Юрка Гусь - Вильям Козлов

НЕБО И ЗЕМЛЯ

Снег на аэродроме больше не нужно было расчищать. Под апрельскими лучами солнца он и сам весь растаял. Зато жидкая грязь широко разлилась кругом. Сухой была только взлетная дорожка. Она почти не пустовала. Штурмовики то и дело взлетали и садились. Юрка привык к реву моторов и больше не обращал внимания на самолеты. Он многих летчиков знал в лицо. Здоровался с ними. И они с ним здоровались как полагается, за руку.

Своим стал человеком на аэродроме Юрка. Среди его знакомых Герой Советского Союза весельчак и балагур Вася. Встречаясь с Юркой, он первый подавал ему руку и спрашивал, как равного: «Что новенького?» — «Работаем помаленьку», — басовито отвечал Юрка.

Официантки из офицерской столовой нежно называли летчика Вася-Василечек.

Бригада, в которой работал Юрка, занималась дренажем летного поля. Копали неглубокие канавки, по которым отводили воду, вырубали из земли квадратные лепехи дерна и укладывали в поле.

Катя сбросила шубу и сразу стала стройной. Лицо и обнаженные до локтей руки успели загореть. К Юрке она по-прежнему относилась по-матерински. Работой не перегружала, но не давала бездельничать.

— Ничего, Ежик, — задумчиво глядя на него, говорила она, — пойдешь в школу…

— Не пойду, — мотал головой Юрка. — Отвык.

— Сколько ты закончил?

— Четыре.

— Попадешь ко мне, — улыбнулась Катя. — Я как раз веду пятые — седьмые.

— Сказал, не хочу учиться, — упрямо твердил Юрка. — Я буду летчиком.

— Кто же тебя, безграмотного, к самолету допустит?

— Никто… Северов.

— А ты поговори с ним, — не отвязывалась Катя. — Можно быть летчиком без образования?

Юрке такие разговоры не нравились. Учительница, а не понимает такой простой штуки: пока Юрка будет учиться в школе, война кончится, а он хочет сейчас летать.

Юрка лопатой подгонял к канаве желтую пенящуюся воду, когда вдруг увидел приближающегося к нему Константина Васильевича. Летчик был в расстегнутой куртке и забрызганных грязью хромовых сапогах. Шлем он держал в руке. Ветер шевелил на его голове черные волосы.

— Готов? — спросил Северов и заговорщицки подмигнул.

У Юрки бешено заколотилось сердце. Наконец-то! Летчик сдержал свое слово. Сейчас они вместе сядут в самолет и полетят фашистов бомбить. Он далеко отшвырнул лопату и зачем-то стал ладонью приглаживать волосы на голове.

— Ты куда это собрался? — строго спросила Катя, с любопытством поглядывая на Северова.

— Я сичас… — заторопился Юрка. — Я в один момент, теть Кать, слетаю и… обратно.

— Куда слетаешь? — Катя не на шутку всполошилась. — Кто тебя возьмет?

— Я, — улыбаясь, сказал Северов.

— Да кто вам… Какое вы имеете право? — Катины глаза стали гневными. — Я вам не позволю!

Летчик смотрел на Катю и улыбался. Он тоже загорел. Белый шрам еще заметнее выделялся на его смуглом лице.

— Ничего страшного не случится, — миролюбиво сказал он.

Юрка, широко раскрыв глаза, смотрел то на летчика, то на Катю. От страха, что Северов сейчас раздумает и не возьмет его с собой, у него слова застряли в горле. Как он рассердился в этот момент на бригадирку! Он готов был с кулаками наброситься на нее и заставить замолчать.

— Я полечу! — тонко, в сильном волнении выкрикнул он. — Полечу!

Схватил Северова за руку и потащил за собой.

— Пойдем скорее!

Но летчик не спешил.

— Подожди, — сказал он. — Без разрешения начальства не имею права.

Тогда Юрка подбежал к Кате и, глядя ей в самые зрачки, выдохнул почти шепотом:

— Отпусти! Слышишь, отпусти!

И Катя уступила. Она поняла, что, если не отпустит, Юрка такой обиды не простит ей никогда. Есть в жизни мальчишек минуты, когда взрослые должны им уступать.

— А если разобьетесь? — сдаваясь, спросила Катя.

— Нет! — воскликнул Юрка. — Сами кого хочешь собьем.

— Все будет в порядке, — сказал Северов. — Через полчаса живым и невредимым доставлю вам его… Обещаю, товарищ тетя Катя.

