Невинная для бабника (СИ) - Шарм Элли

Твою же… Ощущение, что под прицелом автомата!

– Пап! – голос Мэдисон вырвал меня из ступора. Она словно ангел, что прикрыл своими крыльями раненого солдата от прицела опытного снайпера. – Дэйм родной брат моей подруги Эйми, – голос Мэди прозвучал спокойно.

Если бы не трепет ее длинных ресниц и яркий лихорадочный румянец, можно было бы подумать, что мы ведём обычный светский разговор за семейным ужином.

Миссис Вильсон переглянулась с пастором и, поджав губы, спросила:

– Эйми Престон? Та подруга, у которой ты гостила несколько дней?

Мэди нервно сжала салфетку, даже костяшки ее изящных пальчиков побелели от напряжения.

«Пахнет каким-то деспотизмом!» – начиная раздражаться, подумал я.

Видя, как у Мэдисон стала тяжело подниматься и опускаться грудь, я понял, что должен взять этот удар на себя.

– Да, вы правы! Эйми моя сестра.

Пастор на мгновение прикрыл глаза. Затем, отложив столовые приборы в сторону, пронзительно посмотрел на меня.

– Я надеюсь, родители не были против, что Мэдисон гостила у вас?

Должно быть, я не настолько все продумал, как полагал раньше, раз допустил такую глупую оплошность. Расплывшись в улыбке, я выпалил то, после чего понял, что одним мгновением сдал все свои позиции и обнажил свою шею для гильотины.

– Родители были в другом городе, праздновали годовщину, но я уверен, они бы были в восторге от Мэдисон, – сказав это, я замер.

У матери Мэдисон вырвался лёгкий вскрик, а пастор нахмурил брови, сжав в пальцах вилку.

– Так, значит, в доме вы были без… родителей?

Какого черта?! Шах и мат, Дэйм! Кажется, пастор обвёл меня вокруг пальца…

Глава 7

Мэдисон

Боже, когда этот ужин закончится?! Я готова была просто молиться всем святым! Каждый вопрос, даже самый невинный на первый взгляд, был задан моими родителями неспроста. Я чувствовала то, как они прощупывают границы дозволенного между мной и Дэймом. После вопроса отца про то, что думает Дэйм о католической вере, я совсем пала духом. Но, к моему удивлению, Дэймон ответил совсем неплохо на поставленный вопрос, не задумываясь ни на минуту.

– Для меня Бог, мистер Тревор, что-то типа навигатора.

Отец непонимающе усмехнулся.

– Бог-навигатор? Поясните свои слова, молодой человек, – снисходительно обратился отец к Дэйму.

Дэйм, отпив кофе из маленькой фарфоровой чашечки, что так нелепо и даже смешно смотрелась в широкой ладони, ответил на заданный вопрос:

– Ну, если человек сбился с пути… В общем, Бог – как навигатор – укажет путь, с которого он сбился. Ведь так это действует, сэр?

Отец на секунду замер, словно обдумывая слова Дэйма и к моему удивлению неожиданно усмехнувшись, произнёс:

– Никогда не слышал такой интерпретации, но что-то в этом есть, Дэймон.

Чувствуя как с души упал камень, я вздохнула с облегчением. Дальше вечер прошёл не так уж и плохо, не считая заминки, которая произошла, когда Дэйм смущённо объяснил, что не успел на автовокзал и был бы благодарен за предоставленный ночлег.

Родители спокойно отнеслись к его просьбе, но меня это почему-то не успокоило. Я ждала подвоха каждую секунду. Ведь я знаю их все свои восемнадцать лет. Мама устроила Дэйма в гостевой комнате, пожелав ему спокойной ночи, она прикрыла дверь и повернулась ко мне.

– Иди, Мэдисон в свою комнату. Я зайду к тебе чуть позже.

– Хорошо, мамочка! – я подошла ближе и поцеловала прохладную гладкую кожу щеки. – Спасибо, что отнеслась к Дэйму с пониманием, – выпалив эти слова, я бросилась вверх по лестнице в свою комнату.

На верху, прикрыв за собой дверь, почувствовала себя спокойнее. Все внутри дрожало, как от усталости. Такое напряжение в течение всего вечера! Тряхнув тяжелой копной ярко-рыжих волос, я отправилась под душ в надежде, что все переживания смоются водой. В конце концов, все не так уж и плохо прошло! Учитывая то, какие мои родители, их взгляды на жизнь и отношения в целом между людьми…

Приняв душ и надев просторную сорочку, заплела тугую косу. И лишь только в мягкой кровати я глубоко вздохнула, думая о том, что все это похоже на странный сон. Ведь на первом этаже в гостевой комнате спит Дэйм.

