Соединенные Штаты России 2 (СИ) - Лим Дмитрий

— Да ладно тебе, командир, ну не ювелиры мы, что поделаешь, — смущенно заговорил Чук. — Главное, что это работает!

На украшения пришлось пожертвовать части мобильных телефонов.

Фифа, наконец, вышла из палатки, раздраженно поправляя на лбу провода с точно такой же изолентой:

— Андрей, обязательно мне эту хрень носить?

— Обязательно.

Она недовольно фыркнула и ответила:

— Ну, ладно… Складывайте тогда палатку.

Возвращения Кота и Быка пришлось ждать еще минут двадцать, но доклад Рима устроил полностью.

— Значит так… Если сейчас еще чуток пропетляем и выйдем на центральную дорогу, ворота на территорию окажутся где-то в километре от нас. Стена — просто стена, по ней никто не ходит. Охрана располагается во внутреннем дворе и по бокам снаружи. Если стрелять точно по центру, никого не зацепит. Но ворота там могучие. Точно не скажу, но больше всего похоже на медь. И толщина у них будь здоров.

Рим кивнул и сказал:

— Ну, двинулись.

Глава 13

— Погодь, командир, — попросил Скрип.

— Что такое?

— Если мы с Задротом снимем очки резко перед воротами, линзы-то, конечно, светиться будут, но мы оба как слепые котята станем. Ты все время забываешь, что для нас резкий переход — это трындец полный.

Рим секунду подумал и решил:

— Снимайте очки. Да и остальные врубайте-ка, ребята, иллюминацию. В конце концов, народ толпится, — он кивнул головой на глазеющих туземцев. — Чем больше людей нас увидит, тем больше будет разговоров о новых богах. Нам это только в плюс.

Очки синеглазки сняли медленно и почти синхронно, загораживая лица от горящих факелов. Минуты через две-три они проморгались и убрали руки от лиц.

Испуганный гул пронесся по краям улицы, а вот шевеления в этой толпе почти прекратились — люди замерли.

Первой включила свою иллюминацию Фифа. Во лбу девушки замигали три цветных светодиода, меняя оттенок от синего в ярко-розовый. Тишина стала почти гробовой, такой, что было слышно даже потрескивание факелов. Когда на разных частях тел зажглись огоньки у остальных членов группы, кто-то в толпе местных не выдержал и вскрикнул:

— Боги! Боги спустились к нам!

Этот крик послужил сигналом: уже знакомым движением люди падали на колени и простирали руки вперед, оставляя себя максимально беспомощными, не способными сопротивляться. Тем самым они показывали, что отдаются во власть Богов.

Разумовский поморщился, переглянулся со святящимся, как новогодняя елка, Быком, вздохнул и сказал:

— Все ребята, хорош красоваться, пошли.

Рабы остались охранять поклажу, а переливающиеся светодиодами группа в сопровождении воинов и Ксена, двинулась к воротам. Чувствовали все себя довольно нелепо, Анжела даже истерически хихикнула и спросила:

— А нам эту херню теперь на себе постоянно носить?

Рим ответил вполне серьезно:

— Закажем золотые чехлы на это дело и будешь носить как миленькая.

У самого Разумовского переливался светодиодный браслет на правой руке. Меньше всех повезло Цинку. Он не сообразил выставить лампочку на лоб, и сейчас у него над оттопыренными ушами с двух сторон светились веселенькие розовые звездочки.

Местные так и продолжали лежать ниц, рабы остались позади, воины, сопровождавшие «богов», молча шлепали босыми ногами по дороге, и когда вышли на финишную прямую, Андрей скомандовал:

— Остановились. Фифа, расплавь ворота, а когда ближе подойдем, ты, Вася, пару светошумовых кинь. Привлечем внимание. Это всяко поэффектнее будет, чем просто расплавленные ворота.

И воины, и жрец уже знали, как действуют светошумовые гранаты, поэтому обошлось без эксцессов. К сожалению, расплавленная медь не успела остыть до той температуры, чтобы через ворота можно было безопасно пройти.

С той стороны, сквозь огромную дыру было видно горящие факелы и толпу военных, готовых встречать опасность. И тут Ксен, набрав полные легкие воздуха, протяжно и громогласно, как будто находился на вершине собственного храма, прокричал:

— Боги идут! Радуйтесь люди, новые Боги спустились к нам!

