Третье человечество - Бернар Вербер

Покупка жилья растет.

Индекс САС 40 растет.

Население растет.

Производство автомобилей растет.

Строительство квартир и домов растет.

Все показатели на подъеме. Пока. Нужно придерживаться прежнего курса.

Зажужжал зуммер переговорного устройства.

— Ну что там еще, Бенедикт? Я же просил дать мне немного покоя.

— К вам полковник Овиц.

Президент взглянул на часы, спрятал смартфон и откинулся в кресле:

— Пусть войдет.

Он поспешно бросил в стоявшее напротив кресло несколько подушек.

В кабинет главы государства решительным шагом вошла женщина очень маленького роста.

На ней был тот же наряд, в котором она сидела в жюри. В руках у нее была сумка — по виду довольно тяжелая.

— Наталья. Видеть вас всегда приятно.

— Здравствуйте, господин президент.

Она взгромоздилась на подушки.

— Итак, чему я обязан той радости, которую доставил мне ваш визит?

Немного повозившись в кресле, она приняла более удобную позу.

— Эволюции. Я предлагаю вам не довольствоваться ролью президента, управляющего текущими делами страны, но стать главой государства, способного видеть средне- и долгосрочную перспективу, — ответила она. Затем продолжила: — Иными словами, правителем, рискующим попасть на страницы учебников истории, которые будут читать грядущие поколения.

Станислас Друэн пристально посмотрел на карлицу. Она попала в самую точку. Его амбиции всегда в том и заключались, чтобы оставить о себе память и не остаться простым президентом из длинного перечня канувших в Лету предшественников.

— Единственная эволюция, представляющая для меня интерес во время моего пятилетнего срока, касается экономики. После меня хоть потоп.

— А кто вам говорит о пятилетнем сроке? Я хочу приподнять перед вами завесу будущего тысячелетия. Еще я попрошу вас записать на внутренние камеры все, что я сейчас скажу, чтобы, если меня убьют, у вас была возможность еще раз послушать мои слова и принять их во внимание.

Президент Друэн ненавидел, когда ему отдавали приказы, особенно женщины, а тем более карлицы. Но в поведении этой странной собеседницы было что-то такое, что внушало ему уважение. Он наклонился к переговорному устройству:

— Бенедикт, в ближайшие четверть часа меня ни для кого нет. — Он нажал кнопку записи расположенной сзади видеокамеры и повернулся к посетительнице: — Постарайтесь покороче.

— По информации моих источников, сегодня наступил ключевой момент истории не только Франции, но и всего человечества. Благодаря спутникам, журналистам и смартфонам, позволяющим всем и каждому снимать и выкладывать в Интернете фотографии и ролики, в нашем распоряжении впервые за все время имеются миллионы глаз и ушей, пристально наблюдающих за всем, что происходит на земном шаре…

Президент нетерпеливо дернул головой.

— Теперь наступил решающий момент, ведь первый раз за всю историю человечества количество умерших (если сложить вместе все предшествующие нам поколения людей) сравнялось с количеством живущих. Почти 8 миллиардов. У нас впервые появилась возможность покинуть планету и на борту космических кораблей расселиться по другим мирам. С помощью ядерного оружия мы можем уничтожить на Земле все без исключения формы жизни.

Друэн знаком велел ей продолжать.

— Вывод: вы — президент поколения, которое все может изменить.

Немного привстав в кресле, он представил, как через сто лет какой-нибудь новый президент будет смотреть на его фотографию. На портрет Станисласа Друэна.

— Слушаю вас, Наталья.

— Наша цивилизация находится на перекрестке семи дорог, по которым мы — точнее, человечество — можем пойти… к спасению или гибели.

— Я попрошу вас только об одном — сжальтесь, не говорите мне ни о финансах, ни об экологии: от этого меня клонит в сон.

— Не беспокойтесь, господин президент, мои семь вариантов будущего представляются намного более современными. Представьте себе дерево, на котором растет семь веток…

31

С карликовой вишни упали два листика, но на них никто не обратил внимания. Остальные низкорослые растения на своем языке молили, чтобы им дали немного воды. Крольчиха Жозефина глодала провода электрического кабеля. Наполеоновские солдаты были в полном боевом снаряжении, но никто не отдавал им приказа бросаться вперед.

Давид Уэллс в который раз перечитывал блокнот покойного отца. И думал о том, что произошло за последние двадцать четыре часа. Сорбонна. Жюри. Аврора Каммерер. Автомобильная авария. Мать в слезах. Бестактный патологоанатом. Три ледяных куба. Замерзший отец — с широко раскрытым ртом, словно его взору явилось что-то неописуемое. Блокнот, исписанный нервным курсивом, схемы, наброски, колонки эзотерических чисел, странные намеки. Открытие цивилизации… великанов.

Все это казалось ему каким-то нереальным. Словно этого неповторимого дня в действительности никогда не было.

Давид услышал, как внизу хлопнула дверь, и понял, что это пришла мать. Шум заставил его подпрыгнуть. Крольчиха навострила уши и перестала теребить свой нос. Молодой человек медленно спустился по лестнице в гостиную. Мандарина Уэллс плакала над фотографией мужа, который, стоя на фоне джунглей, потрясал бивнем мастодонта.

Давид обнял ее за плечи:

— Мама…

Он сказал себе, что всю жизнь его мать делала только две вещи — молчала или плакала. А еще, возможно, любила. Его отца. Потом его. Давид подумал, что, возможно, главная женская слабость в том и заключается, чтобы любить мужчин…

— Мой Чарли не заслужил этого…

Крепко обняв ее, чтобы немного успокоить, Давид сказал:

— Никто не заслуживает смерти, мама.

— Для человечества твой отец был поистине бесценен. Постигая прошлое, он проливал свет на будущее.

— Я знаю, мама. Знаю.

Она обхватила его голову руками, будто желая убедиться, что он все понимает.

— Давид, ты должен подхватить эстафету. Тебе нужно продолжить его деятельность в роли просветителя мира.

— Да, мама.

— Еще тебе нужно найти жену и завести детей. Чтобы род Уэллсов не угас. Ты знаешь, что являешься его последним представителем?

— Разумеется, мама.

— Тебе нужно заиметь семью, это как раз то, чего желал бы твой отец. — Он взяла его за руку и вложила в нее прохладный предмет: — Это ключ от его кабинета. Он всегда запрещал туда заходить. Там, должно быть, хранятся все его сокровища, тайны, инструменты и записи. Теперь они твои.