Папство, Век двадцатый - Иосиф Григулевич

И все же, только реакционными взглядами Сарто нельзя объяснить его избрание папой. В кардинальской коллегии реакционностью вряд ли можно было кого-либо тогда удивить. Почему же выбор кардиналов пал именно на Сарто?

Скорее всего, это объясняется политикой маятника, характерной для истории церкви. Многие церковники, в особенности итальянцы, считали, что Лев XIII занимался высокой политикой в ущерб чисто церковным делам. Социальная демагогия Льва XIII, выраженная в наиболее яркой форме в энциклике "Рерум новарум", хотя и была направлена против социализма и коммунизма, многим реакционерам казалась чуть ли не "революционной". Как бы там ни было, но Лев XIII все-таки призывал капиталистов заботиться о рабочих, а такие призывы в глазах церковных обскурантистов превращались почти в социализм. Эти ультра, или "санфедисты", как их называли, хотели видеть на папском престоле не политикана, подобного Льву XIII, а пастыря, действующего в традиционном церковном стиле, "а-ля Пий IX". Для такой роли наиболее подходящим кандидатом оказался кардинал Джузеппе Сарто, и он, как показало его правление, полностью оправдал надежды консервативно настроенных иерархов.

Означал ли действительно приход в апостолические покои папы Сарто возврат к временам Пия IX?. Да, в том смысле, что новый папа сделал своим девизом римское изречение: "Против новшеств, верность традиции" ("NiHil innovatur nisi quod traditium est"). Сарто был сторонником обскурантизма в стиле "Силлабуса". С другой стороны, даже при всем своем желании Пий Х не мог вернуть церковь полностью на позиции Пия IX. Конечно, Сарто, как и Мастай-Ферретти, не пылал любовью к буржуазии, лишившей папство светской власти, значительной доли богатства и традиционного влияния. Но еще больше он не терпел социалистов, превратившихся при нем в могучего и грозного противника буржуазии. Ведь конечной своей целью социалистическое движение объявляло достижение социальной справедливости, удовлетворение всех духовных и материальных потребностей людей, уничтожение всякого угнетения и любых форм эксплуатации. "Это невозможно!" - утверждала церковь. С маниакальным упорством она отрицала саму возможность достижения справедливого социального порядка путем революционной борьбы, ибо если признать, что такой порядок достижим без церкви, то кому и зачем в таком случае она нужна?

Церковь не в силах уже была бороться одновременно против буржуазии и пролетариата, как это она еще пыталась делать при Пии IX. Пию Х и церкви в целом не оставалось ничего другого, как вслед за Львом XIII согласиться на роль младшего партнера буржуазии по борьбе с социализмом.

Новый папа, новые порядки

Появление в Ватикане нового хозяина всегда влечет за собой перемены не только в политике церкви, но и в повседневном быту вельмож и чиновников курии.

Лев XIII отличался аристократизмом: он был почти недосягаем для простых верующих, да и со своим ближайшим окружением держался высокомерно. Правом сидеть в присутствии "святого отца" пользовались только главы государств, коронованные особы и кардиналы. Простые смертные, получавшие у него аудиенцию, должны были стоять перед ним на коленях. Лев XIII не пользовался часами, писал гусиным пером, в его ближайшем окружении не было женщин, если не считать его сестры.

Совсем другие порядки воцарились в апостолическом дворце с появлением в нем Пия X. Новый папа в обхождении был демократичен. Своих гостей он любезно усаживал в кресла. Перебравшись в Ватикан, Пий Х ни в чем не изменил своих провинциальных привычек. Как и до этого, он продолжал пользоваться дешевенькими часа ми-луковицей, писать обыкновенной канцелярской ручкой, причем чистил перо о манжеты своей белоснежной сутаны, отчего они всегда были измазаны чернилами. У Сарто было шесть сестер и один брат. Три сестры всегда жили с ним. Пий Х снял для них вблизи Ватикана апартаменты, но они ежедневно появлялись в папских покоях, обедали вместе с братом. В качестве домоправительницы Пий Х поселил в своих апартаментах немку Терезу Бонг, основательницу монашеского ордена св. Анны, властную и хитрую женщину, игравшую видную роль в окружении папы, где ее прозвали "кардинальшей". Зная о ее влиянии на Пия X, многие обращались к ней за покровительством, которое она оказывала за щедрые подношения.

По распоряжению Пия Х папские покои были перенесены со второго этажа на третий, а статс-секретариат разместился на первом этаже. Второй этаж был оборудован для аудиенций. Такое размещение сохранилось в апостолическом дворце до настоящего времени.

