Бронзовый щелкунчик: Волшебные сказки - Владимир Писарев

День за днем идет. Ищет леший сыночка своего, ищет лешаиха, а найти не могут. Все болота, все поляны, все овраги исходили — нигде нет. И вдруг откуда-то издалека, откуда-то сверху голос раздался. Глядь — над лесом черный ворон кружит, тот самый, которого леший хворостиной огрел.

— Отдайте золотую чашку, — кричит ворон, — а не то сыночка вашего на костре сожгут. Отнесите чашку в замок, да не мешкайте — больно сердит хозяин, того и гляди лешаенка погубит.

Покружил ворон в небе да в сторону замка улетел.

Загрустил леший, призадумался. "Вот верну чашку, — размышляет, — а вдруг хозяин замка сыночка моего так и не отпустит? Что тогда?"

Тут он принялся кротов звать. И пришли из окрестных лесов три тысячи кротов, на задние лапки перед ним встали, приказа ждут.

— Можно ли прорыть подземный ход до самого замка? — спрашивает леший.

— Дело привычное, — ответили кроты и тут же принялись за работу.

К исходу дня подземный ход был готов, и леший, проделав немалый путь, оказался в подвале замка. Там он и нашел свое дитя. Связанный по рукам и ногам, голодный и совершенно замерзший лешаенок лежал на большом железном сундуке. Когда леший развязал веревки и хотел было пуститься в обратный путь, сыночек вдруг остановил его и, многозначительно взглянув на сундук, прошептал:

— А не кажется ли тебе, папочка, что здесь ктото спит?

Прислушавшись, леший и в самом деле различил доносившееся из сундука тихое, мерное похрапывание.

Лешие, а особенно лешаята, — любопытный народ. Открыв сундук, отец и сын увидели… мирно спящего человека. Вроде бы человек как человек, но до чего же он был похож на хозяина замка! Точная копия, да и только!

— Ну и ну… — невольно прошептал лешаенок. — Вот бы узнать, кто это…

— Сейчас узнаете, — зловеще проворчал незнакомец и открыл глаза.

Не дожидаясь новых приключений, леший и лешаенок юркнули в прорытый кротами ход, а обитатель подвала вылез из сундука и медленно, бесшумно двинулся вверх по лестницам.

И уже через несколько минут звон мечей разнесся над замком. И старый ворон закружил над могилой колдуна, и накренился надгробный камень, и страшный мертвец вылез из-под земли.

В истлевших лохмотьях он медленно побрел по замку, и к чему бы не прикасалась его костлявая рука, все обращалось в прах: и золотые монеты, и серебряная посуда, и мраморные статуи — все богатства, нажитые им самим и его сыновьями.

А сыновья бились в жестокой схватке. И сыпал искры булат, и трещало рассеченное сукно, и кровь струилась из ран, но никто не хотел уступить.

Так уж получилось, что в разгар боя старший брат лишился меча — от сильного удара клинок разлетелся пополам, — и пришлось спасаться бегством. Выбежав в замковый двор, он вскочил на первого попавшегося коня и помчался прочь.

Младшему брату тоже нашелся конь, и началась погоня. Долго скакали они по лесным дорожкам, и старшему брату вновь не повезло — конь подвернул ногу. Пришлось бросить коня и спасаться в чащобе. И младший брат бросил коня да вслед за старшим.

Час за часом плутали они по лесам, но в конце концов оказались посреди болота и набросились друг на друга словно дикие звери. Ослепленные ненавистью, братья и не заметили, как зыбкая почва вдруг ушла из-под ног, как оба они очутились в мутной болотной жиже, в самой топи. И поздно было думать о спасении, ни один из них так и не вернулся домой.

И напрасно колдун искал, напрасно звал сыновей — так и не нашел их, так и не дозвался, так и не сумел помирить. И бродит он по старому, заброшенному замку, и стонет, и плачет, и нет ему покоя…

А вот золотая чашка не пропала, так и осталась у лешаенка. И забавлялся он с ней, пока не наскучило.

Медный стрелок

В старом замке за толстыми, высокими стенами жил грозный граф. И вот однажды привели ему на допрос скрюченную, седую ведьму. Привели, на колени поставили и отобранную у нее корзину на пол вытряхнули. А в корзине чего только не было: и грибы поганые там, и мертвые мыши, и жабы, и ящерицы.

Оглядел граф всю эту пакость, лицом покривился и спрашивает:

— Признавайся, разве не для дел колдовских ты все это насобирала?

Молчит ведьма, сказать-то нечего. А граф, так и не дождавшись ответа, решил время попусту не тратить, велел в реке ее утопить. Взмолилась старуха.

— Не губи меня, — говорит, — пощади, а уж ято в долгу не останусь. Сделаю так, что станешь ты непобедимым, и соседи в страхе будут дрожать перед тобой, и никто на всем белом свете не посмеет тебе перечить.

