Заветное желание - Вера Окишева

— Оно тебе ни к чему, — и опять я почувствовала, как осталась голой.

— Минас! — недовольно вскричала, пытаясь свести ноги.

Но мужчина тихо рассмеялся, не давая мне этого сделать. Гневно воззрилась на него, пытаясь прожечь в нем дыру. Властелин, продолжая улыбаться, приподнял нож, чтобы точным движением провести по своей ладони. Кровь бордовыми каплями стали падать мне на кожу туда, где внутри уже все горело.

— Минас, — тревога за любимого коснулась сердца.

А кровь все текла и текла, щедро орошая меня. Чувствовала, как она медленно стекает по коже на алтарь.

— Минас, перестань, прошу! — смотреть, как истекает любимый, было выше моих сил. В ответ мне подарили очередную одобряющую улыбку.

— Прошу, — беззвучно прошептала ему.

И он сжалился — медленно слизал кровь с ладони, потом показал абсолютно здоровую кожу.

Я смогла облегченно выдохнуть и спокойно дышать.

— Земер, начинай, — приказал Минас, отдавая ему нож.

Когда блондин забрал оружие, и любимый распахнул мантию, открывая мне все самое потаенное, до меня, наконец, дошло, чего хочет от меня Минас.

Вот значит она какая — брачная ночь! Забираю слова обратно — это не романтично! Вот ни капли, ни грамма!

Но все мысли вылетели из головы, когда почувствовала, как любимый обхватил руками меня за бедра и стал слизывать с меня свою кровь!

От новых ощущений застонала, тело само выгнулось навстречу обжигающему и ласковому языку. Все внизу живота нестерпимо потянуло, собираясь в одну пульсирующую точку.

— Минас, — молила я, сама не зная о чем. Только хотелось зарыться руками в его волосы, прижаться и не отпускать его.

— Любимая, — слышался жаркий шепот, и разум меня оставил, отступая под натиском желания.

Магистры завыли, а мне показалось, что это нарастающий гул прибоя. Он создавал видимость того, что я не в комнате, а на пляже. Глаза слепит яркое солнце, стоящее высоко в зените, а я лежу на мокром камне.

— Время, — голос Земера опять все испортил, не давая насладиться моментом, напоминая о присутствии зрителей.

— Держись, Аулерия, сейчас будет больно, — прошептал Минас, а я испугаться толком не успела, как нечто большое, горячее и влажное ворвалось в меня, принося с собой эту самую боль. В глазах все потемнело, вскрикнув, задержала дыхание, пытаясь привыкнуть к ней, разрывающей и пульсирующей.

— Медленно выдыхай, — посоветовал Минас.

Я послушалась, боясь пошевелиться. Любимый уже нависал надо мной, чуть придавливая сверху. Он подул мне в лицо, принося желанное облегчение.

— Любимая моя, как же долго я ждал. Я сейчас так счастлив. Теперь ты моя полностью — и душой, и телом. Только моя, маленькая звездочка, — прошептал Минас, склоняясь все ниже, чтобы подарить очередной умопомрачительный поцелуй.

Опять были жаркие ласки, борьба двух языков, страстные стоны, привкус крови на губах. Я забылась в нежности, что дарил любимый. В животе у меня порхали бабочки.

И даже когда Минас начал двигаться: то проникая в меня, то отступая назад, боль, что отзывалась на каждое движение, не могла заставить оторваться от таких сладких, дразнящих губ любимого.

Мою спину стало нещадно натирать о щербатую каменную плиту, от чего я не удержалась и, сморщившись, зашипела. Попытки принять более удобную позу ни к чему не привели. Да и руки были прикованы, что тоже отвлекало от любовных ласк.

И словно мольбы мои были услышаны — кандалы, громко гремя, упали на пол. Вметнув руки, я зарылась в волосы любимого, как давно хотела, и тут же взвизгнула от того, что Минас меня поднял, придерживая за спину. Сидеть было удобнее и не так болезненно, только щипало все внутри, но я даже не обращала на это внимания. Я была поглощена страстью, в которую хотела погрузиться глубже.

— Властелин, остановитесь, Властелин! — окрикнул нас Земер, за что отлетел, ударившись о стену.

Сипя, словно его душат, он все же сказал:

— Достаточно, не пачкайте алтарь. Крови достаточно.

Для меня вообще смысл сказанного был непонятен. Опустила взгляд вниз, где мы соединялись с Минасом и густо покраснела. Там все было в крови! Даже черные завитки мужских волос характерно блестели на свету.

Мы же уже весь алтарь в крови испачкали. Испуганно взглянув в лицо Минаса, заметила на его губах довольную улыбку. Он не сводил глаз с моего смущенного лица, крепко придерживая меня за бедра.

— Мы к себе, и до завтра нас не беспокоить, — холодно бросил он Земеру, который, вскинув руку, остановил нас окриком:

— Слова! Закончите ритуал!

— Я, Лорд Минас Дамиан, призываю в свидетели всех здесь присутствующих, что сия дева была невинна и добровольно отдала мне себя.

— Свидетельствуем, — разноголосо донеслось из темноты.

— Я, Земер, Советник Темного Властелина, свидетельствую о свершении ритуала жертвоприношения девственной крови. Отныне Аулерия Дамиан является собственностью Минаса Дамиана.

— Кем? — возмутилась я, глядя на довольный оскал Земера.

— Все, мы ушли, — не дал продолжить мне ругаться Минас, перенося нас в спальню.

Как сидели, так, в той же позе, и оказались на кровати.

— Кто я теперь — собственность?

— Конечно, моя: с головы до пят, включая душу. Вся моя, желанная, сладкая маленькая звездочка. Как же я тебя люблю.

— Но ты же меня убить хотел, — обиженно напомнила я ему.

— Да почему ты решила, что я тебя убить хочу? Я столько лет шел к тому, чтобы тебя заполучить, ради того, чтобы прирезать? Что за расточительство драгоценного времени, ты не находишь? — объяснял мне простые истины любимый.

Кивнула головой, признаваясь в своей глупости.

— Ну, тогда продолжим — соблазнительно прошептал Минас, опрокидывая меня на спину. — Я покажу тебе звезды, не выходя из спальни.

Обещание он выполнял исправно. Правда, сначала я потребовала меня отмыть от крови, которая уже подсохла, превращаясь в корку. Минас с энтузиазмом принялся за работу, дрожащими руками пытаясь расстегнуть маленькие пуговицы на блузке. Когда с третьей попытки ему это не далось, резко дернул ткань в разные стороны, от чего многострадальные пуговицы улетели на пол. Юбку я сняла сама, уж больно она мне понравилась, и портить стоящую вещь не хотелось.

Теплая вода с трудом смывала кровяные разводы. Я с большим удовольствием водила мыльной губкой по широкой груди любимого, плавно опускаясь все ниже. Его мужское достоинство гордо подставлялось под струи воды, слегка вздрагивая, словно заигрывая. Густо краснея до самых кончиков ушей, я осторожными движениями намылила и его, под тихие стоны Минаса.