Закон вне закона - Валерий Гусев

- Вот, посмотри, - он протянул мне два номера городской газеты. Сплетни наплел. По твоей наводке.

Эти "сплетни" шли под рубрикой "Происшествия" и должны были внедрить в сознание горожан принцип неотвратимости и адекватности возмездия за всякого рода проступки, от нанесения побоев до перехода улиц в неположенном месте.

Я обратил внимание на заметку под заголовком "По заслугам?".

"Вчера вечером гр. Никитин Н.Е., проживающий по улице Ясная, неработающий, находясь в состоянии алкогольного опьянения, нанес жестокие побои своей престарелой матери. Поводом к этим действиям послужил ее отказ выдать сыну "на опохмелку" полученную накануне пенсию.

В тот же вечер по странному стечению обстоятельств указанный гражданин подвергся нападению неустановленных лиц, в результате чего получил те же телесные повреждения, каковые нанес несколько ранее гр. Никитиной.

Объяснить это происшествие потерпевший отказался и на вопрос нашего корреспондента коротко ответил: "Это меня Бог наказал".

Редакция также оставляет этот факт без комментариев, однако делает дополнение: аналогичный случай произошел сегодня в городском парке, когда нетрезвый хулиган, немотивированно нанесший побои подростку, был через краткое время жестоко наказан таким же образом. На наше обращение в Горотдел милиции был получен странный ответ от исполняющего обязанности начальника Волгина А.А. Приводим дословно: "Меры по данным и аналогичным фактам отныне и впредь милицией приниматься не будут".

- Мерзавец этот гр. Никитин, - вставил Прохор. - Пьет без перерыва на обед и выходных дней. На матушкину пенсию. Все ее имущество на водку сменял. Старушка живет чуть ли не подаянием, соседи подкармливают. Не жалко мне его, - заключил.

Мне тоже. Но покритиковать не удержался:

- Суховато написано. И стиль какой-то...

- Ты же сам просил посуше, языком протокола, - обиделся Прохор.

- Детали в таком материале нужны. Чтоб в души западало и сеяло в них страх: сломал нос - нос сломали, откусил ухо - ухо откусили, матерился при детях - отматерили так, что описался при народе...

- Страх, Серый, - начал было поучать меня Прохор, - страх и жестокость никогда...

- Ой, ради бога, не надо! Не ври. В основе всякого изначального воспитания, запомни и запиши, на самом дне души должен лежать страх. Боязнь возмездия за неправильные действия. А уж на этой основе строится вся культура поведения.

- Ты с ума сошел, Серый! - возопил Прохор, начал хватать со стола газеты и запихивать их в дипломат.

- Возможно! А возможно, все мы психи. И ты в том числе. Вот скажи мне... ты, грамотный и образованный, ты, который такие ученые слова знаешь, что мне и не повторить их с первого раза... Скажи, почему ты не хватаешь горячий утюг голой рукой? Боишься! Боишься, что будет больно. А почему сейчас, в ответ на мою бредятину, не дал мне по морде? - Я ткнул его пальцем в грудь так, что он опять упал в кресло. - Боишься. Запомни и запиши. И всем рассказывай: с первых дней жизни каждый человек должен усвоить, что за боль, унижение, горе, причиненные другому человеку, он тут же, понимаешь, Проша, сейчас же - не там, - я поднял руку вверх, - не там, через много лет, там само собой, - а сейчас, здесь, немедленно будет адекватно наказан. Ударил слабого - получай в ответ от сильного. Только тогда мы научимся уважать друг друга, когда поймем: наше зло не остается безнаказанным. Если не убедил тебя я, послушай, что давным-давно сказал твой любимый Цицерон: "Величайшее поощрение преступности безнаказанность!"

Вовремя вошла Лялька, предотвратила тяжкое преступное деяние. Потому что Прохор, не имея аргументов, схватил с моего стола автомат.

- Ты что на него орешь? - деловито спросила она Прошку.- Веди себя прилично, не забывай, где находишься. - И совершенно неповторимо добавила: - Писатель!..

- Бред! - отозвался Прохор. - Возможны другие методы. Объективные.

- Мы, друг мой, объективны в оценке зла тогда, когда это не касается нас лично. Я этих скотов, которые насилуют и режут на части малолеток, казнить не буду - я буду отдавать их родителям потерпевших.

- Тебя надо на экспертизу отправить, - безнадежно выдохнул Прохор.

- А с тобой, - вставила Лялька, - и без экспертизы все ясно.

- Так вот, Проша, насчет объективности и других методов. Нормальный отец, когда обижают его малыша, не может быть объективен. И метод здесь один - кочерга. Если под рукой автомата не оказалось.

- Так мы далеко зайдем...

- И так зашли - дальше некуда. Пора поворачивать назад. Ответь, если сможешь: почему все тысячелетия не искореняется преступность?

