Ловушка памяти - Николай Зорин

– Ну да.

– Марина с Максимом думали, что Наталья не в курсе, а она все давно уже знала. Может быть, месяца за два до его самоубийства. Тогда, конечно, времени на подготовку у нее было много. В любом случае разрабатывать надо в первую очередь Наталью – она главная подозреваемая.

– Почему главная? Единственная.

– Э-э, не скажи! Всякое может быть, уж поверь моему опыту. Натальины причины, по которым она могла пойти на преступление, лежат на поверхности, но еще совсем не факт, что она его, преступление то есть, и совершила. Вероятность того, что Наталья не виновна, не маленькая.

– Да кто же тогда, если не она?

– Вариантов много, даже навскидку, а ведь я обладаю еще далеко не полной информацией. В конце концов, смерти Максима и Марины могут быть не связаны, не вытекать одна из другой. Или связаны и вытекают, но убийцы у них разные. Например, нельзя исключать, что к фильму может быть как-то причастна Марина. Кстати, ей проще было, чем Наталье, выйти на нужных людей, которые могли бы изготовить подобную вещь.

– Что ты несешь?! – Вениамин вскочил с места и возмущенно потряс кулаком в воздухе. – Марина не могла! Марина… Зачем ей? И потом, может, еще скажешь, что она сама себя зарезала? Ее убили! Понимаешь, убили! А ты…

– Тише, тише! Успокойся. Сядь, не сотрясай воздух. Я ведь не утверждаю, что Марина обязательно виновна, я просто этого не исключаю. Как не могу исключить, пока у меня так мало фактов, причастность всех их родственников и знакомых.

– Ты меня еще в убийцы запиши!

– Надо будет, запишу.

– Да ты что, издеваешься? – Вениамин опять вскочил.

– Сядь, сядь. На вот, выпей, – Андрей снова налил Вениамину водки, – и успокойся. Нельзя так нервничать, Венька. Я просто строю версии, только и всего.

– Версии! – Вениамин принял у него стопку, выпил. – Какие версии? Никаких версий не надо! Наталья виновата, это очевидно. Бери ее в оборот, и все.

– С Натальи я, безусловно, и начну. И завтра же Бородина подключу. Но и другие версии разрабатывать буду. Ты зачем меня нанял? Чтобы я с этим делом разобрался или чтобы Наталью прижучил? – Андрей рассмеялся. – Ладно, допивай свою водку в одиночестве, успокаивайся и спать ложись, а я, пожалуй, пойду. Да, кстати, сделай мне копию диска.

– А что, зацепило? – Вениамин снова пьяненько хихикнул. – Сделаю, подожди пару минут.

Фильм его действительно зацепил. О, еще как зацепил! Он стоял перед глазами, звучал в ушах, и не было никакой возможности от него избавиться. Странное ощущение, никогда ничего подобного с ним не происходило. Но хуже всего было то, что Вениамин догадался.

Черт, черт, черт! Андрей нажал на газ и резко взял с места. Как Венька мог догадаться? Пьян был вроде и в потрясении. Неужели это так бросалось в глаза? Он ведь старался не показывать виду, пытался скрыть свое впечатление за трезвыми версиями и здравыми рассуждениями.

Версии! Кой черт, версии? Все дело только в чертовом фильме.

Скорей бы доехать до дому и пересмотреть…

И показать его Насте. Снять часть тяжести с себя, одному ее не вынести.

Он сходит с ума? Натуральным образом сходит с ума! Ну разве можно такое показывать Насте?

Забыть! Выбросить из головы! Да что с ним такое? Он всегда был трезвым, здравомыслящим человеком. Ну можно ли сходить с ума от какого-то фильма? Фильм вообще ни при чем, просто…

Да что «просто»? Фильм при чем, еще как при чем, и нечего себя обманывать.

И все-таки о фильме нужно забыть, не думать о нем, и все. Хотя бы до завтрашнего утра, когда начнется работа. Разрабатывать прежде всего надо, конечно, Наталью. Фильм, вероятней всего, ее рук дело.

Лучший способ забыть – провести вечер с Настей, как и было условлено. Времени еще не так и много, всего одиннадцать, вполне можно все успеть. Заехать в магазин, купить вина и кое-что для ужина.

Андрей выехал на площадь Конституции, в народе именуемую площадью Проституции, остановился у круглосуточного супермаркета.

Уже у кассы, когда стал расплачиваться, понял, что взял совсем не то вино и не тот набор продуктов, какой хотел и каким они обычно обходились, удивился, хотел вернуться и поменять, но кассир уже выбила чек, и ему стало неудобно. А когда перегружал покупки из корзины в пакет, понял еще одну вещь: и вино, и закуски – те самые, которые были приготовлены Максимом для празднования годовщины свадьбы в фильме. Андрею стало не по себе и ужасно, до какой-то необъяснимой тоски, захотелось к Насте.

