Преданные и предатели (Летописи святых земель - 2) - Полина Копылова

- Гирш! - крикнула от дверей Беатрикс пьяным требовательным голосом, подбоченясь, как девка у дверей борделя.

- А теперь, господин казначей-фактор, я вас покину. Желаю тысячу удовольствий и спокойной ночи.

Он поклонился и вышел, заметив не без удовольствия ужас и омерзение в глазах Лээлин, к которой уже приближался, шелестя раззолоченными полами упланда, Абель Ган.

Увидев, что Ниссагль выходит, королева скользнула в глубь коридора. Тень ее косо прыгнула следом. Беатрикс прихрамывала. Ниссагль поймал ее за руку выше кисти и обнял за талию.

- Пошли поглядим, как у ворона с курвой сладится. Тут есть дырочки в стене. Старинные!

Дырочки были низко, и Беатрикс пришлось сесть на ковер. Ниссагль тут же дал волю рукам и залез к ней за корсаж, а она, напряженно дыша, приникала то одним, то другим глазом к узкому отверстию. Но очень скоро это ей надоело.

- Черта ли в этом? Они все равно пока еще только разговаривают.

- Ну я покажу ей разговоры...

- Что мы, сами не можем, что ли? - Беатрикс потянулась к Ниссаглю, он с готовностью раскрыл ей навстречу объятия. Он только того и ждал от нее.

- ...Вы очень красивы, Лээлин, вы сами не ведаете, как вы красивы. При виде вас я теряю рассудок. Гирш предложил мне вас, и он действительно поступил как лучший друг. Если бы я взял вас силой, я, быть может, остался бы его лучшим другом, но был бы не в ладах с собственной совестью. - Глаза Гана горели мрачным огнем, щеки испятнал темный румянец. - Я люблю власть, люблю внушать страх, но быть кому бы то ни было отвратительным не доставляет мне удовольствия. Шлюха продается равнодушно, любовница любит и желает... Вы мне слишком нравитесь, чтобы я пренебрег вашим отвращением... Может, вам лучше отправиться домой, Лээлин? От пьяных вельмож вы не дождетесь добра.

- Эскорт Ниссагля не подчинится мне... Я невольница. Мне не выбраться отсюда до рассвета... И... и он может избить меня, если вы не... не... Она беспомощно опустила глаза. - Я слышала, они хотели подсматривать за нами...

- Не сравнивал, но думаю - побои не так противны, как совокупление с тем, кто отвратителен.

- Я устала. Делайте со мной что хотите. Ган грустно улыбнулся.

- Я хотел бы, чтобы вы уехали домой и, если это возможно, не думали обо мне плохо, Лээлин. Когда-то, - он осторожно положил руку ей на плечо, когда-то я носил ушастый чепец и был унижен больше вас. Я и думать не думал, что смогу одеваться в парчу и отказываться от прекрасной женщины, которую мне предлагает счастливый любовник королевы. Я был так унижен тогда, что не имел права даже ненавидеть. Да и какой смысл в ненависти, если не имеешь возможности отомстить! Я мог только терпеть. И я терпел. Я копил деньги. Я ссужал их знакомым, чтобы они во мне нуждались. Я сам удивлялся собственному везению. Потом я покупал себе лучших женщин, потому что по собственной воле они не могли меня полюбить. И вот мне кажется, теперь я мог бы отыграться. Но я не вижу, за что отыгрываться и на ком. Прошлое ушло, а будущее - безоблачно. Уезжайте домой, Лээлин. Вы мне нравитесь, я бы даже хотел сделать вас своей женой, мне бы это позволили, и уж тогда никому бы вас не отдал, даже лучшему другу. Лээлин, милая, ну не надо плакать... Я больше чем уверен, что Гирш занят с королевой и думать о вас забыл. Дайте мне руку, я отвезу вас в моих носилках...

Она всхлипнула и покачала головой.

- Нет...

- Почему?

- Вы, - тихо начала охрипшим от волнения голосом, и Ган затаил дыхание, вы очень добры ко мне... И я хотела бы... Я хотела бы. - Она покосилась на кровать и умолкла. Гана пронизала дрожь. Он вскинул и уронил руки.

