Я плюс все - Карен Арутюнянц

– Ну и ну… – сказал я. – Барану до брата далеко! Баран по сравнению с ним профессор!

– Что? – крикнула из кухни мама.

Я пошёл к маме.

Мама мне очень обрадовалась.

– Гошенька! – улыбнулась она.

Я застеснялся. Надо же! Собственной мамы.

– Какой ты большой! – проговорила мама.

А потом прослезилась.

– Мам, – сказал я. – Ты что?

Мама прижала меня к себе и сказала:

– Я тебя очень люблю!

Я прижался к маме покрепче.

– Мне так хочется, – сказала мама, – чтобы ты был счастлив…

Тут вернулся папа и крикнул из коридора:

– Я всё слышу! Вы говорите обо мне!

Мы не успели ответить. Снова зазвонил телефон. Сегодня он будет трезвонить целый день!

Папа поднял трубку.

– Да, – сказал папа. – Это я.

Я подошёл к нему и взял из руки пакеты с пепси-колой и «Колокольчиком».

– Кто это? – спросил я.

Папа ничего не ответил. Он слушал своего телефонного собеседника с невероятно озадаченным видом. У папы приподнялась правая бровь. Это говорит о том, что он очень удивлён и не знает, что сказать.

Потом папа положил трубку на место.

– Кто это был? – спросил я.

– Баранов, – ответил папа, пожевав губами. – У него появился отец.

– Что? – удивился я. – Он же умер!

– Нет, – сказал папа. – Он жив. Это я.

– Что?! – спросил я.

– Да, – сказал папа. – Этот Баранов горячо поблагодарил меня за то, что я раструбил всему миру о его невиновности, и за то, что я вытащил его из тюрьмы, а потом горячо заверил, что никогда этого не забудет, и я ему теперь «заместо родного отца»!

Папа прошёл на кухню и сел на стул.

– У нас появился взрослый сын-уголовник, – сообщил папа маме. – С днём рождения!

– Да я слышала, – вздохнула мама.

Она поцеловала папу в макушку.

Папа обнял маму и поцеловал её в подбородок.

– А знаете что?! – вдруг воскликнула мама.

– Что? – спросили мы с папой.

– Что-то я давно не видела, как вы играете в футбол! – ответила мама.

– Кто? – спросили мы.

– Да вы! Вы! – сказала мама. – Бегите на поле, а я на вас из окна посмотрю. Я очень люблю, когда вы играете в футбол!

Папа снова поцеловал маму в подбородок и закричал:

– Где мои кроссовки?!

Мы переоделись, подхватили новый мяч, и через пять минут выбежали на пустырь.

На поле ещё никого не было. В нашем распоряжении был целый час.

Мы помахали маме. Мама помахала нам.

Даже сюда доносился вкусный запах яблочного пирога, который дозревал в маминой духовке.

Через пятнадцать минут папа плюхнулся на тёплую зелёную травку и пропыхтел:

– Перерыв! Какой счёт?

– Четыре – один! В мою пользу! – ответил я.

– Не может быть! – удивился папа. – Я же забил три гола.

– Когда?! – возмутился я.

– Значит, показалось… – сказал папа и лёг на спину.

Я лёг рядом.

– Посмотри! – папа кивнул на облако, которое проплывало над нами. – Оно похоже на футбольный мяч.

– Да, – сказал я. – А теперь на утюг.

– На утюг? – переспросил папа. – Точно! А теперь на кенгуру.

Облако быстро растаяло.

– Представляешь, – сказал папа, – какой там, наверху, сильный ветер!

– Да, – ответил я. – Представляю…

Я закрыл глаза. Я представил синее небо. Вот я лечу по нему. Дует ветер. Внизу лежит папа на зелёной траве. Мама печёт яблочный пирог. И аромат пирога доносится до меня, несмотря на сильный ветер. А папа кричит:

– Го-оша-а! Проснись! Проспишь день рождения… Го-оша-а!

Папа кричит и смеётся. И смех у него какой-то странный. Словно смеётся не папа, а целая толпа мальчишек…

Папа растолкал меня:

– Гоша!

Над нами стояли все мои друзья и смущённо посмеивались.

Ух ты, сколько их! Все собрались! И Жанка, и Баран, и Гоша, и Алик, и Женька-Пузырь, и Вася, и Серёга, и Эдик, и Икар, и Петя, и Жора, и Арик. И все они – мои друзья! Друзья! Как хорошо, когда у тебя много друзей. И, наверное, как плохо, когда их нет…

Мы сыграли в чудесный футбол. В самый настоящий: с двумя таймами по сорок пять минут и с перерывом. И были счастливы, даже тогда, когда кубарем летели в пыль и сшибались носами.

А в самом конце второго тайма я забил прямо в девяточку и меня подбросили несколько раз в воздух!!!

Наша команда – Жанка, папа, Женька-Пузырь, Баран, Гоша, Алик и я – была самой прекрасной командой за всю мою жизнь! У меня ещё никогда не было такой команды!

Мы выиграли со счётом 12:11! Двенадцатый гол был моим.