Андрей поставил пакет на заднее сиденье машины и набрал свой домашний номер. Если Настя не подойдет к телефону, если не дождалась его и уехала, он просто умрет, прямо здесь, на морально нестойкой площади Конституции, умрет.

Настя взяла трубку сразу, заговорила совсем не сердитым, совсем не обиженным тоном:

– Андрюшка, ты? А я жду, жду… У нас что, все отменяется? Ты звонил, но я так и не поняла, что случилось и почему так срочно нужно было куда-то ехать.

– Ничего не отменяется, Настя! Я еду! Минут через пятнадцать буду. Настенька! Я очень тебя люблю! Я так соскучился!

– Соскучился? Да мы же только утром расстались. – Настя рассмеялась. – Ну, я тоже соскучилась, а про «люблю» ты и сам в курсе. В общем, жду. Больше не задерживайся.

– Не задержусь. Целую, целую!

– Поцелуешь, когда приедешь. Все. Жду.

Ждет. Не уехала. Какое счастье! А фильм побоку. До завтра не думать о нем.

Не думать? Но все дело в нем, в фильме. У Вениамина Андрей хорохорился, выдвигал версии, разводил теории, что не может какой-то там фильм так подействовать на взрослого и психически здорового мужчину, чтобы тот вдруг сиганул из окна согласно сценарию. Мог! Еще как мог! Если и на него, Андрея, так подействовал, то что уж говорить о Максиме – ведь речь-то шла о нем, в фильме-то был Максимов двойник, и голос звучал его, Максима. Вот ведь до чего дошел прогресс, до чертовщины какой-то, до колдовства…

Не думать! Завтра он начнет со всей этой чертовщиной разбираться. А сегодня думать только о приятном. Настя ждет, не уехала. Настя…

Андрей поставил машину на стоянку, подхватил пакет и пошел домой.

Настя открыла дверь еще до того, как он успел позвонить, – стояла у окна, караулила. На ней было синее нарядное платье (новое, он раньше у нее такого не видел) и на голове хитрое сооружение из волос (наверное, полдня провела в парикмахерской), а он, дурак, из-за своих дел чуть не отменил мероприятие, к которому Настя так готовилась.

– Привет! Я совсем заждалась! Тебе нравится мое платье? – Она повертелась перед Андреем, подол из легкой материи обвился вокруг ног. – Скажи, нравится?

Какой-то ступор на него нашел – с минуту, не меньше, он молчал, а в заключение ляпнул бестактность. Да что там, бестактность, самую настоящую глупость:

– Нравится. Но, мне кажется, тебе бы больше пошел красный цвет. Красное вечернее платье с открытой спиной и туфли на шпильках.

– Да? – Настя расстроилась. – А я подумала… Я никогда ничего красного не носила, не люблю красное. Тебе совсем не понравилось это платье?

– Настенька, прости! – опомнился Андрей. – Мне очень нравится твое платье, я глупость сказал! Не слушай меня, Настюшка, я просто кретин! Тебе совсем не пошел бы красный. Как мне не идет мой черный костюм.

– Какой костюм? При чем здесь твой костюм? Да что с тобой, Андрюша? Ты как-то странно выглядишь. У тебя все в порядке?

– Все в порядке, не обращай внимания. – Андрей обнял Настю и крепко-крепко прижал к себе.

– А, вот оно что! – Настя вывернулась и в шутку легонько стукнула его по плечу. – Я поняла – вы, господин хороший, подшофе. Водочкой-с несет.

Андрей засмеялся.

– Да, я выпил, но совсем чуть-чуть, с Венькой, у него несчастье.

– А что такое? – всполошилась Настя.

– Погибла одна его хорошая знакомая. Он потому меня и просил приехать. Я должен ему помочь, Настя.

– Должен, значит, поможешь. Но ведь ты хотел себе отпуск устроить. Сам говорил: после дела с Валерией тебе потребуется восстанавливаться по крайней мере месяц. А не прошло и двух недель[1].

– Не могу я Веньке отказать! Он очень просил помочь.

Вранье, вранье! Очень Вениамин не просил, он просто нанял Андрея. И заплатить хотел, а он зачем-то отказался от денег. Нет, дело не в деньгах, о гонораре он не жалеет. Только странно, зачем было отказываться? Сам Вениамин за любую услугу всегда драл с него непомерно дорого. Работал на совесть, тут ничего не скажешь, но ни разу бесплатно шага лишнего не сделал.

– Венька очень просил. Ему больше не к кому обратиться.

И опять вранье, в чистом виде вранье! Частных детективов – платных детективов – в городе сколько хочешь. Он сам – сам! – захотел, по доброй воле ввязался в это чертово дело. Потому что… Для того чтобы… Оттого что…

Ну да, его просто околдовал, загипнотизировал фильм. Ради того, чтобы его еще раз посмотреть – иметь возможность смотреть сколько угодно! – он и взялся Веньке помочь. А тот, видимо, обо всем догадался. Надо держать себя в руках, не распускаться, а то и Настя подумает, что он свихнулся.