Со стороны, пожалуй, это выглядело немного нелепо. У остывающих, неровно оплавленных гигантских медных ворот с двух сторон застыли группы людей: воины храмовой территории с одной стороны и команда Рима с другой.

Гул среди солдат закончился точно так же, как и среди мирного населения: военные роняли факелы и простирались ниц, напуганные светящимися людьми.

Где-то там, далеко, за спинами местных, в глубине этой закрытой территории, слышался все нарастающий гудеж. Очевидно, новость о том, что ворота сломаны и пришли какие-то странные люди, распространялась дальше. Ждать, пока местные очухаются, Разумовский не стал.

От ворот все еще сильно несло жаром, но потеки металла уже перестали светиться, и Рим двинулся туда, внутрь, сквозь гигантскую горячую дыру. Следом за ним по двое, как дети в детском саду, только что, не держась за руки, двинулись остальные. Замыкал колонну Кент. Солдатам Разумовский велел остаться за воротами.

Все понимали, что сейчас, именно в это мгновение, выстраиваются отношения с местными владыками. И потому, когда от одного из храмов рванула в их сторону толпа военных с факелами, Ксен, одетый в парадные одежды — ту самую накидку с перьями, выскочил вперед и вскинул руки, привлекая к себе внимание.

Громкий, уверенный, натренированный голос жреца повторял и повторял одну и ту же фразу: «Падите ниц! Боги пришли на нашу землю!»

Мексиканская ночь была густой и темной, как чернила, и только вспышки факелов местами подсвечивали хоть что-то. Даже пирамиды терялись где-то во мгле. Судя по всему, сама территория храмового комплекса была гигантской. Эдакий отдельный город богов и элиты, занимающей центр человеческого поселения.

Ждать, пока к ним выйдут не простые воины и даже не местные сержанты-лейтенанты, пришлось еще минут пятнадцать. Все это время группа целенаправленно двигалась куда-то в темноту, подсвечивая себе путь мощными армейскими фонарями.

От разных строений периодически выскакивали вооруженные группы, но завидев это фантастическое шествие и слыша голос Ксена, падали ниц. Только минут через пятнадцать, в очередной толпе охраны вышел некто, кто, кажется, мог принимать решения.

Мужчина этот тоже упал ниц, как и толпа с факелами за его спиной, но с толпой он не смешался, пройдя к пугающим, светящимся богам дополнительно три-четыре шага. Правда, очень маленьких шага. Вот его Разумовский и выцепил взглядом. Дотронувшись до плеча Ксена, он указал ему на распростертое тело и попросил:

— Приведи сюда.

Жрец, которого привел Ксен, был немолод, довольно жирен и дрожал от страха. Он попытался вновь упасть ниц перед стоящим Римом, но чутко среагировал на команду:

— Встань.

У мужика трясся второй подбородок, дрожала губа. И больше всего он напоминал собой студень.

— Рим, чет он жидкий какой-то прямо, — недовольно сказал Бык на русском.

— Да боится он просто, Вась. Что вы к нему прицепились? — заступилась Анжела.

— Тихо вы! — цыкнул на них Андрей и обратился к жрецу, — Назови свое имя.

— Куикстли, о, Великий, — кланяясь и дрожа, ответил мужик.

— Сейчас, ты, Куикстли, вернешься и приведешь ко мне верховного жреца. Передай, чтоб поторопился. Я желаю разговаривать с ним.

Подобрав длинную одежду, перепуганный жрец кинулся куда-то в темноту. Оставалось только ждать.

От скуки бойцы шарили фонариками по окрестностям, и лучи выхватывали метрах в тридцати то угол какого-то богатого дома, то пяток плодовых деревьев, посаженных кругом, то широкую каменную скамью, покрытую довольно сложно резьбой.

Ждать пришлось долго, и уставшие бойцы начали тихонько переговариваться.

— Рим, может, поднять этих бедолаг? Сколько они на земле будут валяться? — сочувственно спросил Кот.

— Пусть валяются. Больше страха им сейчас, меньше геморроя нам потом, — одернул Кота Цинк и добавил, — Ну, вообще-то начальство здесь, смотрю, весьма не расторопное. Их все-таки боги ждут, а не хрен с горы.