Потом мы пошли домой, к праздничному столу.

Мы ели мамин пирог. Мы чокались пепси-колой и «Колокольчиком» за моё здоровье, за мамино и папино, за здоровье моей бабушки и вспоминали тех, кого нет рядом с нами, и снова чокались – за здоровье моих друзей.

А потом пели, рассказывали смешные истории и хохотали.

Потом все разошлись.

Потом мы убрали со стола. И наступил вечер.

И вдруг в нашу дверь позвонили.

– Привет, – поздоровалась Марина. Дат к) не виделись.

– Ой! – крикнул я. – Как хорошо, что ты пришла! У меня сегодня день рождения!

– Я знаю, – сказала Марина.

Она отступила влево, и я увидел небольшой аквариум, который стоял на расстеленной газете справа от порога, прямо у стены.

В аквариуме плавали две золотые рыбки.

– Это папины. На счастье… – сказала Марина. – С днём рождения.

Потом она отвернулась и пошла по лестнице вниз.

Я внёс аквариум в дом.

Я поставил его на стол. Сел перед рыбками и принялся их рассматривать.

– Красивые, – сказала мама.

– Золотые, – сказал папа.

Я ничего не сказал. Я подумал: «Дяди-Юрины».

В сказках золотые рыбки исполняют желания людей…

Я закрыл глаза. А вдруг?! Но я не успел загадать желание.

Потому что снова зазвонил телефон.

– Алё! – сказал я.

– Гошка! – прорычала трубка – Узнаёшь?!

– Дядя Гриша! – крикнул я.

– Гошка! – прорычал дядя Гриша.

Я тебя поздравляю!.. И, в общем, желаю того-сего!..

Мама подбежала к телефону.

– По-моему, с ним что-то не так, – прошептал я.

– Гошка! – рычал дядя Гриша. – Зови маму!

Я передал маме трубку и услышал, как дядя Гриша продолжает рычать:

– Сестричка! Сдавайте билеты! Я уже не вице-президент!.. Нашей конторе крышка!

Потом дядя Гриша гомерически захохотал.

А потом, кажется, заплакал.

И мама принялась его успокаивать. Своего старшего брата Гришу, который весит сто двадцать килограммов и может придержать одной рукой заведённый мотоцикл с коляской.

Почему не лает собака?

Мы сидим с Жанкой на лавочке. Ждём Гошу и Барана.

Сегодня у нас репетиция. Она и вчера была. И позавчера. И завтра будет. Каждый день, до конца лета.

Мы репетируем пьесу, написанную Гошей по мотивам книги «Три мушкетёра». Каждый из нас играет по нескольку ролей. А женские роли исполняет Жанка.

Да! У театра «Три товарища» пополнение. В нашей труппе появилась актриса. Жанка. Очень хорошая актриса и чудесный партнёр. Жанка оказалась не только талантливой актрисой, но и прекрасным организатором.

Когда Жанка не на сцене (в Гошиной комнате), а мы продолжаем репетицию, Жанка готовит на кухне омлет и какао. Это фирменная еда «Трёх товарищей».

Ещё Жанка следит за нашими костюмами, например, штопает, если надо. Вытряхивает, гладит, пришивает пуговицы.

По вечерам обзванивает актёров, напоминает об утренней репетиции. Ну и так далее. В «и так далее» входит много чего.

– Что-то они опаздывают, – ворчит Жанка.

Сегодня мы решили порепетировать неподалёку от футбольного поля. За кустами шиповника. На небольшой полянке. Здесь всегда тихо, и никто нам не помешает.

Честно говоря, надоело сидеть в Гошиной комнате. Тесновато в ней. Да и вообще, душно.

– Никуда не денутся, – говорю я, срывая травинку.

Жанка высматривает Гошу и Барана.

На дороге пусто. Только бегает какая-то вислоухая собака. Туда-сюда, туда-сюда. Смешная собака.

– Ты роль подучил? – спрашивает Жанка, не глядя на меня.

Я щекочу ей шею. Травинкой, которую сорвал.

Жанка отмахивается. Думает, муха.

– Подучил? – повторяет Жанка.

Я продолжаю водить травинкой по Жанкиной шее.

– Ах, ты!.. – Жанка поворачивается ко мне и успевает заметить, как я отдёргиваю руку.

Она вырывает у меня травинку и со смехом пытается пощекотать мне ухо. Я фыркаю, вскакиваю с места. Отпрыгиваю от лавочки.

Мы носимся по пустырю, размахиваем руками, поднимаем пыль. И смешная дворняжка бегает за нами. Но при этом она почему-то совершенно не лает.

Я останавливаюсь.

– Странно, – говорю я. – Собака не лает.

Собака садится напротив. До неё метра два. Я хочу подойти к ней. Делаю шаг. Но собака отходит на полметра и снова садится.

– Собака, – говорю, – не бойся.

– Мы тебе ничего не сделаем, – говорит Жанка. – Может, она голодная?

– Котлету хочешь? – спрашиваю я у собаки.

Собака приподнимает своё большое мохнатое ухо и смотрит на меня умными глазами.