Моя желанная западня - Надежда Анатольевна Черкасова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Неожиданно до Софьи донесся надрывный лай ее невольных охранников и, прячась за шторой, она осторожно выглянула в окно.
У калитки остановился полицейский «бобик». Собаки бесстрашно кидались на машину, защищая подступы к саду. Софья даже вздрогнула от звука выстрела, эхом облетевшего окрестности. Одна из собак взвизгнула и завыла, другие с диким лаем бросились врассыпную. Второй выстрел прекратил мучения подранка.
Софья увидела, как через забор, перекинув сумку, лезет мужчина. Присмотрелась: молодой высокий блондин в стильном костюмчике. Даже одежку дорогую не пожалел, что порвет невзначай, так ему приспичило в чужой сад забираться. И чего ему здесь понадобилось?
Прижавшись щекой к стене, она почувствовала, как на виске испуганно пульсирует жилка. Снова выглянула в окно.
Мужчина направлялся к дому, вот уже и лицо можно хорошо разглядеть. Нет, это не тот, что на фотографии, не Валерий Кротов. Выходит, Стас Липатов, недруг Юрия? Разумеется, потому как никому другому здесь делать больше нечего.
«На втором этаже спрятаться негде, все как на ладони, – лихорадочно соображала Софья, быстро спускаясь на первый и прислушиваясь, как Стас возится с замком. – Значит, ключей от дома у него нет, и его вторжение в жилище незаконно. Это точно не Кротов, который попросил бы ключи у жены Юрия. И куда мне теперь?»
Она метнулась в темный угол под лестницу, сдернула с поленницы брезент и накрылась, изображая из себя продолжение вязанки.
Наконец Стас справился с замками и вошел в дом. Быстро пробежался по первому этажу, поднялся на второй, потоптался по комнатам и спустился вниз. Еще раз обошел первый этаж и остановился возле дров.
Софья замерла, слушая дыхание явного противника, как Юрия, так теперь и ее персонального. Ведь с этой минуты именно с ним ей придется вступить в неравную борьбу. Если она уже не проиграла. Способен ли житейский опыт тягаться с опытом профессионала? И может ли слабость и хитрость женщины противостоять бешеному напору и жестокости мстящего мужчины?
При чем тут месть? Ну не убьет же Липатов Софью за то, что она влезла в чужой дом?
В том-то и дело, что убьет! Потому что она нежелательный свидетель незаконного проникновения его самого.
Софья с трудом сдерживалась, чтобы не закричать от ужаса. Голова кружилась, а тело в любую секунду намеревалось грохнуться в обморок.
Стас подошел ближе, и она почувствовала, как брезент начинает сползать с ее спины.
Раздавшийся словно крик души о помощи телефонный звонок показался Софье настоящим чудом.
– Да, я скоро, – услышала она голос Стаса уже из кухни. – А вы пока съездите к нему на дачу. Может, что нароете. Понятых не забудьте. Там, наверное, на десять километров вокруг ни одного человека, кроме сторожа… Ну какой из него понятой? Он, скорее всего, уже пьяный в стельку или под хмельком. Везите с собой нормальных. А потом сразу ко мне. Я как раз подъеду.
Звук хлопнувшей двери и возня с замками прозвучали для Софьи как указ о помиловании.
Она на карачках выползла из укрытия. Вновь разболевшуюся ногу свело от сидения на корточках, поэтому Софья плюхнулась пятой точкой на дощатый пол и прислонилась спиной к стене.
Игра в прятки под холодным тяжелым брезентом не придала ей ни особого вдохновения, ни восторженного романтизма, о которых она мечтала, а объятый ужасом разум просто вопил о вреде для здоровья и пробелах в психике. Может, Софья и в самом деле занялась не своим делом?
Пока поднялась и доплелась до окна, Стаса и след простыл. Лишь собачий лай слышался вдали за отъезжающей машиной.
Софья не спеша обошла первый этаж, затем поднялась на второй.
Что он мог здесь искать? Что забрал важного, не замеченного ею?.. Ничего. Зато оставил сумку, с которой пришел.
Вот она, черная спортивная с тайной внутри. А если в ней бомба? Чтобы взорвать пустую дачу? У Софьи точно с головой нелады. Но если осталась хоть крупица здравого смысла, ей лучше бежать отсюда без оглядки, так как с минуты на минуту сюда нагрянет полиция.
Софья схватила сумку и бросилась вон. Заперев дверь и сунув ключи в тайник, поторопилась к калитке.
Собаки уже ждали ее и нетерпеливо повизгивали. В нескольких шагах от калитки валялся коченеющий труп пса, оказавшегося менее осторожным, а значит, и более глупым, чем его собратья.
Тем, кто сюда заявится, предстояло найти эту злосчастную сумку. И так как сумки здесь не окажется, Стас пустится по следу Софьи. Наверняка сторож записал на всякий случай номер ее машины. Хотя вряд ли, ведь она показала ему удостоверение. А если Стас успел расспросить сторожа о том, чья машина стоит возле его домика?
Нет, все совсем наоборот. Он не должен был говорить со сторожем, чтобы тот не запомнил его лица. Стас явился сюда инкогнито, поэтому ни в какие дебаты ни с кем, скорее всего, не вступал. Промчался мимо туда и обратно так быстро, что сторожу осталось только порадоваться, что к нему не возникло никаких вопросов. И чего Софья себя так накручивает? Вот сейчас доберется до сторожки и порасспросит охранника.
Она, как могла, спешила поскорее убраться от опасного места. Только подходя к повороту, осознала: ее никто не должен видеть с сумкой!
Софья беспомощно огляделась. Взгляд остановился на почетном эскорте и вожаке, который терся о ее ноги, требуя продолжения ласк. В пылу страстей, бушующих в душе, она почти не обращала на стаю внимания, привыкнув к мысли, что находится в безопасности.
Софья спрятала в кустах сумку, вожак тут же принялся ее обнюхивать и зарычал.
– Сидеть! – приказала она, глядя в глаза псу. – И стеречь! Ты меня понял? Сидеть! – повторила она металлическим голосом, и – о чудо! – вожак сел рядом с сумкой.
«Это, конечно, хорошо, – думала Софья. – А вот отдаст ли он мне ее после моего возвращения?»
Запыхавшись и стараясь не прихрамывать от боли, она поднялась на горку под насмешливым взглядом сидящего на завалинке сторожа и подошла к машине.
– Вы оказались правы, у меня ноги тоже не казенные. Поэтому улицу с другой стороны я, пожалуй, объеду на машине.
– Ну-ну, – глубокомысленно изрек тот, и Софья поняла, что он и в самом деле пьян, как и предполагал Стас.
– Мне показалось, что я неподалеку слышала выстрелы. А вы?
– А я крещусь, когда мне что-то кажется, – хмыкнул сторож.