«Мой Дэйм…» – с каким-то придыханием подумала я.

Глупо улыбнувшись, я прикусила ноготь на большом пальце. Глаза сами собой мечтательно прикрылись, а пальцы, развязав шнурки, соединяющие полы сорочки, заскользили ниже, минув выпирающие острые ключицы… Негромкий стук в дверь, заставил испуганно отдернуть руку.

– Да? – хрипло проговорила я, натягивая по самое горло лёгкое летнее одеяло. – Войдите.

Дверь приоткрылась и в комнату вошла мама. Все ещё не переодевшись, она выглядела осушившейся и уставшей. Единственное, что она успела сделать – это распустить свои прекрасные белокурые волосы.

– Мамочка, ты так редко распускаешь волосы, – проговорила я, восхищено окидывая шелковистые пряди взглядом.

Всегда мечтала быть блондинкой, но, к сожалению, уродилась с непослушной копной волос цвета пламени.

– Гордыня ни к чему хорошему не приведёт, – сухо произнесла мать.– Я тебе уже говорила это много раз, что ни к чему все это. Человек должен гордиться совершенно другими вещами, а не своей физической оболочкой.

Я послушно кивнула, решив, что сейчас совсем не то время, когда стоит спорить о волосах.

– Дочка, я хочу поговорить с тобой, – голос мамы был спокойный, совершенно лишенный эмоций. – Насчёт этого мальчика… этого парня, – поправила мама саму себя.

Я напрягалась и приняла вертикальное положение на кровати. Чувствуя, как сердце начинает свой разбег, я подумала о том, что начинается то, чего я больше всего боялась.

– Ты не можешь больше видеться Дэймом, – заявила мать, глядя прямо в мои распахнувшиеся от шока глаза.

Я ожидала всего, но то, что мне вот так – напрямую запретят какое-либо общение с Дэймом – этого я даже не могла себе представить. Вот так просто и категорично, даже не дав никакого шанса ни ему, ни мне…

– Но почему, мама? – воскликнула я громче, чем рассчитывала, сразу же ощущая, как мои глаза наполняются слезами.

Мама поморщилась и, откинув белокурую прядь волос за спину, неумолимо произнесла:

– Мы с твоим отцом посоветовались и приняли решение, что он не подходит тебе. Ты слишком нежная, наивная девочка, а он… он – не твоего поля ягода.

Отбросив одеяло, тяжело дыша, я сжала от негодования кулаки.

– Вы даже не дали ему шанса! Просто решили, что он мне не подходит! Это несправедливо!

Мама слегка опешила и даже отшатнулась в сторону. Должно быть, она не ожидала от меня столь ярких эмоций. Холодный блеск ее глаз дал мне понять, что если я попытаюсь что-то объяснить – все равно не достучусь до ее сердца.

Разомкнув сжатые губы, она строго произнесла:

– Приведи завязки на своей сорочке в порядок, милая, и больше никогда не повышай на меня голос, – порывисто встав с края кровати, мама вздернула подбородок, окинув меня взглядом.

Чувствуя протест всей душой и, не зная, как его выразить, я ответила ей аналогичным взглядом – полным возмущения.

– Я буду поступать…

Но мама перебила, гневно сверкнув глазами:

– Да, Мэдисон! Ты будешь поступать так, как велит твой отец, пока живешь в этом доме и находишься на его полном содержании!

Вот значит как?! Тяжело дыша, почти задыхаясь, я смотрела, как мать прошла к двери и, тихо открыв ее, почти беззвучно скрылась за порогом. Зажав ладонью рот, я бросилась на подушки, сжимая пальцами ткань, стискивая наволочку от отчаянья. Рыдания душили, мучали похлеще, чем какая-либо верёвка… Как мне быть? Как быть?!

Глава 8

Утром, еле разлепив веки, потянулась к будильнику, но отдёрнула руку, вспомнив, что сегодня воскресенье. Ночной разговор с мамой все же сказался на мне. В груди тоскливо ныло сердце. Спустив ноги с кровати, прошла к ночному столику и, застонав, прижала ладони к щекам. Веки были припухшими, склеры слегка покрасневшими, от бессонной ночи.