Молчаливая роза - Кейси Марс

— Если мы с вами намерены продолжить разговор, мисс Джеймс, я бы предпочел для этого другое место. Что вы скажете, если мы с вами пообедаем… допустим, послезавтра?

Она ответила не сразу. С одной стороны, Девон нуждалась в информации, которой вполне мог располагать Джонатан Стаффорд; с другой — напряженная атмосфера, которую он создавал, подсказывала, что лучше держаться от него подальше. И тем не менее…

— Хорошо, мистер Стаффорд, я согласна.

— Джонатан, — поправил он с прежней отлично отработанной чарующей улыбкой.

— Джонатан, — повторила она, чувствуя, что не в силах отвести взгляда от его смуглого властного лица. Она вспомнила проблеск чисто мужского интереса, который заметила всего лишь мгновение назад, и жаркая волна пробежала по ее груди и животу.

Затем она подумала, какая скрытая злоба полыхает под обаятельной внешностью этого человека, и тут же вспомнила Флориана Стаффорда с его страстью к насилию, которую — она в этом не сомневалась — Флориан прятал за непроницаемо-холодным выражением лица, и удивилась тому, насколько похожи друг на друга оба Стаффорда.

Глава 5

Джонатан Стаффорд откинулся на спинку кожаного сиденья длинного черного лимузина. В салоне пахло не просто новой машиной — нет, тут веяло большими деньгами, властью и преуспеванием владельца. Справа от Джонатана находилась мягко светившаяся голубоватыми кнопками панель управления микроклиматом, стереосистемой и телевизором. Впрочем, последним Джонатан никогда не пользовался.

Стаффорд поуютнее устроился на мягкой серой коже, пытаясь сбросить напряжение, накопившееся за день. Сегодня он опять засиделся в офисе допоздна. На этот раз он изучал отчеты «Карстерс Интернэшнл» — огромной корпорации, владевшей «Пасифик Америкен», самым крупным изготовителем малотоннажных кораблей в стране. В свою очередь, «Пасифик» была наиболее крупным потребителем продукции заводов Стаффорда. В течение последних трех недель корпорацию «Карстерс» допекала фирма «Три-Стар Марин», пытавшаяся всучить ей полный ассортимент фитингов[6] из нового пластика. Келовар не боится коррозии, утверждала «Три-Стар»; он будет служить дольше, чем литые и штампованные металлические изделия, поставляемые компанией «Холидекс Индастриз», которая входила в корпорацию «Стаффорд Энтерпрайсиз». Если келовар был хоть на треть так хорош, как его нахваливала «Три-Стар», то «Холидексу» было впору закрываться.

Пока что Джонатан не выяснил всех подробностей, но выяснит непременно: секретов в делах конкурентов для него не существовало…

Лимузин свернул за угол на Мэдисон-авеню и проехал мимо недавно открывшегося книжного магазина «Брентано». За витринами было почти темно. В тусклом, беловатом мерцании люминисцентных ламп можно было разглядеть бесконечные полки, заставленные только что изданными книгами в твердых переплетах. Книга Девон Джеймс лежала на сиденье рядом с Джонатаном. Он рассеянно потрогал томик, но рассмотреть портрет на обложке в темноте было трудно. Зато он ясно помнил ее в жизни — гибкую, прелестную, чувственную от головы до пят, от светлых, блестящих волос до изящных щиколоток и маленьких ступней с высоким подъемом. Не раз и не два в течение дня он отрывался от дел и мысленно возвращался к женщине, так озадачившей его за ленчем. Она оказалась такой, как он ожидал, и в то же время обманула все его ожидания.

Насколько она умна? Ее книги свидетельствовали об остром, пытливом уме; видимо, она и в жизни была такой же. Не ошибся он и тогда, когда по снимку предположил, что женщина красива. Но оригинал действительно оказался лучше копии. Это не было избитым комплиментом.

Хуже другое. Девон Джеймс оказалась куда более проницательной, чем он предполагал. В отличие от большинства деловых партнеров и знакомых женщин, легко поддававшихся обаянию Джонатана (чем он обычно и пользовался), Девон уловила в нем скрытую агрессивность. Особенно озадачило его, что Девон не реагировала на хорошо отработанные улыбки, будто видела насквозь их искусственность. При всем том Джонатан чувствовал в ее характере мягкость — черту, которую Девон тоже пыталась замаскировать.

Заинтересовала Джонатана прежде всего внешность этой высокой, грациозной, элегантной блондинки с нежными коралловыми губами, тонкими скулами, красивыми ногами и маленькой высокой грудью. Хотя она была поджарой, как породистая борзая, однако от взгляда Джонатана не укрылись плавные изгибы ее фигуры. Он поймал себя на том, что пытается догадаться, какие у нее соски — бледно-розовые и тугие или коралловые и пухлые, как ее губы.

Джонатан чувствовал возбуждение. Он не мог припомнить, когда в последний раз был поражен женской внешностью. Еще в ресторане у него несколько раз напряглось тело при виде язычка Девон, слизывавшего крошки с уголка рта или с ложки. Учитывая цель встречи, он счел эту реакцию совершенно неуместной. Еще больше он корил себя за шальную мысль пригласить ее пообедать. Джонатан с самого начала понимал, что потребуется не одна встреча с Девон Джеймс, чтобы убедить ее отказаться от намерения написать книгу, но пригласить ее на обед к себе домой было безрассудством. Не безрассудством, поправил он себя, а проявлением вульгарной похоти. Все это было ему не нужно — и увлечение этой женщиной и ее вторжение в его личную жизнь. За последние три года дом, с его миром и покоем, стал для Стаффорда самой большой драгоценностью, крепостью, убежищем от суровых реальностей мира, местом, где он и его сын могли быть вместе. Даже Акеми только один раз побывала у него.

Мысли его переключились на маленькую азиатку. До последнего времени Джонатан был доволен ею и их спокойными отношениями. Красивая, умная, внимательная Акеми понимала нужды Стаффорда и никогда не лезла в его жизнь и дела. Девушка чувствовала себя счастливой, живя в снятой для нее роскошной квартире, получая щедрое содержание и пользуясь дозволенной свободой — конечно, без права встречаться с другими мужчинами.

— Вот мы и туточки, начальник, — сказал Генри, остановившись у обочины.

Джонатан усмехнулся — лондонские простонародные словечки, соскальзывавшие время от времени у Генри, неизменно забавляли его. Через затемненное стекло он взглянул на сверкающий, отделанный стеклом домище на углу Семьдесят шестой и Мэдисон-стрит.

— Так, мы приехали, — осторожно напомнил Генри.

Не дожидаясь, пока шофер выйдет и распахнет перед ним дверцу, Джонатан сам открыл ее и ступил на тротуар.

— У меня на семь вечера назначена встреча в городе, — сказал он водителю через открытое окно. — Лучше будет, если ты подъедешь за мной к шести.