Майорат на двоих - Алексей Замковой

– Значит, надо выбираться отсюда, пока этого не произошло! – Фарри снова остановился и замер перед братом. – Может, напасть на охрану? Например, когда еду принесут. Должны же нас кормить…

– Голыми руками на мечи? Точнее – топоры? – хмыкнул Слов. – Вдвоем против всех стражников города?

– По крайней мере, не дадим себя прирезать, как щенят беспомощных, – проворчал Фарри.

– Если дойдет до этого… – Слов пожал плечами. – Лично я думаю, что нам не остается ничего иного, как ждать. А там видно будет. Пока мы здесь, все равно сделать ничего не сможем.

Снова потянулось ожидание. Слов так и сидел на своей койке. Фарри расхаживал взад-вперед, стараясь не налететь в темноте ни на брата, ни на койки. Каждый размышлял о том, как выбраться из этой ловушки. Должен же быть какой-то выход! Дядя всегда говорил, что не бывает таких неприятностей, из которых нельзя было бы выбраться… Время шло… Точнее – ползло. Неуловимое и неощутимое. Сколько прошло уже времени с того момента, как они оказались здесь? Может, снаружи уже день или даже вечер, а может – еще продолжается та ночь, когда братья были схвачены.

Стук шагов в коридоре раздался неожиданно. Только что казалось, во всем мире не осталось ни одной живой души, кроме Фарри и Слова, и вот – подтверждение тому, что мир, несмотря на ощущения, не превратился в маленькую темную камеру. Шаги приближались, грохоча по каменным плитам. Отдаваясь эхом от стен, усиливаясь и умножаясь так, что непонятно было, сколько людей идет по коридору. Фарри застыл в шаге от двери. Вскочил с нар Слов. Напротив их камеры шаги смолкли, и их единственный источник света – окошко в двери – заслонил темный силуэт.

– Прочь от двери! – Хриплый голос был далек от дружелюбия, но Слов неожиданно поймал себя на мысли, что рад и ему.

Заскрежетал засов. Братья прищурились от заструившегося сквозь дверной проем света лампы. Когда глаза привыкли к свету, Фарри и Слов увидели, что за дверью стоит стражник.

– Выйти из камеры! – буркнул он, отступая в сторону.

– Куда? – напряженно спросил Слов.

– Выйти из камеры! – снова прорычал стражник.

Посмотрев друг на друга, братья повиновались. Фарри чувствовал, что не стоит заставлять стражника повторять приказ. Они шагнули в коридор и замерли у двери.

Стражник оказался не один – за братьями пришли трое. Так и не объяснив, что к чему, Фарри и Слова повели куда-то по коридору. Они проходили вдоль дверей, скрывавших камеры, такие же, как та, которую они только что покинули. Иногда они останавливались у дверей, преграждавших дальнейший путь, и ожидали, пока их не отопрут с обратной стороны. Постепенно обстановка вокруг приобретала более благоприятный вид. За очередной дверью оказалась крутая лестница, поднявшись по которой братья оказались уже не в темном сыром подземном коридоре, а в другом – не столь угнетающем. Вот маленькое окошко – Слов бросил в него взгляд и увидел, что на улице уже совсем светло. Их провели еще через несколько дверей, пока, наконец, они не оказались в квадратной комнате, в которой, кроме них и конвоиров, был еще один стражник. Он сидел за простым, даже немного грубым столом и что-то писал в большой книге. Вдоль противоположной стены протянулась такая же грубая, как и стол, лавка.

– Привели? – Сидевший за столом поднял голову.

– Да, господин десятник, – ответил один из конвоиров.

Десятник кивнул и исчез за противоположной дверью.

Снова появился он спустя минуту.

– Заводите! – махнул рукой десятник, возвращаясь на свое место и снова беря в руки перо.

Большой кабинет, куда стражники втолкнули братьев, резко контрастировал со всем тем, что они видели с тех пор, как оказались в тюрьме. Стены были обшиты панелями из полированного дерева, а кое-где висели картины или гобелены, на которых были искусно изображены сюжеты из битв или охоты. По сторонам огромного, выше человеческого роста, окна висели тяжелые зеленые портьеры. Что касается мебели, то кабинет был почти пуст. В углу, справа от входа, стоял небольшой столик, по сторонам которого расположились два кресла. Ряд стульев, жестких на вид, растянулся вдоль одной из стен, а у дальней стены обосновался большой, украшенный резьбой письменный стол. Человек, сидевший за столом, оторвался от бумаг, которые изучал перед приходом братьев, и поднял взгляд на Фарри и Слова. Седой венчик волос обрамлял обширную лысину, чуть поблескивавшую в свете, падающем из окна. Лицо человека было круглым, чуть пухлым. Его можно было бы назвать добрым, если бы не глаза – цепкие, пронзающие, словно видящие всех насквозь. Человек был чуть полноватым, но не настолько, чтобы можно было назвать его толстым. Кольчуги, как на стражниках, на нем не было, но поверх одежды был надет такой же, только гораздо лучшего кроя и качества ткани, зеленый табард, на котором изображен герб Дома Вудакс.

