Пришествие - Василий Головачев

И еще одна мысль: память их не имеет себе равной в мире, и ценность запасенной в ней информации наверняка велика, потому что сверхоборотни до встречи с нами могли посетить сотни планет и встретиться с не менее диковинными формами жизни, чем они сами. Конечно, стоимость человеческой жизни измерению не подлежит, я и не пытаюсь сравнить ее с ценностью этой информации. И все же проблемы: мы или они – не должно быть! Возможен только один по-настоящему разумный подход – и мы, и они!

Пинегин, не поднимая головы, сел рядом с Диего. Зал молчал…

– Куда теперь? – спросил Пинегин Вирта, останавливаясь у входа в зал тайм-фага.

– В медцентр на Камчатке, там врачи сейчас решают судьбу Габриэля. Потом… потом в Даль-разведку, за новым назначением. А тебе пора отдохнуть, выглядишь ты скверно.

– Торанц дал всем официальное разрешение на неделю отдыха.

– Тем более. Оборотень в надежных руках. Кстати, ты в своей грандиозной речи говорил о сверхоборотнях как о живых существах. Ты всерьез думаешь, что они – живые космические левиафаны? А как же серые люди?

Пинегин вздохнул, поглядел на часы.

– Это объяснить легко – симбиоз. Ты будешь у Габриэля первым, обрадуй его, у него родился сын. Назвали Святославом.

– Так звали Сташевского. – Диего погрустнел. – А вот Анна не хочет детей. Пока ты пограничник, говорит, я не могу быть спокойна и не хочу растить сына без отца.

– С одной стороны, она права.

– Права, конечно. – Диего пожал протянутую руку. – Зайди как-нибудь, попробуй переубедить. Ну, до связи? Надеюсь, следующая наша встреча уже не будет связана с проблемой сверхоборотня?

Часть вторая

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ. ДИЕГО

ПОЛИГОН

Диего стоял перед синеватым остекленелым куполом и смотрел на свою раскоряченную тень. В полупрозрачной глубине расплавленного песка светились серебристые на свету петли, узлы, жилы, и пограничник представил себе ажурные металлические стрелы опор, возносившие на километровую высоту решетки силовых отражателей. Теперь кругом пустыня, напоминающая ад, и посередине оплавленный купол энергостанции с полурасплавившимся раструбом энергоотвода, пялившим зев на оплывшие воском холмы. Интересно, как он-то уцелел в пробушевавшем ядерном костре?

Диего поежился и перевел скафандр на охлаждение. «Марс, – подумал он, – горная страна Эллада… Идеальный полигон для «громких» экспериментов. А если бы сверхоборотня вздумали изучать на базах Луны? Или вообще на Земле?»

– Обхожу активную зону, – негромко сказал он, хотя мог бы и не говорить – за ним наблюдали. Над полигоном кружило чуть ли не с полсотни разного рода зондов, в зените для страховки висел крейсер СПАС-флота, а вокруг уничтоженного полигонного комплекса располагались передвижные силовые установки, способные выдержать любой ядерный взрыв.

«Двенадцать человек обслуживающего персонала!.. Двое ученых с мировыми именами!.. Кто из них ожидал подобного конца?! Понадеялись на силу… Какой жестокий урок человеческой самонадеянности! Взрыв – и ни оборотня, ни полигона! Впрочем, может, он выжил в этой свистопляске? Сохранился же купол энергостанции…»

Сквозь шелест помех в наушниках пробился голос Торанца:

– Следи за энергоотводом. Станция по всем признакам работает, потребителей нет и выбросы не исключены. Сигнализатор поставь в фокальной плоскости отвода. Как понял?

– Понял хорошо, – равнодушно ответил Диего.

На глаз измерив расстояние, он с помощью присоса прикрепил основание сигнализатора к луже бирюзового стекла, и продолговатый баллон на конце тонкого шеста затеплился розовым огоньком, а в наушниках раздалось тихое пульсирующее гудение, предупреждающее о слабом потоке жесткого излучения, струящегося из раструба энергоотвода. Диего показалось, что в тяжелой черноте раструба бродят неясные тени, он подошел ближе – тени исчезли. Тогда он не спеша направился к гигантской, по человеческим меркам, воронке в теле материкового щита марсианской Эллады. Воронка эта, около двух километров в диаметре и глубиной в полкилометра, не была порождением взрыва. Когда-то ее накрывал золотистый купол, скрывавший под собой технический комплекс полигона, все его службы, склады и лаборатории. В ядерном огне испарился не только купол, но и вся его начинка, и воронка теперь была залита лишь черной тушью тени; бока ее кое-где посверкивали холодными бликами расплавленной породы.

Диего обошел скособоченный купол энергостанции, стоявший на краю воронки, поднес к глазам двадцатикратный бинокль.

– Видно плохо, тень, – сказал он через минуту. – Но вход в тоннель не завален. Попробую спуститься.

В центре воронки начиналась шахта, уходившая некогда к командному пункту полигона и его вычислительному центру. Шахта была неглубокой, всего сорок метров, но у людей все же таилась надежда – вдруг помещения центра уцелели и люди там живы?

Диего понаблюдал за воронкой еще несколько минут и со вздохом опустил бинокль. Сверхоборотень исчез. Или он действительно взорвался, или каким-то образом вырвался из плена, взорвав полигон. Не мог же он спрятаться в жерле шахты? Хотя… кто знает, на что он способен. Может, он так уплотняет свое тело, что становится в сотни раз меньше. Но и в этом случае он был бы доступен человеку: гравитационные детекторы сразу засекли бы концентрацию массы. А на сегодня таких концентраций известно две: купол энергостанции и шахта в центре воронки. По всей вероятности, шахта завалена не успевшими испариться обломками громадного здания, но не исключено, что сверхоборотень нашел себе убежище там…

Диего включил антиграв и на малой скорости облетел купол – для очистки совести. Ни одного отверстия, никаких следов люков и дверей на его гладких до зеркальности боках, конечно, не было: здесь в течение двух минут бушевал небывалый костер звездных температур, купол оплыл и прогнулся, ни одно живое существо внутри его выжить не могло… но сам он сохранился! Неужто материал корпуса выдерживает миллионы градусов?!

– Странно, – сказал Диего, стоя на куполе. – Энергостанция тоже должна была взорваться.

– У нее была собственная силовая защита, – донесся голос одного из технических экспертов. В голос Диего вслушивались десятки человек, и отвечать на его вопросы мог любой из них.

«И все же здесь какая-то неувязка, – упорно подумал Вирт. – Параметры силовой защиты энергостанций я изучил хорошо, она могла защитить реактор только от обычного взрыва, неядерного. От того, что здесь произошло, она не спасла бы. Но купол-то стоит!..»

Диего в раздумье смотрел, как сверкает голубой глазурью двадцатиметровый купол, как наливается розовым сиянием баллон протонного сигнализатора, как искрится и играет блестками уходящая вдаль стеклянная поверхность плато, сглаженная взрывом, покрытая сетью белых трещин на пологих буграх; вслушивался в тишину, подчеркиваемую долгой нотой радиометра… Ничто не нарушало мертвого спокойствия полигона, ни одно движение, ни один внешний звук. Даже далекие голоса людей, пославших его на разведку, умолкли: советовать в данной ситуации было нечего.