Девочка со скрипкой - Юрий Артемьев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Есть где-то родственники Инги. Наверняка есть. Просто я о них ещё не знаю. Есть родственники у Саши Котовой, именем и документами которой я хочу воспользоваться. Есть родственники и у Натана. Если не у него самого, так у его погибшей жены.
И только у меня в этом мире никого нет и быть не может. Потому что в этом мире нет меня. Нет и не было никогда…
Но тогда почему я сюда переселился?
Зачем я здесь?
* * *
Теперь я уверен уже не на сто, а на все двести процентов, что этот мир совсем не мой.
Искать дальнейшие несовпадения с моим миром бесполезно. Надо только проверить мою информацию про известных мне маньяков. А вдруг и их тут нет? Сливко в молодости мог сорваться с горы, а Чикатило немцы пристрелили. Этот эпизод я хорошо запомнил. Он всё на суде говорил, что изменение в психике и любовь к кровопролитию у него возникла в годы войны, когда он увидел, как немцы расстреляли его ровесников у него на глазах. Я тогда ещё подумал, что лучше бы и его заодно…
С этими грустными мыслями я плёлся в сторону метро, размышляя о бесполезности своего нового существования.
Получается, что в этом мире я просто случайный пассажир. Мои знания об исторических событиях стремятся к нулю. Всё может случится так же как и в моём мире, а может и не случиться. Всё надо проверять. Был бы я хотя бы технарём. Мог бы начать прогрессорствовать. Изобретать новые лайфхаки. Правда автомат Калашникова и командирская башенка для тридцатьчетвёрки уже и так изобретена. А устройство супер-пупер синхрофазотрона или как его там… я не знаю. Попаданец-гуманитарий — существо абсолютно бесполезное. Особенно не в своём мире.
И если я вдруг исчезну. Просто исчезну и всё. Как исчезну? А так же как и попал в этот мир. Непредсказуемо. Там я сгорел в машине после аварии. А что должно случиться в этом мире, чтобы я перенёсся в другой мир? Чтобы Инга погибла? Я этого не хочу.
— Я тоже!
Голос Инги прозвучал внезапно. Я чуть не вздрогнул от неожиданности. Хотя чего вздрагивать, если в твоём теле звучат свои же собственные мысли. Ведь тело у нас одно. Но мыслим мы пока друг от друга раздельно.
— Пока? Ты думаешь, что мы сольёмся в одно целое?
— Да не знаю я ничего. Я сейчас так расстроен тем, что сегодня узнал… Я чуть-чуть в прострации. Ты же понимаешь, что меня нет?
— Ну, почему же. Для меня ты — есть!
— Спасибо! Ты единственная для кого я есть!
— И для Натана — ты есть. Ведь он общается только с тобой. Не со мной. Он думает, что со мной, а общается с тобой.
— Да. Пожалуй, ты права…
— А ещё есть тётя Наташа из Армавира. Ты для неё это всё, что у неё осталось из родных. У неё умерли родители, погибла сестра, погиб муж… Ты же помнишь, как она отнеслась к тому, что у неё теперь есть племянница? У неё тоже засветились глаза, и появился смысл в жизни.
— Но я же её обманул. А её реальную племянницу нашёл, но не смог уберечь…
— Помнишь, ты мне рассказывал сказку про Маленького принца? Там была такая фраза: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Ты приручил меня, и этих двоих. Что у Натана, что у Натальи Ивановны больше нет никого, кроме тебя. И ты их смысл жить. Если ты им укажешь путь, то они пойдут вместе с тобой.
— Получается какая-то религиозная секта. А я — гуру, слова которого безусловны к исполнению.
— Нет. Я до конца не понимаю смысл твоих слов. Мы не проходили в школе религиозные секты. Да и религия в нашей стране тоже под запретом вроде бы.
— Не совсем под запретом, но не поощряется сверху.
— Ну и ладно… Ты будешь продолжать свою охоту за убийцами и злодеями?
— Конечно, буду. Ведь у нас есть шанс, потому что никто не воспринимает нас всерьёз. Никакой взрослый маньяк не ожидает опасности от маленькой девочки, которая для него, скорее всего — жертва. И в этом наш бо-о-ольшой плюс, пока мы не повзрослеем. Так что надо торопиться. Торопиться творить добро.
— Ага. Твори добро — убивай маньяков!
— Точно так. А ты мне будешь помогать?
— Чем я могу помочь?
— А если бы могла, то помогла бы?
— Конечно. А куда я денусь с подводной лодки?…
— Это мои слова.
— Наши. Теперь всё наше. Слова, мысли, тело. Как тебе, кстати, моё тело?
— Спортивное, хорошо подготовленное для диверсионной работы.
— Дурак! Я не про это? Я — красивая?
Оу… Девочки — такие девочки. Не перестаю удивляться этому.
— А ты хочешь быть красивой?
— Да! Хочу! А ещё хочу быть знаменитой! Чтобы все-все мною восхищались…
— И на что ты готова ради этого?
— На всё!
— Ой, ли? Прям, таки и на всё?
— Ну… Почти…
— Вот так и говори. Почти на всё. Никогда не говори тех слов и клятв, которые ты не сможешь потом выполнить.
— А я и не говорю. За меня всё время ты говоришь. А я только с тобой и общаюсь. Уж тебе-то я могу говорить всё, что думаю?
— Мне можешь говорить всё. Я тебя всегда пойму… Или постараюсь понять. А сейчас… Поехали домой! Я жрать хочу, как собака.
— Хы… Я тоже.
— Да. Наше тело хочет есть сразу за двоих. Главное, чтобы нас вдвое не разнесло. Я не хочу быть толстой девочкой. Я уже был в своём прошлом детстве толстым мальчиком.
— Я тоже не хочу быть толстой.
— Ну, тогда поехали обедать. А если хочешь, поедим пончиков с сахарной пудрой. Есть тут одно место недалеко…
— А вот хочу!
— Ты больше не будешь прятаться где-то там в глубине?
— Пока не буду.
— А почему у меня не получается спрятаться?
— Потому что ты большой и толстый… Хы…
— Я тебе пончик не куплю.
— Ну, Са-аш!
Вот как они так умеют. С самых ранних лет девочки владеют искусством флирта. Даже не задумываясь. Даже без смысла кого-то охмурять при этом. Это как у мальчиков инстинкт играть в войну и кого-то побеждать. А у девочек — желание понравиться.
— Хорошо. Договорились. Один пончик мне, другой тебе.
— А третий?
— А третий будем крошить воробушкам. Это так забавно кормить воробьёв пончиками. Я тебе покажу.
Глава 14
Домой мы
