Отважные мореплаватели - Редьярд Киплинг

- Бог дал, бог взял. Благословенно будь имя господне! Я был... я есмь слуга господа. Предоставьте его мне.

- О, так ли это? - произнес несчастный. - Тогда помолитесь, чтоб ко мне вернулся мой сын! Возвратите мне шхуну, что стоила девять тысяч долларов, и тысячу центнеров рыбы. Если бы вы не выловили меня, моя вдова пошла бы работать за пропитание и никогда бы ничего не узнала... не узнала. А теперь я должен буду ей все рассказать...

- Рассказывать нечего, - утешал его Диско. - Лучше приляг ненадолго, Джейсон Олли.

Трудно утешить человека, который за тридцать секунд потерял единственного сына, весь свой летний улов и средства к существованию.

- Пароход ведь из Глостера, верно? - сказал Том Плэтт, беспомощно вертя в руках лодочный штерт.

- О, это все бесполезно, - отозвался Джейсон, выжимая воду из бороды, - осенью я буду возить на лодке отдыхающих в Восточном Глостере. - Он тяжело навалился на фальшборт и запел:

Пташки реют в высоте,

Гимн поют, господь, тебе!

- Идемте со мной. Идем вниз! - сказал Пенн, будто у него было право приказывать. Их взгляды встретились, и какое-то время они с вызовом глядели друг другу в глаза.

- Не знаю, кто вы, но я пойду, - покорно сказал Джейсон. - Может, удастся вернуть хоть кое-что из... тех девяти тысяч.

Пенн отвел его в каюту и замкнул за собой дверь.

- Это не Пенн! - прокричал дядюшка Солтерс. - Это Джекоб Боллер, и... и он вспомнил Джонстаун! Ну и глаза у него, никогда таких не видел. Что делать? Что мне теперь делать?

До них доносились голоса Пенна и Джейсона, говоривших одновременно. Затем слышался только голос Пенна, и Солтерс снял с головы кепку, потому что Пенн читал молитву. Вскоре он показался на трапе. Его лицо было покрыто каплями пота. Он посмотрел на команду. Дэн все еще рыдал у штурвала.

- Он не узнаёт нас... - простонал Солтерс. - Все начинать сначала шашки и все прочее... А что он скажет мне?

Когда Пенн заговорил, было ясно, что он обращается к незнакомым людям.

- Я помолился, - сказал он. - Люди верят молитве. Я молился за жизнь сына этого человека. На моих глазах утонули мои близкие, жена, и старший сын, и все остальные. Может ли человек быть мудрее создателя? Я никогда не молился за своих, а за его сына помолился, и жизнь его будет спасена.

Солтерс умоляюще смотрел на Пенна: все ли он помнит?

- Как давно я потерял рассудок? - вдруг спросил Пенн. Рот его искривился.

- Что ты, Пенн! Да ты вовсе его не терял, - начал было Солтерс. Просто слегка расстроился, вот и все.

- Я видел, как дома налетели на мост, а потом начался пожар. Больше ничего не помню... Когда это было?

- Я не могу! Я не могу! - плакал Дэн, а Гарви всхлипывал от жалости.

- Лет пять назад, - сказал Диско дрожащим голосом.

- Значит, с тех пор я был кому-то обузой. Кто этот человек?

Диско показал на Солтерса.

- Не был!.. Не был!.. - вскричал фермер-моряк, ломая руки. - Ты более чем заслужил все это; к тому же тебе причитается половина моей доли в шхуне.

- Вы добрые люди. По вашим лицам видно. Но...

- Боже милостивый! - прошептал Длинный Джек. - И он все это время ходил с нами в море! Он околдован!

Невдалеке послышался колокол шхуны, и из тумана донесся чей-то крик:

- Эй, Диско, слышал насчет "Дженни Кашмен"?

- Они нашли его сына! - воскликнул Пенн. - Смотрите, сейчас произойдет спасение!

- Джейсон у меня на борту, - ответил Диско, но его голос дрогнул. Еще кого не подобрали, часом?

- Выловили одного. Он держался на обломках. Голову ушиб немного.

- А кого?

У всех на борту "Мы здесь" замерли сердца.

- Кажется, молодого Олли, - протянул голос.

Пенн воздел кверху руки и сказал что-то по-немецки. Гарви мог поклясться, что в этот момент на его лицо упал луч солнца, а голос из тумана продолжал:

- Эй, ребята! Ну и поиздевались вы над нами прошлой ночью...

- Сейчас нам не до шуток.

- Я знаю. Но, сказать вам по правде, нас ведь опять вроде бы унесло. Вот мы и натолкнулись на молодого Олли!

То был неугомонный "Кэрри Питмен", и на палубе "Мы здесь" раздался громкий, хоть и не очень дружный взрыв смеха.

- Может, вы отдадите нам старика? Мы идем за наживкой и якорной снастью. Вам-то он не нужен, а у нас с этим чертовым брашпилем работы полно. Он у нас не пропадет. К тому же его жена - тетка моей жены.

- Берите все, что хотите, - ответил Троп.

