Если бы меня спросили (СИ) - Лабрус Елена

— Наверное, не надо было её бросать накануне выпускных экзаменов, — вздохнул он. — Вместо того чтобы готовиться, она целыми днями плакала и сдала плохо. Никуда не поехала, поступила в городе, лишь бы куда-то поступить. Уже на первом курсе выскочила замуж, родила, развелась, в универе после академа так и не восстановилась. Потом второй брак, второй ребёнок.

— Ну, это её выбор. Не думаю, что ты должен был губить свою жизнь ради капризной принцессы, — сказала Ирка. — Особенно при таком потребительском её к тебе отношении. Вместо того чтобы поддержать с Бауманкой, тянула тебя в Питер. Вместо того чтобы реально оценить твой талант и возможности, пыталась их обесценить. И вместо того, чтобы в тебя верить, предпочла тешить своё самолюбие и пользоваться. Парень, что мог выбрать любую, выбрал её — у неё прям голова закружилась от успеха. Но в том, как она распорядилась своей жизнью, твоей вины нет. Моя подруга, например, тоже была отчаянно и безнадёжно влюблена. И он поступил с ней ещё хуже.

— Ещё хуже? Это как? — удивился Вадим.

— Сказал: «Отвали!» при всех.

— Ну… грубо, конечно, но зато честно.

— Нет, это не честно. Это по-свински. И это жестоко. Гад! До сих пор не могу ему простить это «От-ва-ли!» — передразнила она. — Представь, что было с её самооценкой. Как она переживала. Сколько слёз пролила. Но тем не менее это не помешало ей поступить в медицинский, и замуж выйти удачно, и даже благополучно о нём, засранце, забыть. Так что, знаешь…

— Это про твою подругу Аврору?

— Да. Про неё и про Петьку. Она была влюблена в него.

— А Петька всю жизнь любил тебя?

— Ну почему же любил? — хмыкнула ведьмочка.

«Чёрт, ну да, ведь до сих пор любит», — согласился Воскресенский.

— Это не оправдывает то, как он обошёлся с Роркой, — усмехнулась она. — Но и не делает его плохим человеком. Он хороший, — она погладила Вадима по руке, словно успокаивая. — Если что, он учится в мореходке во Владивостоке. Его здесь нет. Не переживай. Я ездила проверить его бабку, она что-то чудит последнее время.

Вадим благодарно прижался губами к её ещё горячему виску.

Что её Петька за семьсот пятьдесят километров, ещё и в военном учебном заведении, откуда просто так не вырвешься — дисциплина, устав, режим — и правда придавало оптимизма.

Не то, чтобы Вадим считал его соперником или собирался с ним драться (будь Северов у ведьмочки на первом месте, Вадима бы здесь не было), но отдавал себе отчёт, что им вдвоём в её жизни не место: или Вадим, или её друг Северов — иначе никак.

Иначе Воскресенский не согласен.

И знал, что ни один из них без боя не сдастся. Петька — особенно. Не зря она столько о нём говорит. Не зря он столько лет рядом.

Драки не избежать. И хрен его знает, чем она закончится, и кто победит. Мужики в её жизни были и до Вадима, но Северов… Северов такой один. И Вадим прекрасно это понимал.

— Расскажи мне о нём, — поправил он одеяло, укрыв Ирку потеплее.

Она засмеялась.

— А я сейчас что делала?

— Расскажи мне о нём и о себе.

— Его бабка нагадала, что я выйду за него замуж, — она сладко зевнула и закрыла глаза.

Вадим улыбнулся: напрасно он думал, что она собиралась его щадить. Как бы не так!

— Конечно, хитрая карга соврёт — дорого не возьмёт. И гадалка из неё, как хрен из ваты. Но если хочешь — расскажу. Мы познакомились в пятнадцать лет… — начала она.

Рассказала про трагедию, что произошла с его родителями. Предупредила, что при Авроре они про Северова не говорят — совсем, никак, — чтобы Вадим, если что, не проболтался. Вспомнила, как изводила Петьку в школе, а тот только улыбался в ответ.

Вадим очень красочно себе представил, как первый раз Северов её поцеловал, и чем в итоге закончилось их жёсткое противостояние. Чем каждый раз заканчивалось, когда они оставались одни...