Пий Х вошел в историю как первый папа, увидевший кинофильм. Это была короткометражная лента о реконструкции колокольни св. Марка на одноименной площади в Венеции. Фильм очень понравился папе, он смотрел его множество раз, узнавал в кадрах друзей и знакомых, тыкал в них пальцем, громко выкрикивал их имена, смеялся, одним словом, вовсю наслаждался зрелищем.

Нельзя сказать, чтобы Сарто был классическим непотистом. Своего племянника священника Джованни Батисту Паролина он держал в далеком горном приходе, не покровительствуя ему. Пий Х помогал своим сестрам и брату, но в меру. Никто из них не разбогател от его щедрот. Папа был скуповат. Он любил счет деньгам, записывал свои расходы и доходы в большой старомодный конторский гроссбух, с которым никогда не расставался. Его статс-секретарь Мерри дель Валь рассказывает в своих воспоминаниях, что папа застраховал свою жизнь в американской "Лайф иншюранс компани" на крупную сумму, завещая ее выплату своим сестрам и брату. Римский понтифик, страхующий свою жизнь, да еще в американской компании,-разве это не парадокс? Разве этот поразительный факт не говорит о том, что Сарто больше доверял американской страховой компании, чем господу богу, наместником которого на земле он числился? Бог богом, а кошелек кошельком. По-видимому, именно так рассуждал папа Пий X. Это, однако, не помешало Ватикану сперва (в 1951 г.) причислить его к лику блаженных, а потом (в 1954 г.) возвести в сонм святых. Какая великолепная реклама для "Лайф иншюранс компани"!

Кроме родственников, а их у него было немало, при Пии Х в Ватикан получило доступ множество его друзей и почитателей из его родной провинции Венето. Папа охотно принимал и угощал их, показывал с гордостью свои новые владения. Шумные, говорливые и прожорливые друзья нового понтифика на первых порах превратили папские покои в подобие цыганского табора, к ужасу и возмущению старожилов курии.

Частым гостем Пия Х в Ватикане был приходский священник дон Джузеппе Санремо, тоже из крестьян и родом из Венето. В его обязанности входило развлекать папу веселыми историями, что он и делал с достойным лучшего применения рвением. Санремо обладал громоподобным голосом и был большим любителем красного вина, которому отдавал должное и сам папа Сарто. Судя по взрывам смеха, которые раздавались в папских покоях, когда там пребывал с визитом дон Санремо, Пий Х действительно получал большое удовольствие от общения со своим тезкой.

Сарто не пытался подражать аристократам. Говорил он чаще всего на венецианском диалекте. Как и все крестьяне, он был грубоват, шутки его не отличались утонченностью. По его распоряжению в папском дворце был построен лифт, на котором он любил кататься. Лифт обслуживал 20-летний светловолосый паренек, сын одного из ватиканских садовников. Папа, встречая его в лифте, неизменно говорил ему:

- Светлячок, ты большой жулик (Biondin, te si una gran canagia).

Хотя кардиналы потратили немало слов, чтобы вырвать у Сарто согласие на принятие папской тиары, новая должность, судя по всему, пришлась ему по душе.

Папа охотно позировал, часто по нескольку часов в день, далеко не первоклассным живописцам и скульпторам, которые оставили потомству целую галерею его портретов и бюстов весьма посредственного качества. Пию Х явно нравилась роль верховного владыки католической церкви, для управления которой он считал себя вполне подготовленным. Придворные льстецы, славословившие его скромность, простоту, кротость и мудрость, пользовались его благосклонностью и симпатией.

Пий Х энергично и решительно взялся за выполнение своих обязанностей наместника бога на земле. Как и при вступлении на престол Льва XIII, швейцарская гвардия потребовала от папы "отступного". Когда ему доложили об этом, он, не задумываясь, продиктовал приказ о немедленном роспуске этой "армии". Решение папы вызвало сенсацию. Властям, церковникам и верующим Швейцарии, да и самим гвардейцам пришлось потратить немало времени и усилий, чтобы вымолить прощение и упросить папу отменить свое решение.

При новом папе в Ватикане сильно возросло влияние иезуитов. Сарто всегда тяготел к ордену Лойолы, занимавшему ультрареакционные позиции. С. Д. Сазонов, посланник России при папском дворе, проницательный дипломат, располагавший надежными источниками информации, писал в своих воспоминаниях, что нового главу католической церкви окружали люди, которые были обязаны своим возвышением главным образом близости к ордену иезуитов и к стоящим за ним ультрамонтанским кругам, то есть экстремистской партии, которую можно назвать "католической черной сотней". Подобные же мнения высказывали и другие авторитетные зарубежные наблюдатели.