Судный день - Александр Александрович Тамоников

– Думаешь, заставит ждать?

– Бывало и такое.

– И все же мы рискнем. Нет никакого смысла торчать у машины, раз уж мы здесь, – Шилкин затушил окурок, посмотрел по сторонам, отыскивая глазами урну.

– Оставляйте, я выброшу, – предложил Иван. – До урны шагать и шагать.

– Спасибо, Ваня, я сам, – отказался Шилкин.

– Не тратьте время, Геннадий Андреевич, мне не трудно, – Иван протянул Шилкину пустую пачку из-под сигарет. – Бросайте сюда. И вы тоже.

Водитель поочередно поднес пачку Шилкину и Богданову. Те освободили руки, коротко кивнули и направились к зданию. Поднявшись на шестой этаж, свернули в спецотдел, отгороженный от Управления. В приемной суетился секретарь, помощник Старцева старший лейтенант Орлов. Увидев Богданова, он расплылся в улыбке:

– Здравия желаю, товарищ подполковник. Как настроение?

– Как всегда, боевое, Коля. Сам на месте?

– Только вернулся. Сердитый, – понизив голос, начал Орлов и осекся, когда из-за спины Богданова показалась голова полковника Шилкина. – Простите, товарищ полковник, виноват. Не заметил. То есть не увидел. Э! Я не то имел в виду…

– Не смущайся, лейтенант, – Шилкин вышел вперед, похлопал растерявшегося Орлова по плечу. Ему, при росте «метр с кепкой», не впервой было выслушивать оправдания тех, кто ниже по званию, но выше ростом. – И привыкай, теперь мы с подполковником долго парой ходить будем.

– Как доложить? – Орлов подтянулся.

– Без доклада никак?

– Никак, товарищ полковник. С меня майор Сергушин живо стружку снимет.

– Тогда докладывай. Полковник Шилкин и всем известный подполковник Богданов.

Орлов метнулся к телефону внутренней связи, поднял трубку и доложил о посетителях. Что ответил Старцев, слышно не было, но по лицу Орлова стало понятно, что в приеме им было отказано. Орлов положил трубку и виновато произнес:

– Велено ждать до десяти ноль-ноль.

– Что ж, подождем, – бросив взгляд на наручные часы, проговорил Шилкин. – Двадцать минут погоды не сделают. Чаю не предложишь?

– Не положено, – Орлов снова смутился. – У нас здесь строго.

– Только для особых персон?

– По обстоятельствам, – не стал юлить Орлов.

– А скажи нам, друг Коля, что за обстоятельства привели полковника Старцева в дурное расположение духа? – Шилкин понизил голос почти до шепота.

– Не могу знать, товарищ полковник.

– Так-таки и не можешь?

– Не могу, – Орлов перевел взгляд на Богданова, ища у того поддержки.

– Тут возле туалета курилка, – Богданов понял намек. – Пойдем там переждем. Коля нас позовет, если что.

Богданов увлек Шилкина из приемной. Бросив взгляд через плечо, он успел перехватить благодарный взгляд Орлова. «Надо было одному подняться, тогда Коля шепнул бы, чем недоволен полковник», – с досадой подумал он.

Пятнадцать минут Шилкин развлекал подполковника историями из жизни какого-то родственника, проживающего в подмосковной деревушке. Богданов не особо прислушивался, понимая, что разговор тот завел, чтобы скоротать время. Без пяти минут десять Шилкин резко сменил тему:

– Думаю, Старцева вызывали наверх. Ничего хорошего для нас это не сулит.

– Через пять минут узнаем, – резонно заметил Богданов.

– Мортина отозвали, якобы по срочным делам, – продолжал рассуждать Шилкин. – Теперь Старцева прямо перед нашим приходом на ковер вызвали. Интересно, что бы это значило?

– Пора идти, – взглянув на часы, напомнил Богданов.

– Да-да, пойдем.

