С тех пор они жили счастливо - Лесли Кэмерон-Бэндлер

Основным яблоком раздора этой пары было возобновление брака и совместная жизнь с семью детьми. Она хотела повторного брака, а он - нет. Когда он думал о том, чтобы жениться на ней, он чувствовал боль, которую принесла бы ему потеря ее, и затем представлял себе картины счастья с ней. Затем он вербализировал для себя предложения, как сделать это продоложительное счастье сбывшимся. Но поскольку следующим шагом были эйдетические образы, то есть образы из прошлого, и поскольку все картины прошлого подтверждали только, что они не могли быть счастливыми, живя вместе с детьми, он не действовал в соответствии со своими вербальными рассуждениями и должен был оставаться отделенным от нее. Он долго жаловался, что она должна увидеть, что брак не получится, все будет опять как и раньше, и она должна принять это.

Он использовал тот же процесс в определении большей части своего поведения. Например, он годами ненавидел свою работу, но не мог увидеть, чтобы это могло быть как-нибудь иначе, несмотря на то, что все вокруг предлагали ему быть консультантом или делать внештатную работу. Только когда он увидел, что его коллега поступил именно так и хорошо преуспел, он поверил, что он тоже это может Как только он удостоверился, что такая возможность была, он не теряя времени, так и поступил. Все его поведение соответствовало этому паттерну: будущее поведение определялось прошлым опытом, содержавшимся в образах.

Ее же стратегия начиналась внутренним диалогом, который говорил ей, что ее жизнь может быть лучше; затем она порождала, конструировала образы возможного будущего. Каждая картинка вызывала у нее чувственный отклик. Картину, которая вызывала самое лучшее чувство, она стремилась воплотить в реальность. Ее внутренний диалог порождал предположения относительно того, как она могла сделать эту картинку реальностью, и она действовала в соответствии с этими предположениями. Ее поведение было очень прямым и непосредственным; но если она сталкивалась со слишком многими препятствиями в превращении своей картины в реальность и в конце концов видела, что не может придти к желаемой картине, это лишало ее возможности получить даже то, что возможно. Что касается возобновления их брака, она вызвала в себе картины, в которых они были вместе с детьми, счастливые и любящие, и действовала для реализации этого. Когда он сопротивлялся, она почувствовала, что он лишает ее этого счастья. Ее поведение определялось конструированными образами, обещающими ей лучшее из всего возможного.

Их стратегии вели к конфликту, хотя каждая из них была по-своему полезной. Его стратегия удерживала его от потери времени и сил в погоне за журавлем в небе, ее стратегия давала ей возможность временами достигать, казалось бы, невозможных целей. Однако каждая из этих стратегий и по-своему уязвима. Временами он оказывался ограниченным, не имеющим возможности достичь своей Цели, потому что не мог пойти на риск, если только нельзя было все заранее вычислить. Ее стратегия часто вела ее к разочарованиям, потому что желаемое состояние оказывалось совершенно недостижимым, особенно если ее образы включали его и требовали, чтобы он вел себя каким-нибудь новым образом для превращения образа в реальность. При его стратегии это часто оказывалось невозможным, если новый способ поведения не имел опоры в прошлом опыте и не мог быть из него выведен.

Я предпочла работать с этой парой в ориентации на умственное осознание. Иными словами, я явным образом объяснила им стратегии каждого их них. Когда они это поняли, я показала им, что их конфликты были результа-том столкновения их стратегий, и вряд ли чего-либо еще. Затем я научила их использовать стратегии друг друга для более успешной коммуникаций. Он научился давать ей описания более реалистических картин, которые были легче достижимы, но также вызывали в ней позитивнее чувства. Например, она представляла себе картину, как прекрасно было бы, сам бы они вместе совершали спортивные прогулки. Это было бы прекрасно, если бы у него не было больной поясницы. Так что он просто отказывался, а она постоянно теребила его, пытаясь внушить ему, как это было бы прекрасно. Когда он опять отказывался, она чувствовала себя обиженной и корила его за упрямство. По ее словам, "если бы у меня была больная поясница, я бы сделала все, чтобы вылечиться. Но он не хочет, он готов мириться со своей поясницей". Разумеется, он был готов предпринимать усилия и пользоваться только теми средствами, которые которые ранее доказали свою пригодность и успех. И поскольку он не искал нигде, кроме своего прежнего опыта, доказательств полезности всех предлагаемых ею среаств, он действительно ничего не делал со своей поясницей. Чтобы проработать этот частный конфликт, я попросила его описать ей различные сцены в которых он был счастлив вдвоем в спокойном, тихом окружении, в условиях, более подходящих для состояний его поясницы. Она затем выбрала из его описаний то, которое вызывало в ней наилучшие чувства. Таким образом он научился использовать ее стратегию для порождения желательных, но наиболее реалистичнмх последствнй для обоих. В то же время я предложила ей не предлагать ему возможных альтернатив, если только она не могла предложить н существенных доказательств их ценностей, которые он мог бы проверить своим прошлым опытом.