- Ничего нам не надо, кроме разве что крепкого якоря... Эй, молодой Олли тут заволновался. Присылайте старика.

Пенн вывел старика Олли из состояния тупого отчаяния, а Том Плэтт отвез его на шхуну. Он отбыл, не сказав ни слова благодарности, не зная, что его ждет впереди, и туман сомкнулся за ними.

- А теперь... - сказал Пенн, сделав глубокий вздох, будто перед проповедью. - А теперь... - Он, как меч, вдвинутый в ножны, сразу стал меньше ростом, его ярко горевшие глаза потускнели, а голос снова превратился в жалобное лепетание, - а теперь, - сказал Прэтт из Пенсильвании, - не сыграть ли нам партию в шашки, мистер Солтерс?

- Как раз это... как раз это я хотел предложить, - быстро отозвался Солтерс. - Просто ума не приложу, как это ты, Пенн, умеешь угадывать чужие мысли.

Маленький Пенн покраснел и покорно поплелся за Солтерсом.

- Поднять якорь! Живей! Подальше от этих проклятых волн! - прокричал Диско, и еще никогда его команда не выполнялась с такой быстротой.

- Как ты думаешь, чем можно объяснить всю эту чертовщину? - спросил Длинный Джек, когда они, обескураженные, пробивались сквозь влажный, моросящий туман.

- Я так понимаю, - начал Диско у штурвала, - эта история с "Дженни Кашмен" произошла на голодный желудок...

- Он... мы видели, как один из них проплыл мимо, - всхлипнул Гарви.

- ...Вот Пенна из-за этого вроде бы и выбросило на берег, как судно, прямо на сушу, да так, что он вспомнил и Джонстаун, и Джекоба Боллера, и прочие вещи. Как лодку, пришвартованную к берегу, его малость поддержало то, что он утешал в каюте Джейсона. А потом этой поддержки стало не хватать, и его снова потащило в воду, и вот он на воде опять. Я так это понимаю.

- Если бы Пенн снова стал Джекобом Боллером, Солтерс бы не перенес, сказал Длинный Джек. - Вы видели его лицо, когда Пенн спросил, кто с ним возился все эти годы? Как он там, Солтерс?

- Спит. Спит, как дитя, - ответил Солтерс, ступая на цыпочках. - Мы, конечно, поедим не раньше, чем он проснется. Вы когда-нибудь видели, чтобы молитвы такие чудеса творили? Он прямо-таки из воды вытащил этого молодого Олли. Это уж точно. Джейсон, тот страсть как гордился своим сыном, и я с самого начала подумал, что это - наказание за сотворение себе кумира.

- Кое-кто тоже этим грешит, - заметил Диско.

- То дело другое, - быстро возразил ему Солтерс. - Пенн вовсе не тронутый, а я просто выполняю по отношению к нему свой долг.

Эти проголодавшиеся люди ждали три часа пробуждения Пенна. А когда он проснулся, лицо его разгладилось, и ничто больше его не тревожило. Он сказал, что ему что-то приснилось, потом поинтересовался, почему все молчат, и никто не мог ему ответить.

В течение следующих трех или четырех дней Диско безжалостно гонял всю команду. Когда нельзя было спускать лодки, он заставлял их перекладывать судовые припасы в другое место, чтобы расчистить трюм для рыбы. Здесь он проявил свое умение так размещать груз, чтобы осадка шхуны была наилучшей. Таким образом, команда все время была чем-то занята, пока к ним не вернулось хорошее настроение. Гарви же время от времени доставалось веревочным концом за то, что, по словам Длинного Джека, он, "как большая кошка, грустит из-за того, чего нельзя изменить". За эти ужасные дни Гарви о многом передумал и поделился своими мыслями с Дэном, который согласился с ним, причем настолько, что уже не таскал жареные пирожки, а спрашивал разрешения у кока.

Неделю спустя, пытаясь загарпунить акулу старым штыком, привязанным к палке, мальчики едва не перевернули "Хэтти С". Акула терлась у самого борта лодки, выпрашивая мелкую рыбешку, и им здорово повезло, что они остались в живых.

Наконец, после долгой игры в жмурки в тумане, наступил день, когда Диско прокричал в носовой кубрик:

- Пошевеливайтесь, ребята! В город приехали!

Глава VIII

Этого зрелища Гарви не забудет до конца своих дней. Солнце только поднялось над горизонтом, которого они не видели уже почти неделю, и его низкие розовые лучи освещали паруса трех рыболовецких флотилий, бросивших здесь якорь: одну на севере, другую на западе, а третью на юге. Здесь собралось не меньше ста шхун самого разного происхождения и конструкций вдалеке даже стоял француз с прямыми парусами, - и все они кланялись и вежливо приседали друг перед другом. От каждой шхуны, подобно пчелам, высыпавшим из улья, отваливали маленькие лодки, и на мили над волнующимися водами разносился гомон голосов, перестук талей и тросов и шлепанье весел. По мере того как поднималось солнце, паруса окрашивались в разные цвета: черный, жемчужно-серый и белый, и в утренней дымке к югу потянулось еще большее количество лодок.