- Причин много...

- Причин много, согласен. Да главная одна: когда преступник сознательно идет на преступление, он надеется уйти от наказания. Или получить его много позже и не полной мерой. А то и вовсе отмазаться. А вот если он будет знать: сегодня украл, завтра - тюрьма, утром убил - вечером повесят, то ему и в голову не придет совершить мерзкое дело. Никто не хочет п олучить в свою собственную морду. Никто не хочет быть убитым. Таких нет, Проша.

Лялька, убедившись, что опасность мне уже не грозит, ушла в приемную.

- Если не согласен с моей доктриной, можешь собирать вещи.

- Я подумаю.

- Долго не думай. Скоро станет поздно. Что там еще?

- Еще вот что. Сообщение: "В среду, двенадцатого числа, в семнадцать часов, в помещении б.Дома культуры состоится встреча общественности города с полковником Сергеевым для формирования нового правительства. На встрече, возможно, будут присутствовать представители упраздненных органов городского управления с отчетом о проделанной работе".

Что ж, скромненько, со вкусом, по существу.

Даже интригует. Но следовало бы добавить: "Стенограмма встречи, особенно той ее части, где городские власти представят сравнительные данные об изменении социального положения в городе и их личного состояния (за отчетный период), будет опубликована в печати и озвучена по местной радиосети".

О чем я и сказал Прохору.

- Тебе лишь бы придраться, - опять не согласился Прохор.- Полгорода будет на встрече, а полгорода на площади перед Домом культуры, у окон и дверей.

- Заблуждаешься, - охладил его я. - Народ устал. От болтовни.

- Но к переворотам интерес еще имеется.

Ну да, живой такой, непосредственный.

- Вот еще тебя касается, - Прохор перевернул полосу.

Действительно. Информация о создании Комиссии по пересмотру сомнительных и явно сфабрикованных уголовных дел, неправомерных задержаний, поборов, оскорблений и др. грехов городской милиции, а также проверка несправедливых приговоров суда. Здесь же призыв к гражданам обращаться по этим вопросам, с обещанием крутых мер в отношении официальных лиц, допустивших данные злоупотребления.

Раскручивается машина, стало быть.

- Действуй, Проша, и дальше в том же духе. Если не слиняешь, конечно. Подготовь мне тезисы к встрече с общественностью: по принципу - что мне не надо говорить. И вот что еще. Посылаю тебя в командировку. В Заречье. Дам для подстраховки пару ребят. Сделаешь материал о нынешнем положении в этом осажденном регионе.

- В каком ключе?

- В минорном.

- Ты не спал сегодня ночь...

- И поэтому ясно мыслю.

- Выражаешь только эти мысли неясно.

- Постарайся понять, ты умный бываешь. Суть репортажа: вот эти грозные бандюки и бизнесмены, вся эта криминальная власть, они ничего не стоят без рабочего люда. Они только грабить умеют. А больше ничего. Отрезали их от обслуги - и все, пропадать осталось. Гвоздь не могут вбить, машину заправить, унитаз прочистить - в собственном говне захлебнутся...

- В дерьме, - деликатно перебил меня Прохор.

- Тебе виднее, - согласился я.

- Что ты имеешь в виду? - насторожился он. Готовый обидеться.

- Только терминологию, - успокоил. - Это на твой литературный вкус. А идею ты уловил - по глазам вижу.

- Уловил, - помрачнев, согласился Прохор. - Она проста, как булка. Ты обобщение хочешь сделать. По-твоему, вся паразитирующая прослойка, захватившая власть, держится нашим старанием. Нашей покорностью, предательством, страхом, шкурным безразличием...

- Верно мыслишь, - похвалил, перебивая. - Можешь не продолжать.

Вовремя Лялька вошла. Чтобы выгнать Прохора: мол, полковник обедать будут. Могла бы и его покормить: не изволите с нами откушать, господин писатель?

Не догадалась. Но ведь Тефаль всегда думает об нас, а не об вас.

Лесной терем

В глуши, дремучей и болотной. За мощным бревенчатым тыном.

Качают кронами сосны с золотыми стволами. Сумрачно вздыхают вековые ели, вздрагивают их мощные, темно-зеленые, в лишайниках, лапы. Дятел порой стучит. Кукушка считать начинает - то ли прошлые года, то ли будущие, кому как.

За дубовым теремным столом - четверо. Губернатор, как обычно, спит над тарелкой, иногда вскидывает голову, икая, шарит нетвердой рукой по столу в поисках очередной рюмки. Ваня Заика и Егерь слушают ровный бас Семеныча, смотрят на движение карандаша по листу бумаги. Стратегию разрабатывают: послезавтра Сергеев проводит в Горотделе инструктаж. Там его можно достать. И не только его. Каким образом?