- Напрасно. Ах, как это напрасно! Ведь я не удержусь. Вы мне слишком нравитесь, Лээлин. А я вам все-таки слишком противен...

- Нет, - одними губами ответила она.

- Лээлин, Лээлин. - Он с благоговейной бережностью поцеловал ее, словно все еще надеясь устоять. Она даже не закрыла заплаканных глаз. Он поцеловал ее снова, и еще, и еще, - наконец, оторвавшись на миг от ее губ, он заглянул ей в глаза и не увидел в них прежнего отвращения.

Глава пятая

ВЕРНЫЙ РАБ

- Прекрати реветь! - Ниссагль повернулся на другой бок, оперся локтем о подушку и закатил Лээлин звонкую пощечину. - Дай мне спать! Не сомкнуть глаз в собственном доме - то музыка, то рев! Твои наряды стоят по секвестированному поместью каждый, в тебя наконец-то перестали кидать камнями, а ты все недовольна! Хватит, надоело, шлюха, хватит! - Он еще раз ее ударил, потянул мышцу на шее и с ругательством повалился на перину.

- Зачем было меня брать, - прошептала Лээлин, глядя на сходящиеся шатром грани резного потолка, - зачем, если нисколько не любите, если отдаете меня каждому встречному-поперечному, а сами смотрите через щелки с королевой? И все время, все время обманываете... Я ведь исполняю все, что вы требуете: я покоряюсь каждой вашей прихоти, я ни разу не сказала ни полслова поперек, я смотрю в глаза своим друзьям и родичам так, словно их не узнаю... А вы уезжаете каждую ночь в Сервайр, чтобы мучить Эласа, а потом приходите и бьете меня по лицу...

- Я, может, нарочно выжидаю, пока народ привыкнет, что ты моя любовница и я тебе потакаю! - соврал Гирш так лихо, что сам на секунду в этом уверился. Может, мне самому все это надоело, - продолжал он, воодушевляясь, - а тут ты еще ноешь, не даешь спать! Я вообще сделал тебе большое одолжение, согласившись на ту единственную плату, которая была тебе по карману, а ты еще и смеешь требовать любви! Да кому ты нужна, глупая, бесчувственная кукла! Даже прикинуться толком не можешь! Молчишь как пень, а потом скулишь свои песенки! Любая шлюха понимает в любви больше тебя!

- Так, может, вы хотите, чтобы я шла поучиться на улице Куок? севшим от отчаяния голосом спросила Лээлин.

- А почему бы нет, моя сладость? Ты бы там встретила множество знакомых, когда-то почтенных дам, и кое-что у них переняла. Например, научилась бы не валяться на постели как бревно и не воротить от меня морду!

Она сдавленно всхлипнула.

- Ну вот, опять за свое! Сейчас врежу тебе так, что глаза лопнут! Заткнись!

- Я молчу, молчу, я уже молчу... Я все сделаю, все, все... Я всех научу быть покорными, я всех научу молчать, только отдайте мне Эласа. Лээлин припала лицом к его груди.

- Ну? Это еще что значит? - Ниссагль обнял ее за плечи. - Что это такое? А ну перестань. Перестань. Мне спать не даешь, так хоть себя пожалей, вон, под глазами-то круги. Стыдно людям показаться. - Он видел, что она ждет от него обещания, и нарочно медлил. - Ну что ты как струна натянутая? Жизнь всегда была дерьмом, для меня по крайней мере.

- Вы хотите сделать ее такой для всех.

- Не хочу, само так получается. Ну все, поговорили и хватит. Спать...

Наступил день, Лээлин снова осталась одна под присмотром вкрадчивого камердинера Язоша, который, пестро разодевшись, целыми днями сидел на ступеньках лестницы или бродил по нижним покоям, томно поводя сливовыми глазами. Его все время снедало какое-то болезненное сладострастие, весь мир виделся ему в розовой дымке, повсюду ему мерещились соблазнительные округлости, которые он норовил погладить. От присутствия Лээлин и ее недоступности все это еще больше усугубилось, вот он и водил пальцами повсюду, где была какая-нибудь округлость, трепетно и жадно прощупывая полированные ложбинки и выпуклости резьбы и литья.