Кровь и Вино. Любимая женщина вампиров (СИ) - Кира Евгеневна Полынь

Чтобы содержать в чистоте такие хоромы, требовался настоящий штат уборщиц и горничных и очень властный и ответственный домоправитель. Но, видимо, хозяев дома это не заботило, и они предпочли оставить всё как есть, существуя в определенных пространствах.

И нет, я не забыла слова вампиров о том, что нас неминуемо друг к другу тянет, но предпочла пока не думать об этом, наслаждаясь собственной свободой, которую я теперь однозначно никому не отдам. У меня есть то, о чем я всегда мечтала, и пока я не напитаюсь сладким вкусом независимости, придумывать проблемы из симпатии не стану.

Да, они определенно будили во мне интерес, но тот ли самый, который имели в виду? Я молодая, здоровая девушка, и мне не чуждо испытывать… заинтересованность от общения с двумя несомненно привлекательными мужчинами.

Стоит только вспомнить, как вели себя гостьи на моей помолке, бесконечно хихикая и рассыпаясь кокетством! Любая — подчеркиваю!.. — любая обратила бы на них внимание! Почему я должна ощущать что-то другое?

Не став слишком злоупотреблять доверием, я решила остановиться в той самой малой гостиной, про которую говорил Амадей. Осмотрела набитые под завязку шкафы и полки и выбрала себе книгу в тонкой обложке, устраиваясь в уютном кресле.

Здесь действительно было красиво, несмотря на некоторую запущенность Виндэм-холла. Всюду стояли мелкие безделушки — от стеклянных сфер, в которых красовались миниатюрные замки, до декоративных скелетов невиданных мне зверюшек, собранные как настоящий экспонаты для исследований.

Ветер поднимал белоснежный тюль, заставляя краски витражных стекол играть на стенах тускло-цветастыми пятнами, и приносил с веранды аромат свежести пасмурного дня Сумеречной Лощины.

Здесь было… спокойно.

Не будь у меня за плечами навязанной женитьбы, властных родителей и побега из родных стен, я, наверное, смогла бы принять Виндэм-холл как дом, в котором хотелось бы родиться и провести остаток своих дней.

Голова не сохраняла в памяти прочитанные строчки, и в конце концов я сдалась, просто держа на коленях книгу и разглядывая сад в открытый проем двери, в котором уже начали петь цикады.

Поджав под себя ноги, я укуталась в плед и вздохнула, тут же едва не закричав.

— Доброго дня, танна, — произнес незнакомец, крайне удивленно рассматривая меня с порога веранды.

— Добрый день, господин, — поспешно подскочив на кресле, я едва не запуталась в пледе, но все же устояла на ногах, почтительно склонив голову. — Вы к господам Энеску? Их нет дома, но они должны скоро вернуться.

Мужчина сдвинул светлые брови к переносице, и медленно направился внутрь, будто бы обходя меня по кругу, как зверь, загоняющий добычу в угол.

Он выглядел… как вампир, которого и представляют каждый раз, когда речь заходит о княжестве Сумеречной Лощины.

Длинные пепельно-белые волосы, собранные в высокий хвост, тянулись густой плетью до самой поясницы. Широкие плечи, обтянутые темно-серым плащом, притягивали внимание аристократичной осанкой, а взгляд, такой же серый, как небо над княжеством, пронизывал острыми клинками, блестящими в тусклом свете туч.

— Я знаю. Могу полюбопытствовать?

— Разумеется, — стараясь держать лицо, я слегка приподняла уголки губ, пытаясь выглядеть вежливой.

— Кто вы?

— Меня зовут Аврора. Аврора Кристенсон.

— Аврора… — повторил он, попробовав на вкус каждую букву. — Дочь Филберта Кристенсона?

По спине прошлась волна холодного пота.

Высшие! Какая же я идиотка! Нужно было соврать, придумать что-то другое, но не говорить своего настоящего имени!

Кто бы ни был этот незнакомец, чего ему стоит сообщить моим родителям, что я здесь?

— Вас что-то испугало? — невинно спросил он, кончиком пальца чуть-чуть сдвинув один из стеклянных шариков на комоде, поправляя его в общей шеренге.

По одному этому жесту становилось понятно, что стоящий передо мной — настоящий педант. Его тонкие губы, поджавшись, подтвердили мои предположения.

— Н-нет, — выдавила, проглатывая колючий ком в горле. — Вы правы, я дочь Филберта Кристенсона.

— Мне крайне интересно, что привело вас в Виндэм-холл, да еще и в компании братьев Энеску. — Мужчина остановился и медленно повернул голову в мою сторону, осматривая от самых ног до кончика носа, на котором слишком надолго задержал взгляд. — Хоть у меня и есть единственная жизнеспособная версия, я хотел бы услышать ваш вариант ответа. Но это позже. Сперва мне хотелось бы понять, что все же вас так пугает? Неужели я?

— А я хотела бы узнать, с кем разговариваю, — не сдержалась, невольно расправляя плечи.

Что мне терять?

Если этот господин решит сообщить в Солнечную Долину, что беглянка укрывается на их землях, то что бы я сейчас ни сказала, это уже не улучшит ситуацию. Нужно вновь бежать… Очень жаль, что я не успела насладиться этим прекрасным поместьем подольше…

Незнакомец, на удивление, улыбнулся.

Остро. Краешком губ, словно пряча от меня эту эмоцию. Высокие скулы от улыбки стали еще выразительнее, прибавляя мужчине природного магнетизма.

От него веяло силой и уверенностью, придавливая, словно плитой, к полу, и заставляя гнуть спину в низком поклоне. Смотреть прямо было невероятно сложно, но я сдержалась, останавливая взгляд на тонких заломах меж светлых бровей.

Только пот на позвоночнике стал ощущаться еще сильнее, буквально приклеивая платье к взмокшей спине, пронизывая ужасом перед чем-то неизбежным.

— Мое имя Мариус де Ро́манус. Рад познакомиться с вами, Аврора Кристенсон.

— Взаимно, — соврала я, привычно для себя соблюдая приличия.

На самом деле у меня мурашки бежали по коже от взгляда этого вампира, который продолжал прятать клыки за непроницаемой маской, пугающей еще сильнее, чем вампирские зубы.

— Не лгите мне, — подметил он, быстрым шагом вернувшись обратно к дверям, ведущим на веранду, и выглядывая на улицу, будто кого-то ждал. — Я чую ложь за много веков моей чрезмерно длинной жизни. Значит, все же я произвел на вас такое впечатление.

— Я в некоторой растерянности, — стараясь выкрутиться, пискнула я, чувствуя, как дрожит голос. — Вы наверняка хотели увидеться с хозяевами дома, и с моей стороны неловко встречать вас вместо них.

— Нет, — отрезал он. — Я пришел именно к вам, юная танна. Sunt curios (*рум. — Мне любопытно).

— Ко мне? С чем же?

Отступая поближе к креслу, как можно сильнее старалась увеличить дистанцию между мной и мужчиной, который сохранял ледяное спокойствие, нагнетая мою нервозность еще сильнее.

— На наших землях нечасто бывают гости. Мне хотелось первым познакомиться с вами, но, как я вижу, вы напуганы. Меня это искренне печалит, милая танна. Надеюсь, причина лишь в том, что вы посчитали, будто я выдам ваш побег, верно? Сомневаюсь, что Фильберт Кристенсон отпустил бы свою единственную дочь одну, да еще и в Сумеречную Лощину.

Руки задрожали, да так сильно, что я сцепила их