– Свободны! – Голос человека был мягок, примерно как толстая ткань, в которую завернут булыжник.

Фарри вытаращил глаза – неужели слова были обращены к нему с братом? Вот так, бросили на ночь в камеру, потом привели к какой-то шишке, и та одним словом снова выпускает их на свободу? Может, все обвинения рассыпались в прах и дело разрешилось?

– Попробуете выкинуть какой-то фокус, и я прослежу, чтобы вам переломали все кости, перед тем как убить, – прошептал сзади голос одного из стражников, а затем послышался скрип двери.

Фарри сник – сиюминутная радость улетучилась, как только он понял, что хозяин кабинета отпустил конвоиров, а никак не его и Слова.

Слов же практически не обратил внимания на сказанное хозяином кабинета, как, впрочем, и стражником. Его взгляд приковали к себе лежащие на столе, перед шишкой, мечи. Их с братом мечи! Приглядевшись, он обнаружил там же и остальные вещи, принадлежащие ему и Фарри. Обгоревший свиток лежал, словно небрежно брошенный, слева от мечей, а рядом с ним была дядина книжечка, на которой поблескивал перстень, грубо сорванный стражниками с пальца Фарри.

– Милорд Зелин Свойл Грах обвиняет вас в краже его имущества. – Взгляд человека за столом буквально ощупывал Фарри и Слова. Казалось, что обладатель такого взгляда непременно почует любую ложь или недомолвку, если братьям по глупости взбредет в голову утаить хоть кроху правды. – А именно – вот этого перстня. Вы признаете свою вину?

– Нет, господин… – Слов замялся, не зная, кто перед ним.

– Я – капитан городской стражи. Зовите меня господин капитан. – Он откинулся на спинку кресла и, взяв со стола перстень, принялся подбрасывать его на ладони. – Тогда откуда у вас этот перстень?

– Этот перстень, вместе со всем остальным, мы получили в наследство. – Фарри чуть подался вперед. В голосе его прозвучал вызов. – Я не знаю, с чего этот Грах решил…

– Вот как? В наследство? – Капитан приподнял бровь. – Тогда вы, несомненно, знаете, что это за перстень?

Фарри снова открыл рот, но закрыл его, не произнеся ни слова. Он не знал на самом деле, что это за перстень. Просто перстень, который лежал в мешочке с золотом, который они извлекли из тайника. Он посмотрел на брата, но Слов тоже молчал, и сказать ему, судя по всему, было нечего.

– Понятно… Значит, не знаете. – Капитан вздохнул и аккуратно положил перстень на стол. – Вы одеты как горожане. Однако одежда на вас – совсем новая. В ваших вещах обнаружена старая одежда, судя по которой вы прибыли в Этвуд с севера. Насколько я знаю, мечи, о которых, кстати, отдельный разговор, и такая сумма денег, которая была при вас, в тех краях – очень большая редкость.

– Это все – наше! – упрямо заявил Фарри.

– Но Грах не обвинял нас в краже денег и мечей, – одновременно с братом спокойно сказал Слов.

– Посудите сами, – не обращая внимания на слова парней, продолжил капитан. – Человек благородного происхождения обвиняет вас в краже вещи, которой у вас никак не должно быть. При вас находят другие вещи, ваши права на которые – очень сомнительны…

Капитан сделал паузу. Он снова принялся рассматривать братьев, словно обмеряя и взвешивая по-новому. Оставшееся недосказанным повисло в воздухе. Он убежден, что братья – виновны. И ведь обвинения капитана звучат вполне логично и обоснованно… Как доказать, что мечи, деньги, перстень и все остальное действительно принадлежат двум парням, прибывшим из глуши, где даже деньги не пользуются особой популярностью?

– Нашим отцом был Сам Бровин Грах-Дормайл, – тихо произнес Слов. – Об этом сказано в свитке, который лежит на вашем столе. Эти вещи достались нам в наследство от отца.

Фарри изумленно уставился на Слова. Надо же! Только недавно, когда они сидели в камере, брат обиделся на него за то, что Фарри много болтает. А теперь – сам выкладывает все. По напряженному выражению лица Слова было видно, что эти слова дались ему с большим трудом. Он смотрел прямо на капитана, ожидая его реакцию.

– Вот как? – Капитан подался вперед и оперся локтями на стол. – И когда же отец передал вам это наследство?