Меня любят в магической академии - Бронислава Вонсович

Но больше я рассматривать ничего не стала, мы направились в грифятню. Майзи долго не хотела со мной расставаться, все же раньше мы с ней проводили намного больше времени — полеты любили мы обе. Но еще нужно было забрать Фиффи, так что я с сожалением попрощалась со своей грифоницей, почесала ей лобик напоследок и пошла в оранжерею. А то ведь хорошего настроения заведующей может надолго не хватить.

Как ни странно, Фиффи меня уже ждал. Он пристроился возле стола фьордины Вейль и вид имел очень огорченный. Мандрагорочки рядом не было. Да и вообще никого из мандрагор поблизости я не заметила. Питомец независимо махнул ветками заведующей и тут же засеменил ко мне. Больше он явно ни с кем прощаться не собирался.

— Фиффи, а ты больше никому до свиданья сказать не хочешь? — уточнила я.

Он упрямо помотал ветками и, обойдя меня, встал перед дверями.

— Очень похоже, что они поругались, — заметила фьордина Вейль. — Он уже давно ко мне пришел, а она даже не заглядывала. Только вот как им это удалось? Разговаривать никто из них не умеет.

Оказывается, чтобы поругаться, разговаривать совсем необязательно. Во всяком случае, как только я открыла дверь оранжереи, Фиффи выскочил тут же и даже не оглянулся бы, если у него было чем оглядываться. На улице уже значительно похолодало, так что он прижался к моим ногам и даже сделал попытку на меня вскарабкаться. Но я ему уже один раз сказала, что для таких огромных кустов я транспортным средством быть не намерена, и от слов своих отказываться не собираюсь даже из жалости к его разбитому сердцу. Или корню? Нужно будет все-таки добраться до диссертации Кудзимоси и выяснить хотя бы этот вопрос.

Движения Фиффи стали более медленными, чем раньше. Пожалуй, вскоре ему придется все время сидеть в моей комнате — ведь с каждым днем зима все приближалась, уже сейчас мантия спасает меня от холода только потому, что на мне довольно теплый костюм для гриффича. Состояние радости от победы, подпорченное некрасивой дракой, случившейся пусть не по моей вине, но из-за меня, окончательно улетучилось вместе с остатками тепла. Так что когда я пришла к себе, тут же заварила чай и начала его понемногу прихлебывать, оттягивая время перед подготовкой к завтрашней учебе. Совсем не хотелось после такого дня еще и заниматься.

Когда раздался стук, я поначалу даже обрадовалась — появилась причина отложить набивание знаниями своей головы, но девица, которую я узрела, открыв дверь, была не только мне не знакома, но и настроена весьма агрессивно. Она еще и руки с растопыренными пальцами тянула в мою сторону. На ее ногти я посмотрела крайне неодобрительно. Почему это некоторые фьорды уверены, что маникюр заключается только в покрытии лаком? Там же еще столько подготовительных процедур требуется, коими в данном случае беззастенчиво пренебрегли. А если учесть, что на некоторых ногтях лак начал облупливаться, то картина вообще вырисовывалась крайне неприглядная.

— Берлисенсис? — угрожающе спросила эта девица.

— Да, — осторожно ответила я, начиная подозревать, что ко мне пришли не маникюр обсуждать, и сделала незаметный шаг назад.

— Лахудра белобрысая! — заверещала она, как раненый поросенок, и надвинулась на меня бюстом, раза в два больше моего. Впрочем, в остальном я тоже значительно ей уступала. К примеру, ее пояс, нацепленный там, где эта фьорда нашла у себя талию, вокруг меня обернулся бы раза два. — Ты, дрянь, моего жениха отбить вздумала! Вот тебе!

Она ткнула мне фигу прямо под нос, я еле отшатнуться успела. О ком идет речь, я даже не догадывалась, что я и попыталась донести до своей гостьи. Предварительно отойдя от нее еще дальше.

— Фьорда, я не понимаю, о чем вы, — высокомерно сказала я. — Никаких чужих женихов я не отбивала.

И это истинная правда. Мне бы со своими разобраться. Хорошо хоть, от Антера ничего слышно не было — после разговора фьордины Нильте с Бруно эта приставучая семья забыла ко мне дорогу, что искренне радовало. Но ведь оставался еще Чиллаг-младший со своими матримониальными притязаниями.

— Не понимаешь? — взвизгнула она еще выше и протянула в мою сторону свои плохо наманикюренные пальцы, кривые к тому же. Манеры у нее были какие-то неприятные и недружелюбные. — Как стравливать его с Чиллагом, так ты тут как тут, а как отвечать за свое поведение, так в отказ уходишь!

После этих слов я догадалась, о ком она говорит, но даже не успела объяснить, что они как-то сами стравились, без моего участия и даже желания. Девица вдруг громко взвизгнула и подпрыгнула на месте. Оказалось, сзади к ней подобрался Фиффи. Укус у него был предупреждающий, так как она больше не вопила, а лишь потирала пострадавшее место, мелкими шажочками пятясь к двери. При этом не сводила глаз с моего питомца, который угрожающе щелкал листьями.

— Фиффи, не надо ее кусать, отравишься, — сказала я на всякий случай, а то вдруг он решил опять разнообразить свое питание.

Крайне ядовитая особа, остановившаяся в дверном проеме и полностью его перегородившая, только зло на меня посмотрела и прошипела:

— Думаешь, это так тебе с рук сойдет?

Выглядела она намного спокойнее, чем в начале нашей встречи. Видно, Фиффи цапнул ее в правильное место, что и позволило спустить пар без красочного взрыва в виде громких воплей и попыток выдирания волос.

— Уважаемая фьорда, я поняла, о ком идет речь. Но я уверена, с моей стороны вашему жениху ничего не угрожает. Он лишь подошел поздравить нашу команду с победой, а фьорд Чиллаг чрезмерно меня опекает в последнее время.

— Точно ничего не было? — недоверчиво прищурилась она. — А мне сказали…

— Точно ничего не было, — заверила я ее. — Судите сами, фьорда, разве он может променять вас на меня? Я же совершенно не в его вкусе.

— Ладно, — сказала она и подозрительно посмотрела на Фиффи, но тот лишь выжидал и не делал ни малейшей попытки напасть. — Но если до меня донесутся хоть какие-то слухи, что тебя с чужим женихом где-то видели!..

— У вас отношения с фьордой Берлисенсис? — невозмутимо поинтересовался Кудзимоси.

Подошел он совершенно незаметно для меня. Впрочем, я бы не обратила внимания и на топот стада слонов, настолько громко вопила пришедшая девица. А уж видимость коридора, перегораживаемого ее массивным туловищем, вообще была нулевая.

— Чего? — удивленно спросила эта девица.

— Я спрашиваю, — терпеливо продолжил декан, — она вам клялась в вечной любви и обещала верность?

— Еще чего! — возмущенно сказали мы почти в унисон.

— В таком случае, фьорда, идите предъявлять свои претензии тому, кто вам что-то пообещал, но свои обещания нарушил.