Серебряный лебедь - Дебора Мартин

– Не обижайте апельсиновую леди!

Дети убежали. А Колин невольно задумался – апельсины стоили недешево. Анабелла только что жаловалась на дороговизну одежды, а сама, явно регулярно, подкармливает маленьких бродяг апельсинами.

Дождь начал стихать и постепенно перешел в мелкую изморось. Колин взял Анабеллу за руку:

– Пора расправить крылья, госпожа Лебедь.

Он пошел быстрым шагом, она без особых усилий держалась рядом с ним. Вдоль домов грязи было значительно меньше, хотя пару раз им все-таки пришлось пройти по довольно глубоким лужам. Они свернули в темный переулок, где находился ее дом, и тут дождь вновь хлынул как из ведра.

– Сто тысяч чертей! – воскликнул Колин, когда порыв ветра сорвал с него шляпу.

Плащ Анабеллы моментально промок и отяжелел, мешая ей идти. Колин не раздумывая подхватил ее на руки и побежал к дому. Дверь, по счастью, оказалась не заперта. Он не сразу опустил девушку на пол, вдыхая свежий запах дождя, исходивший от ее волос.

При свете свечи Колин почти в упор разглядывал ее лицо. На мгновение ему показалось, что в глазах Анабеллы светится затаенная боль. Его пронзило желание заглянуть в душу этой странной женщине и вынуть терзающую ее занозу.

Анабелла, обняв Колина за шею, смотрела на него из-под ресниц, покрытых бисеринками дождя. Колин склонил голову, чтобы поцелуем снять дождевые слезинки и погасить ее боль. Она моргнула, и волшебство исчезло.

– Вы уже можете отпустить меня, – неожиданно низким бархатным голосом произнесла актриса.

Колин молча повиновался, почувствовав, что, если он ее сейчас поцелует, они так и не доберутся до ее комнаты. Вода стекала с их одежды, разливаясь лужами по полу. Он помог ей снять плащ и кивнул головой в сторону лестницы:

– Нам надо поскорее снять все мокрое.

Выражение испуга на ее лице было настолько мимолетным, что Колин усомнился, не померещилось ли ему. Анабелла вдруг изменилась прямо на его глазах. Исчезла робкая, ранимая девушка, припасавшая апельсины для маленьких побирушек, и на ее месте появилась хорошо владеющая собой опытная актриса.

– Мои комнаты наверху, – небрежно сообщила она, сняла с крюка около двери подсвечник с горящей свечой и стала подниматься по лестнице.

Он кивнул и последовал за ней. Не успели они дойти до середины лестницы, как открылась дверь на первом этаже и из нее вышел морщинистый старик.

Анабелла на мгновение замерла, затем повернулась к нему с неуверенной улыбкой на губах.

– Добрый вечер, мистер Уоткинс. Извините, с нас натекло на пол… мы попали под ливень и…

– Вы не должны приводить джентльменов в свои комнаты, не так ли? – проворчал старик.

Колин догадался, что перед ним владелец дома.

Ее улыбка стала ярче.

– Надеюсь, нет ничего предосудительного в том, что мой брат заглянет ко мне ненадолго?

Колина начал разбирать смех. Сам он неоднократно прибегал к такой уловке, но не думал, что когда-нибудь услышит ее из женских уст.

– Ваш брат? – Уоткинс недоверчиво осмотрел Колина.

– Колин… Мейнард, к вашим услугам, – представился маркиз, отвесив чинный поклон.

Уоткинс с еще большей подозрительностью впился в него взглядом.

– Да, это… Колин, – эхом откликнулась Анабелла. – Мой брат Колин.

Домовладелец явно не удовлетворился объяснением и продолжал ворчать:

– Вы же знаете, моя жена не любит, когда вы приводите мужчин в свои комнаты. После того последнего джентльмена она грозилась выставить вас на улицу. У нас респектабельный дом, и мы не хотим, чтобы о нас сплетничали в округе.

«Последний джентльмен. Интересно, кто это? Вероятно, Сомерсет… – стиснув зубы, подумал Колин. – Да, пожалуй, Ривертон был прав: она не столь невинна, как мне представлялось».

– Я не понимаю, почему я не могу пригласить к себе собственного брата? – вполголоса возмутилась Анабелла.

– Брата, говорите? – вздохнул старик и почесал крючковатый нос. – Ну, ладно, проходите. Только уж постарайтесь, чтобы моя хозяйка его не увидела.

Анабелла царственным жестом склонила голову:

– Благодарю вас, мистер Уоткинс, – и горделиво продолжила свой путь.

Колин тоже кивнул и пошел за ней, стараясь не смотреть на мокрую юбку, прилипавшую к ее бедрам.

Войдя в комнату, она прикрыла дверь и с негодованием набросилась на него:

– Видите, что вы наделали! Сейчас так трудно найти дешевое жилье. Благодаря вам я уже завтра могу оказаться на улице!

– Не стоит все сваливать на меня. Если я правильно понял домовладельца, я не первый посетитель в этих стенах. – Он замолчал, ощутив, что впервые в жизни в его голосе звучит ревность.

Она, видимо, услышала то же самое и поспешила заявить:

– Я вам уже говорила, что Сомерсет и я…

– Любовники? – невольно вырвалось у него.

Анабелла выдержала его взгляд, хотя ее щеки слегка порозовели.

– Нет, этого ты никогда не говорила, – более спокойным тоном продолжил он. – Впрочем, это не имеет ни малейшего значения. Сомерсета здесь нет – а я есть.

– Вы правы, – неожиданно согласилась она и зажгла свечи. – Вы так рвались сюда, что, надеюсь, вам у меня понравится. – Широким жестом она обвела комнату.

Колин понял, что Анабелла старается поддержать репутацию острой на язык собеседницы, и решил промолчать. Он окинул взглядом обстановку. Перед холодным камином стояли два стула. Еще два у грубо сколоченного стола, накрытого кружевной салфеткой. В углу – дубовый комод, а рядом с одним из окон висело зеркало в полный рост – пожалуй, самый дорогой предмет в комнате. Довершали обстановку кушетка и кресло, по всей видимости предназначенное для гостей. Все было дешевым и явно принадлежало домовладельцу, но Анабелла сумела придать комнате уютный вид. Колин улыбнулся, подумав, что для полноты картины стоило бы осмотреть и спальню, скрывавшуюся за узкой дверью.

– Ну, милорд, каковы ваши дальнейшие планы? – поинтересовалась она, чтобы прервать затянувшееся молчание.

Несмотря на ироничный тон, легкое дрожание голоса выдавало ее тревогу.

– В данный момент мой единственный план состоит в том, чтобы избавиться от мокрой одежды.

Она с подозрением посмотрела на него, затем решительно сказала:

– Дайте мне ваш камзол и жилет.

Колин без колебаний снял верхнюю одежду, повесил ее на спинку стула и остался в тонкой белой рубашке и промокших штанах табачного цвета. Анабелла отошла к камину и попыталась разжечь его.

– У меня это лучше получится, – Колин опустился рядом с ней на колени и взял у нее из руки щепку. Пальцы их соприкоснулись – он ощутил ледяной холод, а она вздрогнула, как от ожога.

Когда огонь разгорелся, Анабелла придвинула кресло к камину и развесила одежду Колина на его спинке, чтобы та побыстрей просохла. По ее замедленным движениям Колин понял, что она растеряна.