Остров для особенных (сборник) - Хельга Лайс

заслуженного триумфа испарилось так быстро, что я не могу сказать точно, было ли оно вообще. Лица парней выражали плохо скрываемое разочарование исходом. Но мне было отчасти безразлично, что они чувствуют, так как для себя уже доказал, что постепенно превращаюсь в того, кем мне всегда хотелось быть. И это моя первая победа тому настоящее доказательство. Просто борьба с лучшим другом – все больше отдаляла его от меня. Данила сухо пожал мою руку, не говоря при этом ни слова. Нахмуренные брови, под которыми потемневшие глаза словно сильнее запали в глазницах, расширенные ноздри и плотно сжатые губы – надо быть дураком, чтобы понимать его эмоции в этот миг. Своим напряжение он бы обеспечивать электричество целый континент на протяжении столетия. Его окружили, чтобы выразить поддержку, но тот уже упорно двигался в сторону раздевалки. И все парни пошли вслед за ним. Что касается меня, то меньше всего мне хотелось с ними пребывать в одном замкнутом пространстве. Данила поди не сдержится и наваляет мне по причине, которая известна только ему. Неужели он обиделся из-за нашего последнего разговора? Или из-за моей победы над ним? Чушь какая-то. Решил я немного поплавать, пока они не уйдут восвояси. Моё желание поплескаться расценивалось как рвение, которое стоит поощрять. Да и чего терять время? Когда я понял, что можно выходить из бассейна, то спросил разрешения у тренера сюда приходить хотя бы раз в неделю. – Приходи, конечно. Ты меня сегодня приятно удивил. Так что не имею возражений. С удовлетворением я направился в раздевалку, но там же его как рукой сняло. Мои вещи были разорваны таким образом, что их уже никак нельзя было натянуть на себя. Взрослые парни, а повели себя в духе вредных школьников младших классов. Я удручённо уселся на скамейку, обдумывая, как добраться домой, так как из одежды на мне были исключительно трусы, да и то, спортивные плавки. Дёргать тренера мн совершенно не хотелось, чтобы это не вылилось в разбор полётов в дальнейшем. Да и не его это дело, чтобы унижаться перед ним. Я решил сделать вид, что ушёл, а сам скрылся за шкафчиками в ожидании темноты. Это были самые томительные часы ожидания в моей жизни, пусть их меньше трёх до комендантского часа. Да, это очередная странность, которая не давала мне покоя. Поэтому никто не гулял на острове после 22 часов, так как здесь полагалось спать сном младенца в это время. Однако некоторые поселенцы нарушали это правило, и могли задержаться на улице хоть полуночи. Вот из таких – я, но мне никто не делал замечание. Наверное, тот мужчина, который принимал самолёт с нами, пошутил или владел устаревшей информацией. Как бы там не было, но полуночи всюду темно и тихо, а я во время вылазок в чужие дома никого не встречал. Но вряд ли мне так повезёт сегодня. Неужели мне светит роль оказаться на доске «почёта», будучи заснятым в трусах для плавания? Наконец-то за окном стало темнеть. Но к тому времени я уже был на взводе: жутко хотелось есть, но как назло вдобавок к этому, мой мочевой пузырь наполнился до отказа. И не вытерпев, я помочился прямо возле своего места ожидания. Мне стало гадко от того, что я попал в такую дурацкую ситуацию. Вот парни бы порадовались! Надеюсь, никто не спалит моего конфуза. Теперь к моим мучениям присоединился стыд за то, что не смог сдержать свой в общем-то естественный позыв. И этот резкий запах так и упрекал, не давая забыть сделанное. Когда наконец-то небо приобрело тёмно-синий цвет, я стал потихоньку выбираться на выход. Судя по всему, тренер действительно решил, что меня здесь давно нет, и я мог спокойно покинуть пределы его дома. Хоть выход был заперт, но несколько нажатий кнопок, и я смог покинуть здание. Стеклянная дверь за мной бесшумно затворилась. Подёргав длинную вертикальную ручку, она не открывалась. А этого мне и не требовалось. Но на этом муки вашего покорного слуги не закончились, потому что меня с нетерпением ждали недалеко от моего дома. А что, десяти-то еще не было. Эти уроды, кроме Данилы, которого не было среди них, зато присутствовал Алексей, стояли шеренгой, с довольными лицами. Их с особым акцентом освещал фонарь. Усталость уже полностью владела мною, и поэтому не вступая с ними в контакт, пытался их обойти, но они явно были настроены на серьёзный разговор. – Куда собрался? – сюсюкали хором трое из них (боже, до чего же это так театрально!), – мы весь день ждали, а так ты и не собираешься нас поощрить? – Дайте пройти, – я еле мямлил им в ответ, но это их ещё больше раззадорило. – Нет, у нас к тебе дело есть. – Сказал тот, что стоял в самом центре, по совместительству один из новеньких с заячьей губой. – А у меня к вам – нет. Пытаясь пробраться сквозь них, но я был остановлен: двое из них взяли меня под руки со всей грубостью. – Ты, что, не понял? Ты никуда не пойдёшь, пока мы не закончим с тобой наше маленькое дело. – Продолжал все тот же центральный. Видимо, он за главного. Удивительно, я ни словом с ним не обмолвился за все время его пребывание здесь, но почему он выбрал меня в качестве козла отпущения. Но у меня не было желания и сил разбираться в его мотивах. Опустошенный, сонный и беззащитный в одних трусах – таков был я. Я отдёрнулся от рук, в ожидании глядя на толпу. – Ну так что вы собственно желаете получить от меня? – О, во-первых, это длинный разговор, а во-вторых, нам надо отойти на нейтральную территорию, то есть в парк, чтобы не прерывать родительское собрание за чашкой чая. Я понимал, что они не дадут мне прохода, и поэтому послушно поплёлся вместе с ними в сторону парка. Хотя мне было довольно паршиво и холодно, а значит, с ними пререкаться – только делать себе хуже. В парке мы преодолели десять метров от входа. Никого там не было, кроме нас. Центральный снова начал своё вещание: – Знаешь, раньше ты был таким компанейским парнем. А сейчас ты избегаешь нашей компании. Что случилось? – Вы серьёзно? Порвали мою одежду в клочья, а теперь вам интересно, почему я с вами не общаюсь? – я едва сдерживал своей истерический смех, настолько мне казалась абсурдной эта ситуация. Не стал добавлять, что новенький слишком много на себя берет, и с ним я и так не