Шилкин почему-то разволновался. Внешне это не слишком бросалось в глаза, но Богданов чувствовал нервозность в интонации, и это ему не нравилось. Для людей их профессии резкие смены настроения были лишними, мешали работе. Для командира отряда подобная роскошь – жить по настроению – и вовсе могла стать роковой. Трезвый ум и холодный расчет в любых ситуациях – вот что должен помнить командир. Так размышлял Богданов, пока шел к кабинету полковника Старцева. В дверях маячил старший лейтенант.

– Скорее, генерал-лейтенант уже прибыл, – поторопил их Орлов.

Богданов прибавил шаг. В приемную он вошел первым, но в кабинет Старцева, соблюдая субординацию, вперед пропустил полковника. В кабинете Старцева было всего двое: сам полковник и начальник Управления генерал-лейтенант Лазарев. Оба сидели за столом, при появлении Богданова и Шилкина, лишь повернули головы.

– Здравия желаю…

– Оставьте это, – перебил Шилкина Лазарев. – Садитесь, и приступим. Времени и так в обрез.

Богданов дождался, пока Шилкин устроится за столом, и только после этого сел сам. Краем глаза он поймал кривую усмешку Старцева. «Сам меня ему на откуп отдал, – мысленно огрызнулся Богданов. – Так что нечего в меня взглядом стрелять».

– У вас были сутки на притирку, – с ходу начал Лазарев. – Надеюсь, хватило?

– Так точно, хватило, – за двоих ответил Шилкин.

– Вот и славно. Общая вводная, думаю, не требуется. Все здесь присутствующие знают, что спецгруппе «Дон» предстоит защитить интересы Египта, правительство которого умудрилось прозевать план военных действий против Израиля. Наше правительство, взвесив все «за» и «против», вынуждено было удовлетворить просьбу о помощи, так как наши интересы на Ближнем Востоке тоже требуют защиты.

– Геннадий Андреевич ввел группу в курс дела, – заверил Богданов.

– Значит, приступим к разработке плана.

– Хотелось бы прояснить кое-какие вопросы, – начал Богданов. – Насколько я понял, у нас на руках только общая информация, а хотелось бы получить что-то более ощутимое, чем догадки спецслужб Египта.

– Нам бы тоже этого хотелось, – Лазарев сердито сверкнул глазами. – Но, по всей видимости, Служба общей разведки понятия не имеет, что входит в ее функции. Как они вообще могут считаться внешней разведкой, если даже внутри своей страны не могут организовать достойную службу, которая контролировала бы политическую ситуацию?

– Анатолий Иванович, оставим эмоции, – мягко проговорил Старцев. – Разрешите я просто расскажу, как обстоят дела.

Лазарев недовольно смолк, уступая слово полковнику Старцеву. Тот коротко кивнул и приступил к изложению ситуации. Служба общей разведки передала Службе КГБ данные на трех подданных Египта, которые попали под подозрение в связи с утечкой информации из генерального штаба. Юрию Владимировичу Андропову, как Председателю Комитета, изначально было не совсем понятно, почему Служба разведки не в состоянии сама разобраться с ними, раз уж подозреваемые имеются. Но, так как просьбу привез полномочный посол, а не представитель египетской разведки, задать этот вопрос оказалось некому.

После изучения досье на подозреваемых вопрос отпал сам собой. Лица, попавшие под подозрение, занимали слишком видные места в политической жизни страны, чтобы их можно было потревожить, не имея на то веских оснований. Фактов у разведки не было совершенно никаких, лишь досье и смутные подозрения.

Список впечатлял: имена предполагаемых агентов были на слуху у всех, кто так или иначе соприкасался с египетской темой. Первым в списке значился Ахмед Хамруш. Родился в 1921 году в Бени-Суэйф, в Египте. В восемнадцать лет поступил в Каирское военное училище. Отучившись два года, получил звание младшего лейтенанта и был направлен в зенитно-прожекторный полк в Александрию. В 1947 году в