Нет, Ирка не призналась. На его допрос: «Он был твоим первым, да?» лишь рассмеялась, не ответив ни «да» ни «нет». Но что-то было в её смехе, из чего Вадим понял: угадал. Всё у них с Северовым было. Как она там сказала? Всё и ничего?

Да, возможно, что-то Вадим додумал, но он люто завидовал Северову, что тот знал Ирку так давно. Что был рядом, когда она взрослела. Пережил с ней переходный возраст, растущие сиськи, разбитые коленки, когда учил её кататься на велосипеде, ледяную воду реки, куда они бегали купаться летом. Болезнь мамы, неудачу с Питером, первую любовь, когда она безрассудно влюбилась в старшеклассника.

Как же Вадим жалел, что не он всё это время был с ней рядом.

Жалел и завидовал, хоть это было и глупо.

— Думаю, твоя Анфиса, тоже жизнь себе портила не специально, — после рассказа о своих, снова вернулась Ирка к его одноклассникам. — Но, увы, тебя она не любила. И замуж выскочила не тебе назло. Ей льстило твоё внимание, но она эгоистка. А эгоисты думают только о себе и собственном благополучии.

— Просто пыталась быть счастливой? — прижался губами к её горячему виску Вадим.

— Возможно. И, если бы у неё получилось, плевать она на тебя хотела. Но, увы, что-то пошло не так, и в своих неудачах она стала винить тебя. Ты разбил ей сердце, ты сломал ей жизнь, из-за тебя она плохо сдала, не поступила — ты виноват во всём. Кого-то винить всегда проще, чем брать ответственность на себя. Но это манипуляция. Ты ни в чём не виноват.

— Какая жалость, что у неё не получилось, — горько вздохнул Вадим. — Честное слово, я был бы очень рад, если бы она была счастлива. Если бы нашла себя, скажем, в материнстве или в чём-то другом. Удачно вышла замуж.

— А что у них с Макеевым? — вдруг спросила Ирка.

25

25

— С Лёхой? — удивился Вадим. — Насколько я знаю, ничего.

— Да? — не меньше него удивилась ведьмочка. — Просто он помогал ей с вещами, с переездом, не один раз, и это прозвучало как…

— Так у него транспортная компания, — ответил Вадим. — Он всем помогает с перевозкой.

— А, да? — снова удивилась Ирка, а потом отмахнулась: — Ну и чёрт с ними со всеми. Расскажи мне лучше про игру, над которой ты работаешь.

— У-у-у, это может быть надолго, — улыбнулся Вадим.

— Долгая сказка на ночь — самое то, что мне сейчас нужно, — она подложила под щеку ладонь.

— Ну-у-у…

Было так приятно, что она спросила. Что ей интересно, чем он занимается, чем живёт, что для него важно. Так трогательно, что Вадим не знал, с чего начать.

— В общем, — решил он особо не мудрствовать, — там начинается с того, что парня бросила девушка.— Его уволили с работы, в жизни полная жопа, он должен кучу денег, все считают его неудачником, и поскольку терять герою в принципе нечего, он соглашается на участие в научном эксперименте одного условно «сумасшедшего» учёного.

— Обожаю такие завязки. И в чём суть эксперимента?

— Убрать из памяти разрушительные для психики последствия травмирующего события.

— То есть учёный исходит из того, что всё у нас в голове?

Она положила под щёку его руку. Ткнулась носом в ладонь.

— Именно. Знаешь, что такое посттравматическое расстройство личности?

— Примерно.

— Это влияние травмы, которое длится всю жизнь. Условно, четвёртая стадия травматического стресса. Первая стадия — это сама травма, вторая — острое стрессовое расстройство, оно длится около месяца, третья — ПТСР, посттравматическое стрессовое расстройство, и четвёртая стадия — расстройство личности.

— То есть человек однажды получил травму и всю жизнь с этим живёт?

— Так формируется наш характер, а точнее изъяны в нём, — кивнул Вадим. — Но поскольку прошлое изменить невозможно, все события в нём уже произошли и в него не вмешаться, учёный решил изменить воспоминания о той ключевой ошибке, неудаче или трагедии, что стала причиной расстройства личности.