Филиппа - Бертрис Смолл

— Да, но только не в этом доме. Госпожа Фрайарсгейта не допустит подобного неуважения к своей старой подруге.

— А шотландцы готовят неплохое виски, — объявил сэр Байард.

— Верно, — усмехнулся Эдмунд.

Через два дня, когда солдаты уже готовились к отъезду, появилась Розамунда. Она поблагодарила сэра Байарда за попечение над старшей дочерью и настояла, чтобы он взял немного денег за свои труды. Сначала он отказывался, но потом положил кошель в карман, поцеловал ей руку и пространно распрощался. Розамунда долго смотрела вслед отряду, прежде чем войти в дом.

— Где Филиппа? — спросила она Мейбл.

— В своей спальне. Дуется! — язвительно фыркнула та. — Не понимаю, что стряслось с нашей милой девочкой, Розамунда. Все время ворчит, всем недовольна и постоянно ссорится с Бесси. А эта Люси так задирает нос, словно сама стала королевой! С собой они почти ничего не привезли, и Филиппа загоняла швею, заставляя ее переделывать старые платья, которые ей не годятся, потому что грудь выросла! А пока не вылезает из дорожной одежды. Когда я спросила, почему она не захватила побольше вещей, Филиппа ответила, что не собиралась пробыть здесь долго и не желала удлинять и без того утомительное путешествие, таща за собой телегу с багажом. Та Филиппа, которую я помогала тебе растить, куда-то исчезла, и я не уверена, что люблю девушку, от которой осталось только имя и сходство с прежней Филиппой.

— Это все двор, — невозмутимо ответила Розамунда, обнимая за плечи старую няню.

— Мы тоже были при дворе, но, вернувшись, не презирали тех, кому ни разу не довелось там побывать, — возразила Мейбл.

— Помни семейный девиз Болтонов, Мейбл: «Ищи свой путь». Именно это и делает моя дочь, насколько я понимаю, — спокойно пояснила Розамунда. — Но она молода и ранена в самое сердце. Не столько потерей Джайлза Фицхью, сколько позором, который тот на нее навлек.

— Тот джентльмен, что проводил ее домой, привез письмо от королевы, — вспомнила Мейбл. — Подозреваю, что там немало такого, в чем мистрис Филиппе не слишком хочется признаваться. С одной стороны, ей не терпелось дождаться вашего возвращения, с другой — она не слишком торопится вас увидеть.

Она вручила хозяйке свиток. Розамунда рассмеялась. В свои двадцать девять она по-прежнему была красива, хотя живот уже набух седьмым ребенком, который родится в феврале, как раз когда ее овцы начнут ягниться.

— Давай поскорее покончим с этим, Мейбл. Пошли кого-нибудь за моей дочерью.

— Мама! — вскричала Элизабет, вбегая в комнату. — Я увидела, как твою лошадь ведут на конюшню. Надеюсь, ты приехала не одна, иначе папа будет вне себя.

— Нет, дорогая, меня сопровождали несколько членов нашего клана, — заверила Розамунда и, склонив голову набок, присмотрелась к дочери. — Ну что же, никаких следов побоища я пока не вижу.

Бесси взорвалась смехом.

— Я слишком проворна для мисс Задавалы! Она стала ужасно злой, мама. Кажется, я больше ее не люблю.

— Потерпи, моя дорогая Бесси, — посоветовала Розамунда. — Филиппа сейчас очень несчастлива, поэтому мы должны быть добры к ней. Придется найти для нее выгодную партию, а заменить Джайлза будет нелегко. Филиппа прожила при дворе достаточно долго, чтобы это знать. Под всем высокомерием и гневом скрывается маленькая испуганная девочка. В пятнадцать лет почти вес девушки выходят замуж. Неожиданный отказ будущего мужа идти к алтарю она считает катастрофой, но Фрайарсгейт — прекрасное приданое, а кроме того, она получит и золото, и серебро. Этого более чем достаточно, чтобы привлечь к ней подходящих женихов. Повторяю, мы должны быть терпеливыми.

— Филиппа говорит, что ненавидит Фрайарсгейт, мама. И что если бы ее земли не были так далеко на севере, Джайлз не бросил бы ее, — ответила Бесси.

— Уже сплетничаешь, нахалка? — осведомилась Филиппа, появляясь в комнате и поправляя простое зеленое платье. — Мама, я счастлива тебя видеть… о Господи, ты опять понесла?

— Бесси, крошка, пойди на кухню и скажи кухарке, что я дома. Филиппа, подойди и сядь со мной у огня. Да, я снова понесла. Малыш родится в феврале. Вероятно, снова будет мальчик, потому что девочки у Логана не получаются.

Она уселась, так и не развернув письма, и заметила настороженный взгляд Филиппы.

— Сама расскажешь, о чем пишет королева, или мне прочесть письмо, прежде чем мы поговорим? — спросила она дочь.

— Как хочешь, мама. Уверена, что королева приняла случившееся слишком близко к сердцу. И похоже, считает, что я страдаю по Джайлзу Фицхью, а это вовсе не так! Ненавижу его за то, что в такой спешке отделался от меня! Теперь мне придется остаться старой девой. Я несчастлива, мама, но не собираюсь плакать из-за этого благочестивого дурака!

Розамунда сломала печать на письме, развернула свиток и начала читать, время от времени поднимая брови. Филиппе показалось, что на ее губах промелькнула тень улыбки. Мать прочла послание дважды, желая убедиться, что поняла отношение Екатерины к случившемуся. Наконец она отложила письмо и спокойно заметила:

— Будь ты дочерью кого-либо другого, Филиппа, тебя с позором выгнали бы со службы и отослали домой, не пригласив вернуться.

— Но меня пригласили! К Рождеству! И оставили за мной прежнее место фрейлины, — возразила Филиппа.

— Только потому, что королева ценит нашу дружбу.

— Король тоже заступился за меня. Он был так добр! Говорят, Инее де Салинас однажды застала вас вдвоем в весьма рискованной позе и распустила сплетни. Королева тебя простила, но ты добилась, чтобы Инее отлучили от двора. Это правда?

— Наглая ложь! — отрезала Розамунда, не собираясь делиться с дочерью секретами своего прошлого. Подобные вещи Филиппы не касаются. — Я знала короля еще мальчиком, — тихо продолжала она, — когда он жил на попечении своей бабушки. По-моему, глупо слушать сплетни, особенно старые, но мы говорим не о моей жизни при дворе, а о твоем бесстыдном поведении. Что на тебя нашло? Пить до потери сознания! Играть в кости на свою одежду! Как мне найти тебе порядочного мужа, если все узнают о твоих выходках? Король Генрих был добр к тебе? Еще бы! Он хорошо помнит твоего отца и его преданную службу дому Тюдоров. Хорошо бы его старшая дочь выказывала такое же благородство! И хотя королева пишет, что надеется на твое возвращение к Рождеству, решение остается за мной, и только за мной. Я очень рассержена на тебя и не знаю, позволю ли тебе вернуться ко двору. Филиппа подскочила как ошпаренная.

— Я умру, если меня заставят остаться в этом болоте, мама! Именно этого ты хочешь? Хочешь, чтобы я умерла? Я должна вернуться ко двору! Должна! — выкрикнула она, глядя на мать безумными глазами.