В другом случае она хотела, чтобы он свтупил в общение с ее дочерью. Его прошлый опыт заставлял его думать что это было бы по меньшей мере отчаянным безрассудством. Я предложила ей прекратить фрустрировать себя и вместо этого использовать свою энергию для того, чтобы создавать такую ситуацию между ним и дочерью, в которой любая форма коммуникации будет ощущаться им как продуктивная. Если такой опыт будет иметь место, он станет частью его личной истории и свидетельством будущих возможностей. Тогда его поведеине сможет соответствовать ее желаниям. В скорости он и дочь смогли установить процесс общения и преодолеть конфликт, совершенствуя свои переживания.

Итак, можно видеть, как ригидная последовательность внутренних процессов влияет на поведение человска. В каждом из этих примеров я обсуждала использование существующей стратегий. Другая возможность изменить стратегию, что создаст глубокие изменения в поведении и переживаниях. Все мы подвержены переживаниям и поведению, вызываемым нашими стратегиями. Поскольку стратегии обычно состоят из жестких последовательностей внутренних процессов, чем лучше мы научимся манипулировать этими внутренними представлениями, тем больше будет наша способность делать свои переживания и по-ведение предметом нашего выбора. Это средство освобождения воли, в противопоставлении ситуации, когда все, что с нами происходит - происходит не по нашей воле.

Глава 6.

Обнаружение конгруентности и неконгруентности

Как вы уже знаете, воспринимающий в коммуникации может получить гораздо больше информации, чем кажется говорящему. Представление о том, что значительные части нашего коммуникационного поведения недоступны нам самим, но при этом открыты миру, может быть смущающим; в особенности потому, что неважно, как старательно мы выбираем слова, остальная часть поведения красноречиво говорит за себя коммуниканту, обладающему неплохим знанием. С точки зрения терапии этот феномен дает ключи к замкам, которые иначе недоступны.

Рассмотрим следующую коммуникацию. Во время сеанса терапии, когда Фреда спросили, каковы его чувства по отношению к жене, он ответил: "Я люблю ее. Я очень люблю ее." Темп его речи был быстрым, слова - необычно для него громкими, губы сжались, тело тоже - почти до вибрации, руки сжимали друг друга. Его невербальное сообщение не было из самых любящих и мягких. Но хотя мы видим и слышим отсутствие соответствия в его коммуникации, мы еще не знаем, что это значит.

Точно так же, когда Дороти говорит: "Мне нравятся любовные игры с ним", - интонация ее голоса плоска и монотонна, уголки рта опущены, начиная фразу она пожи-мает плечами, в остальном ее тело неподвижно, руки безжизненно лежат на коленях. Мы вновь сталкиваемся со смешанной коммуникацией, в которой слова указывают на что-то иное, нежели невербальная часть сообщения.

Есть несколько теорий относительно значения такой коммуникации, каждая из них отвечает на вопрос, какая часть сообщения более важна. Однако не следует отвергать или недооценивать ни одну из частей коммуникационного поведения. Обе реальны, и обе нужно ценить. Правильный вопрос состоит в том, каковы различные значения сообщения, в частности, какое значение каждая из частей имеет относительно структуры существующего и желательного состояния клиентов.

Чтобы познакомить вас ближе с категориями поведенческой информации, я предлагаю вам вспомнить полно, как только удастся, следующие переживания:

1) кто-то, о ком вы заботитесь, дает вам подарок, вы открываете его перед ним и обнаруживаете, что это нечто, что вам не нравится, кажется вам безобразным, или нечто подобное у вас уже есть или это совершенно бесполезно. Вспомните, что вы говорили при этом и как вы себя чувствовали;