Молчит граф, на ведьму с сомнением поглядывает, а она опять за свое:

— Пошли своих людей к утесу, что возвышается над рекой. На самой вершине утеса большущий камень лежит, а под камнем всякое оружие спрятано, в том числе и лук, отлитый из меди. Пусть возьмут этот лук и принесут сюда. А я научу, как им распорядиться.

И послал граф людей на утес, и принесли они медный лук и медный колчан со стрелами. Оглядев лук и стрелы, ведьма сказала:

— Теперь у тебя есть оружие, которое сделает тебя непобедимым. Осталось одно — найти подобающего стрелка. Через несколько дней король устроит конкурс молодых лучников. Со всего королевства съедутся юноши, они будут соревноваться в стрельбе из лука, и десять самых лучших из них будут приняты на королевскую службу. Но ты ищи своего стрелка не среди лучших, а среди худших — и ты обязательно узнаешь его.

Выслушал граф старуху и велел ее пока в реке не топить, а в тюрьму упрятать. А сам собрался и в тот же день уехал на конкурс стрелков.

Целую неделю длился конкурс, целую неделю от зари до зари свистели стрелы и пела тетива, а потом десять самых метких юношей были зачислены на королевскую службу.

По этому поводу был устроен грандиозный пир. Пировали все: и король, и его приближенные, и участники конкурса, даже те, кто ни разу не попал в мишень.

А граф время зря не терял, прогуливался вдоль столов, к юношам присматривался, к их разговорам прислушивался.

Все славили победителей, все славили их мастерство, и лишь один из юношей молча сидел за столом. Но вот, изрядно захмелев, он встал и с обидой в голосе воскликнул:

— Дело вовсе не в мастерстве! Этим счастливчикам просто повезло! А вот я, например, все время промахивался лишь потому, что внезапные порывы ветра сносили мои стрелы.

Всеобщий хохот был ему ответом, а он выпил еще бокал и продолжил:

— Напрасно смеетесь, господа! Раз уж мы собрались за этим столом, то вы должны знать правду, а она состоит в том, что во всем мире нет стрелка лучше меня.

Даже граф не удержался от улыбки, а юноша, не обращая внимания на сыпавшиеся со всех сторон насмешки, заключил:

— Уж я бы выполнил любой приказ короля! Он еще пожалеет о том, что не взял меня на службу…

Тут силы покинули его, он повалился на пол и мгновенно уснул. За столом царило всеобщее ликование — к обильному пиршеству как раз не хватало шута. Под смех окружающих его вынесли на свежий воздух и уложили на сено возле конюшни, но когда стемнело, граф приказал своим слугам усадить захмелевшего юнца в карету и запрягать коней.

Проснулся стрелок уже в роскошной спальной в окружении слуг, которые только и думали о том, как бы угодить ему и выполнить все его пожелания. Вскоре его пригласили в столовую комнату на завтрак, где он и встретился с графом.

— О прекрасный юноша! — с восторженной улыбкой обратился к нему граф. — Наконец-то я могу принять вас в качестве почетного гостя в моих владениях! Я просто не нахожу слов, чтобы выразить все мое восхищение вашей стрельбой! Как бы мне хотелось принять вас к себе на службу!

— Но я достоин большего, — сухо ответил юноша. — Служба его величеству — вот мой удел.

— Безусловно, — согласился граф, — но дело в том, что только у меня вы станете обладателем чудо-оружия, равному которому нет во всем мире.

Не угодно ли вам взглянуть на медный лук?

— Медный лук? — удивился стрелок. — Я слышал о нем от одной старухи. Где же он?

Но вот слуги принесли лук и колчан, найденные на вершине утеса. Юноша взял их в руки — и тут же его лицо неузнаваемо изменилось, оно как бы окаменело и приобрело красноватый оттенок.

Повесив колчан со стрелами за спину, с медным луком в руках, он молча спустился в замковый двор и направился к самой высокой башне, увенчанной высоким шпилем и большим флюгером в виде резного, узорчатого флага.

Он пересек двор, вошел в башню и поднялся на крышу. Влекомый каким-то непостижимым стремлением к высоте, он начал карабкаться вверх по шпилю и, наконец, добравшись до флюгера, встал на нем, широко расставив ноги, с луком в руках.

Но прошел час, еще и еще один, а стрелок попрежнему неподвижно стоял над башней. "Что-то здесь не так, — подумал граф, — стоит как вкопанный. Пойду взгляну на него". Но вот, поднявшись под самую крышу башни и выглянув из слухового окна, граф замер от изумления — на флюгере, отливая новой, ярко-красной медью, стояла статуя стрелка, а прежнего юноши и след простыл.