Последний Рубеж - Выговский Викторович

Он опустил руки, тонкие губы растянулись в улыбке, вновь обнажились крупные и острые как кинжалы зубы.

— Но ты крепкий парень, небеса любят тебя. Ты не умер, но ты глуп как пень. А это может значить только одно.

— Что?

— Что я пну тебя под зад и загоню в портал.

— И что со мной будет? — спросил Анри хмуро.

— Да мне все равно что. Главное чтоб ты был в своем времени, а там живи, умирай, не мое дело.

— У тебя хорошее чувство юмора, — взгляды Ассира и стража скрестились как мечи в бою, разве что не зазвенела сталь, не полетели в стороны снопы рыжих искр.

— Хорошее, — повторил он, взгляда не отвел, продолжали глядеть друг на друга как два тигра, — но я, пожалуй, останусь. Как знать, может, второго раза я не переживу.

Анубрахат выругался. Ассир ощутил, как иголочками покалывает ступни, ноги начинали оживать, самое время двигаться к выходу. Он уперся в пол, от этого движения сапоги затрещали. С хрустом осыпалась тонкая корочка льда. Весь доспех покрылся изморозью, будто лежал в холодильнике, особенно заметно на сгибах, где суставные части обросли ледяными шишками, как крыши зимой.

Анубрахат сказал сварливо:

— Боги свидетели, я убью этого наглеца…

— Тогда нарушатся континуумные связи, — проворно ответил Ассир, — ты же сам говорил…

— А память у гаденыша хорошая, может и будет толк, — великан задумчиво надул щеки, бросил на Ассира косой взгляд. — Нужно поговорить с остальными насчет тебя. Ситуация ведь необычная.

Ассир с любопытством поглядывал на выход из помещения. Оттуда врывались струи холодного воздуха. Ветер завывал как разъяренный зверь, наверняка несется с такой скоростью, что может сбить с ног. Слышен тонкий едва слышный звон, это кусочки льда разбиваются о каменные плиты.

Он вновь глянул в глаза великану, сказал со злым весельем:

— Ты бы намекнул что у вас тут погода хреновая, я бы не лез в арку.

Анубрахат посмотрел на него, как на сумасшедшего, но Ассира это лишь порадовало, краюшки губ поползли вверх, улыбка с каждой секундой становилась все шире, пока не блеснули два ряда крепких белых как жемчуг зубов.

— Убить не убью, но покалечу точно, — мрачно произнес великан.

Громадные ладони сжались в кулаки с таким страшным треском, что Ассиру показалось, над головой лопнули металлические перекрытия. Он даже голову задрал, но там сверху лишь гладкая каменная плита, покрытая, как и все вокруг, тонкой корочкой льда.

Пока страж размышлял что делать, Ассир уловил момент и выскользнул из помещения наружу. Не успел обрадоваться свободе, как свирепый ветер засадил ледяным молотом в грудь, во все стороны полетели мелкие кристаллики льда. Ассира согнуло пополам, наружу рвался сиплый кашель, леденящий холод обжег гортань и заморозил легкие. Он торопливо накрыл рот ладонью, выходит фильтры не работают и легкие могут превратиться в лед раньше, чем он успеет понять что к чему… Лицо уже покрылось тонким слоем снега, он задержал в груди воздух, чтобы кровь в легких его хоть немного прогрела, пальцами правой ухватился за выступ скалы, чтбы ураган не сдул вниз, не расшиб о камни.

Из пещеры донесся яростный возглас:

— Куда полез, придурок! На сосульку замерзнешь!

Ассир понял что действительно поступил глупо, когда сидел внутри, ветер не казался таким страшным, тут же, на воле он стонал, свистел, ревел и выл жуткими могильными голосами.

А теперь, когда все силы уходят на то чтобы не сорваться вниз, ураган и восе набросился как голодный зверь, терзает, засыпает горстями снега… нет, мелкими осколочками льда. Все лицо уже покрылось морозной коркой, а он все лепит дальше, в глаза, уши, ноздри, ловит миг, когда приоткроешь рот… даже нет, лишь немного разжал плотно стиснутые губы, и все! Дальше он сам с силой рванет губы так, что против воли разожмешь челюсти, и тогда в рот и глотку набьется снегу столько, что не сможешь и вдохнуть.

Крохотные частички льда с огромной силой вонзались в лицо, пронизывали кожу, на веках и бровях уже намерзли крохотные сосульки. Еще немного и он сам привратится в ледяную статую…

Ассир ощутил как сильные руки ухватили за плечи, потянули внутрь, он не сопротивлялся, разжал пальцы и вмиг оказался снова внутри тесной камеры. Тут же радостно разжал губы, вдохнул хоть и холодный но такой приятный воздух.

— Тут другой континуум, дуралей! Без меня никуда не лезь. Как дитя малое, нельзя и на минутку оставить. Вот ведь болван! — ругался Анубрахат.

