Агент Тартара - Борис Иванов

Впрочем, это для него, капитана Манцева, Сергей Дмитриевич был чрезвычайным комиссаром. Для всех прочих смертных он был всего-навсего экспертом по отношениям с нанимателями судна. Не более. Роль эту Горский играл достаточно умело и ничем, кроме познаний в области истории и культуры Дружественной Цивилизации, не выделялся среди офицерского состава экипажа крейсера.

Но Манцева ничуть не обманывала маска слегка отрешенного, не от мира сего, как говорится, добродушного эрудита, не сползавшая с лица порученца высшего руководства Федерации. Он прекрасно понимал, что присматривать за ним — капитаном тысячетонной громады, начиненной огнем и смертью, — не пошлют рассеянного размазню. И поэтому молил Бога лишь о том, чтобы предстоящее задание не было бы слишком грязной работой. Надежда на то была, конечно же, иллюзией. И сегодня этой иллюзии предстояло рухнуть.

Кэп вынул из держателя трубку коммутатора, ткнул клавишу, «помнившую» номер мобильника Горского, и осведомился у Сергея Дмитриевича, не сможет ли тот немедленно проконсультировать его, капитана Манцева, по вопросам, связанным с «известным вам синдромом».

— Я уже ожидаю вашего вызова. У вас в предбаннике, — сообщил ему голос с легким акцентом коренного жителя Метрополии.

Манцев нажал на очередную кнопку и поднялся навстречу входящему в кабинет чрезвычайному комиссару.

— Ну что ж, Сергей Дмитриевич, — приветствовал он посетителя, — давайте знакомиться в новом качестве. Мне приказано перейти в подчинение к вам. В негласное, как сказано в моем предписании. На время выполнения плана «Сикорски». Так что, как говорится, жду ваших указаний.

Демон флотской гордости подзуживал его издевательски испросить у новоявленного начальства разрешения присесть, но другой демон, демон здравомыслия и жизненного опыта, убедил капитана просто-напросто грузно опуститься в кресло за столом-пультом и жестом пригласить старину Горского располагаться напротив и чувствовать себя как дома. Так было проще ненавязчиво определить, кто все-таки является хозяином в этом кабинете. И на корабле вообще.

— Я сам не более часа назад вскрыл свое предписание, — сообщил Горский, устраиваясь на предложенном ему месте. — И, признаюсь, несколько шокирован его гм... прямолинейностью в отношении того, как в нем определена наша с вами субординация...

Этот реверанс ничуть не обманул Манцева. Уж слишком ледяным оставался взгляд прозрачных светло-серых глаз собеседника, слишком жесткими были приспущенные уголки его маленького, вечно напряженного рта. Слишком прямо сидел он в удобном, располагающем к расслаблению кресле. Слишком долго он ждал этого часа (ждал и боялся), чтобы не выдать себя уймой мелочей, хорошо заметных капитанскому глазу, привыкшему улавливать нюансы настроений своих непростых начальников и подчиненных. Странно: за все без малого двадцать лет своей службы в Космофлоте капитан Манцев ни разу не встретил ни одного из представителей обеих этих категорий, которого можно было бы назвать простым. Такие пристраивались где-то еще.

— Не будем обсуждать приказы руководства, — пожал плечами капитан. — Перейдем к делу. Мое предписание не содержит никаких конкретных указаний. Только ссылку на вас.

— Дело настолько щекотливо, что вы очень быстро поймете, почему это так.. Дело касается не просто межцивилизационных отношений. Предполагается, что «Цунами» выполнит приказ командования Сил Обороны Дружественной Цивилизации и уничтожит на необитаемой части поверхности планеты Халла некий источник потенциальной опасности.. Только и всего. Вся проблема состоит в том, чтобы как можно меньше людей и корри знали и о самой этой операции, и...

Горский замялся.

— И о природе цели, подлежащей уничтожению...

— На первый взгляд это — элементарная задача. Нет необходимости даже выполнять орбитальные маневры. Если хорошо известны координаты и характеристики цели...

— Они известны достаточно хорошо.

— В таком случае не только корри и люди из экипажа, но и я сам можем спокойно ничего не знать об этой самой, как вы выразились, «природе цели, подлежащей уничтожению». Мы выведем на цель боты-автоматы и ударим по цели со стандартным превышением мощности над необходимой для гарантированного результата. После этого забрасываем на место применения средств поражения контрольные зонды, убеждаемся, что ничего, кроме воронок, там нет, рапортуем по инстанции и удаляемся на базовую траекторию...

— Все это было бы прекрасно... — Горский задумчиво повертел перед собой пальцами рук, словно стараясь разобрать на части невидимую головоломку. — Но та цель, по которой нам предстоит работать, не будет дожидаться, пока боты подойдут к ней на расстояние ракетного удара. Она окажет сопротивление.

— Вот как? — Капитан потер переносицу. — Там, на этой цели, есть кому сопротивляться?

— Есть, — нехотя признал Горский. — Кроме того, думаю, что уже на дальних подходах к этой цели нас будут ждать сюрпризы...

— Это — война?

Голос капитана стал глух.

Горский помолчал — чуть дольше, чем требовалось для осмысления двух слов и одного вопросительного знака.

— Нет... — наконец ответил он с чуть натянутой улыбкой. — Вы же лучше меня понимаете, что войны не начинаются вот так — без всякой подготовки, одним диверсионным рейдом на ничейной периферии... Пусть даже с участием крейсера класса «Цунами».

— Ну, Сатторийские события именно с такого рейда и начались... — резонно возразил Манцев. — И потом мало никому не показалось... А о том, была подготовка или нет, — простым смертным, вроде нас, никто доложить не спешит. Однако не буду гадать. Как я понял, нам предстоит кое-что более сложное, чем учебные стрельбы?

— Полноценный диверсионный рейд, капитан, — жестко отрезал Горский. — Причем в очень сжатые сроки— с момента выхода в сектор Чура. Нельзя допустить, чтобы цель была эвакуирована...

— Получается, что она весьма мобильна, эта цель... Это — база пиратов? Там имеются боевые корабли?

— Последнюю такую базу ликвидировали еще накануне прошлых выборов, — с чуть заметной улыбкой напомнил чрезвычайный комиссар. — Но боевые корабли противника, как одно из препятствий, вовсе не исключаются. Можете называть это базой. Хотя условное название цели у нас будет другим. В документах она проходит как «ферма»...

— И что же разводят на этой «ферме»? И кто разводит? — поинтересовался капитан.

Горский изменил позу, слегка сгорбился и словно похудел и состарился — настолько изменилось выражение его лица и осанка.