. Она совсем не напрягалась, чтобы вести себя как подобало. Никаких выходок, дерзостей.

Войдя на кухню, Джулис шире открыла окно. При этом ничем не уцепила меня, даже не шлёпнула по ягодицам. Что с ней? Приклеив на холодильник примерное расписание посетителей – туристов из долины или любителей дельтапланинга, сообщила о приходе третьей работницы, которая будет стоять за прилавком.

«Ах, да: я обещал, но не помню, что именно!» – мысль покалывала кончики нервов, оставляя на них частички страха.

– Ты – порядок? – вдруг спросила она.

– Да, конечно, – не сразу ответил я.

– Не волноваться, я думать, что много уметь… это про готовить есть и другое там аутсайд.

Введя названия блюд меню в электронный словарь мини-компа, я получил дословный неуклюжий перевод. Обследовав холодильник, мысленно собрал имевшиеся ингредиенты и поразился скудности предстоящего обеда.

В кухне витал душистый аромат печёного теста, а от ананасного сока, пролившегося в духовке на противень, распространялся приятный кисло-сладкий вяжущий аромат. Встав на каменный бордюр клумбы, любопытная Джулис заглянула на кухню. Пока одна моя рука отбивала кусок курицы на доске, другая орудовала в сковороде деревянной лопаточкой, переворачивая в шипящем масле рыбу. Белые бока румянились, вызывая прекрасный аромат. На другой сковороде завивались прожаренными краешками аккуратно нарезанные полоски бекона.

– Не знала я ты готовить еду хорошо.

– Не подглядывай, – двумя пальцами я ущипнул её за нос. – Заказала учебники?

– Через пять дней, может позже.

Гости – туристы, стремящиеся обозреть долину с вершины Каала – шумно подходили к магазину.

Она суетилась точно мышка, чуя запах оставленных чипсов «Lays». Измождённые жарой, страждущие еды и питья, посетители нетерпеливо ждали за столами. Дети играли в мяч и, не рассчитав, запустили его в долину. Даже до моих ушей, перекрывая шумное шкворчание свинины, доносились детские всхлипы, которые родители стремились успокоить обещаниями купить новый – потом, а пока поиграйте в лото. Пожилой толстосум, американец, предпочёл компании одиночество – он сидел за столом в полном сосредоточении погружённый в собственные мысли, попивал охлаждённый ромово-ананасовый напиток пина-колада… никто не пытался разделить с ним столик.

Джулис порхала между столиками, резво выполняя заказы. Приглашение провести с кем-то из них свободное время Джулис воспринимала неопределённым кивком или неконкретным ответом. Кое-кто осмелился предположить, что повар, время от времени бросающий любопытный и немного рассерженный взгляд, её бойфренд. О происходящем она, смеясь, рассказывала мне, вынося из кухни заказы. Так прошёл первый в нашей совместной жизни трудовой день, в хлопотах по кухне и по обслуживанию посетителей.

Удивительно, но мне даже понравилось это занятие, словно я открыл новую черту характера. Уход от одной сферы деятельности целиком погружал в другую. Экспериментируя с продуктами, я даже записал рецепт новейшего мною изобретённого блюда. Джулис помогала, но иногда не хватало ингредиентов. Наконец творческие возможности по созданию гавайских блюд из продуктов, бывших в наличии, достигли предела. Пришлось запустить мамин фирменный «заморский» проект – «акрошька а-ля зибир». Ничего, что вкусовые качества гавайской колбасы отличались от характеристик марки «Омского бекона», однако огурцы, зелёный лук, салат с петрушкой и редька почти такие же. Хвала японской кухне, популярной на Гавайях. Плохо, что на территории пятидесятого штата Америки не находилось кваса, но минеральная вода заменила недостающую составляющую окрошки.

После презентации американской публике этого необычного вида овощного рагу, я замечал туристов, пытающихся выведать секрет блюда. Они с интересом расспрашивали о рецепте вкусного холодного супа Джулис, но девушке секрет не был знаком, а я совсем не выглядел простачком в глазах «промышленных шпионов». Кстати, неплохим получился борщ из маринованной капусты, болгарского перца и ананасов.

Во второй половине дня начался дождь… настоящий ливень с грозой, со страшными раскатами грома, отдававшимися эхом. Каменные стены громады Каала дрожали, осыпались пылью мелких камней. Над ними стало небезопасно, поэтому водители, находившиеся на дороге в момент разыгравшейся стихии, спешили припарковаться у магазинчика, ну и перекусить заодно, дабы прогнать страх, напущенный гневом прародителя людей Кане-Хекили, творца Земли и обоих Небес, громовержца. Коренной житель считал укрытие под крышей от священной влаги кощунством: маленькая чёрная фигурка застыла в молитве под выступом скалы «The reflection of Kane’s bared teeth» на фоне полиловевшего неба.

Третьей работницей «Heaven’s Hill» оказалась та самая «неблагонадёжная» женщина Лейджелила – Соэра. Её обтянутое дождевиком из прорезиненного шёлка тело действительно держало прекрасную форму, и это внушало уважение к обладательнице фигуры. Неопределённого возраста, она не уступила бы двадцатипятилетней леди. Наверняка нездешняя – красивые жёны аборигенов должны быть полнотелы, как хавроньи. Кокетливая манера общаться с посетителями, глубокий мелодичный голос. Соэра излучала безграничное радушие. Теплота, исходившая из недр её существа, казалось, согревала промокших гостей, добавляла им ощущения уюта. Кстати, превосходно дополняла мою подружку Джулис.

– Вы не помните своих родственников? – спросила она толстого, как сарделька, немца, блондинистого, с кислой физиономией. – У кого из них голубые, как море, глаза?