Ассир легонько кивнул, безуспешно старался разглядеть лицо собеседника, на миг показалось, что тот вылит из света, как статуи из бронзы. И понимал, что такого не может быть, то ли ураган с силой ударил крохотной льдинкой в глазное яблоко, то ли просто с дуру мерещится…

Он осторожно поднес руку к лицу, пальцами коснулся обмороженных век, кожа на ощупь холодная, чужая и мертвая. Сбоку полилось мягкое голубое свечение, оно не рассеивалось, как свет ламп, наоборот собиралось в кучу, похожую на крохотное облако. Широкие лучи потянулись из облака наружу, один с руку толщиной, ушел вверх огненным столбом и вскоре растворился в воздухе.

Когда сияние коснулось лица, то показалось, окунули в серную кислоту, Ассир стиснул челюсти, терпел. Даже не пискнул, хотя боль жгла так, словно живьем сдирают кожу, но ведь нет, он видел, там где сияние касается тела, кровавая корка превращается в молоденькую розовую кожу, и даже шрамика не остается! Он наблюдал за мягким сиянием и думал, о том что если бы великан не затащил, как мальчишку, внутрь, то сейчас превратился бы в иссеченную ледышками кровоточащую статую.

— Спасибо, — сказал он тихо, — спасибо, что спас меня.

— Забудь, — отмахнулся здоровяк, будто ему предложили несвежей колбасы, — лучше думай, что делать будешь?

— Так ты говоришь другой континуум?

— Верно, другой, и тут тебя нету — погиб ты. А значит, возникнут ненужные вопросы. Тебя нельзя в этот мир. И назад нельзя, — произнес великан хмуро. — Не знаю, что с тобой делать. И кинул бы, так жалко, не зря же тебя не расплющило…

— А ты я смотрю, влюблен в жизнь во всех ее проявлениях, — сказал Ассир задумчиво.

— А то. Поживешь с мое, тоже полюбишь, куда деваться…

— Я привык действовать, — сказал Ассир откровенно, — мне легче когда в морду сечет холодный ветер, чем если сидишь вот так, как старик.

Анубрахат тяжело вздохнул, из широченной груди вырвался наружу страшный гулкий звук, от него в ушах зачесалось, по спине пробежала дрожь, на мгновение Ассиру показалось, что в укрытие ворвался ураган.

— Этот континуум очень похож на твой, он почти такой, — произнес великан осторожно, будто боялся болтнуть лишнее. — По сути, это твое прошлое.

— Прошлое? — вырвалось у Ассира, воображение и память вновь рисовали ту жуткую картину. Рана распахнула уродливую пасть, сквозь нее видны рассеченные трубочки вен, глаза Эоны заполняются болью, зрачки расширяются, кровь ручьем хлещет на красивую грудь.

Эона выглядит беспомощной и напуганной, ему хочется защитить ее, но дотянуться нет сил, девушка хрипит, изо рта по гордому подбородку стекает пузырящаяся кровь. Она умрет, он уже знает… подхватывает ее на руки, их взгляды на мгновение пересекаются, все вокруг замирает и блекнет, как картинки из старых фильмов.

Эона прижалась к нему, ее тонкие и красивые пальцы вцепились в его руку с такой силой, что, казалось, сейчас прочная броня с треском лопнет. Но нет, с каждой секундой девушка слабела, пальцы разжимались, из раны на шее наружу плеснуло алым. Силы покидали ее, кожа бледнела, уже совсем белая, как снег, по щекам покатились слезы. Под ногами Ассира хлюпало, на темную твердь набежала целая лужа крови.

Он снова вздрогнул помимо воли, с такой силой стиснул зубы, что закололо в висках, брови сползли вниз, сошлись на переносице, кулаки сжались до обеления. Эона умирает, а он не способен ничего изменить, только смотреть, он может убить предателя, но не способен вернуть к жизни тех, кого любил… боевых товарищей, эту милую девушку… А что если может, что если он действительно попал в прошлое? Тогда можно предупредить друзей и Эону. Кто его остановит, этот верзила?

Никогда прежде он не думал, что женщина так просто может изменить его мир, ведь она всего лишь на прощание легонько коснулась пальцами его лица, но в том касание было столько нежности, любви и веры, веры в то что он Ассир может изменить судьбу, может спасти, слепой веры… Кожа на левой щеке до сих помнила ее пальцы, словно там след остался, или шрам…

— Эй, чего зубами скрежещешь? — пробасил великан, — ты меня слушаешь вообще? Или для кого я тут распинаюсь?

— Да, я слушаю. Ты говоришь я в прошлое попал, — отозвался Ассир мертвым голосом.

— По сути да, но континуумы разные, здесь представлена другая альтернативность. Ты должен понимать, некоторые события произошли иначе, но между мирами много общего. Тем более опасно тебя туда пускать, тебя знают, помнят, связи еще слишком сильны.