Катя отвернулась от них и с силой вонзила лопату во влажную землю. Летчик смотрел на нее и улыбался. И улыбка была у него виноватая.

— Идите же, — не оборачиваясь, резко сказала Катя, а когда они двинулись, негромко прибавила: — И все-таки глупо это.

— Сердитая она у тебя? — спросил Северов.

— Не-е, она добрая, — сказал Юрка.

Зло на Катю прошло. Наоборот, за эти несколько минут он как бы по-новому увидел «Катьку-бригадирку».

— Ничего она, — подумав, прибавил он.

Потрепанный в воздушных боях двухместный штурмовик ИЛ-2 стоял у ангара. Он только что прибыл из ремонта. На плоскостях, фюзеляже выделялись свежие заплатки. Они были темнее, чем сам корпус самолета. Из кабины пилота торчала нога в кирзовом сапоге.

— Саша! — окликнул летчик. — Что там еще?

Нога исчезла, и вместо нее появилось круглое белобровое лицо техника.

— Проверял аварийную сеть, товарищ старший лейтенант.

— Как?

— Полный порядок.

Техник выбрался на крыло, присел и ловко соскользнул на землю. Он оказался маленьким, коренастым, всего на голову выше Юрки. Синий замасленный комбинезон был расстегнут на груди. Из кармана торчала длинная отвертка с красной ручкой.

Юрка обошел штурмовик кругом, не нагибая голову, прошелся под краснозвездным крылом. Солнце нагрело машину, остро пахло бензином и другими запахами самолета.

— Откуда взялся этот шпингалет? — удивился техник, наконец обративший внимание на Гуся.

— Полетит со мной, — сказал Северов. — Вместо стрелка. Обеспечить ему парашют.

Техник неодобрительно покачал головой и пошел в ангар за парашютом. Принес и положил возле шасси.

Юрка обнаружил на крыле короткую стальную трубку.

— Пулемет? — спросил он.

— Пушка, — неохотно ответил Саша. Ему не нравилось все это. С какой стати Северов берет с собой мальчишку? Как будто он, Саша, не мог полететь с ним… Покосившись на старую Юркину фуфайку, грязные сапоги, техник сказал:

— В таких сапожищах полезешь в кабину?

Юрка растерянно обозрел свои сапоги. Действительно, грязи на них налипло — воз.

— Оботри, — сказал Саша и, вытащив из кармана замасленную тряпку, протянул Юрке.

— Умеешь с парашютом обращаться?

— Там кольцо какое-то… — сказал Юрка. — За него надо дергать, да?

Саша молча надел на Гуся широкие лямки.

— Да-а-а… — протянул он. — Великоват. — И убавил белые брезентовые ремни.

Юрка едва был виден из-за двух твердых парашютных подушек. Саша обстоятельно объяснил, как нужно в случае аварии выбираться из кабины и за какое кольцо и когда дергать.

Гусь слушал внимательно, но ничего толком не запомнил.

— Все ясно, — сказал он. — Только нас не собьют.

— Само собой, — сказал Саша.

В солнечное небо взлетела тусклая ракета.

— За дело, ребята, — сказал летчик. Он вскарабкался на скользкое крыло, подал руку Юрке. Откинув толстый плексигласовый колпак, который летчики почему-то называют фонарем, посадил Гуся на кожаное пружинящее сиденье. Мягкое оно или нет, Юрка не знал, так как пришлось сидеть на парашюте. Над головой громко щелкнуло, и небо окрасилось в желтый цвет. Это Северов наглухо захлопнул фонарь. В кабине стало душно, запахло обшивкой самолета. Прямо перед Юркиным лицом торчали мягкие, обтянутые красной кожей рукоятки, повыше металлической паутиной поблескивала прицельная сетка. «Пулемет!» — догадался Юрка.

Над головой вдруг снова засияло чистое весеннее небо, пахнуло смолистой сосной. Это техник открыл фонарь.

— Эй, авиатор! — сказал он. — А шлем забыл?

Он надел Юрке на голову кожаный просторный шлем, застегнул, всунул в гнездо маленькую черную вилку, от которой к шлему тянулся белый шнур.

— Держись, парень, за небо — не пропадешь! — крикнул Юрке в закрытое ухо техник и улыбнулся. — Не трусишь?

Юрка замотал головой.

Взвизгнул стартер, и кабина сразу наполнилась знобкой дрожью и гулом. Гул все рос, ему уже не хватало места в кабине.

— У, черт, как ревет! — вырвалось у Юрки.

«В самолете ругаться не положено, — прозвучал в ушах насмешливый голос Северова. — Выруливаем на взлетную полосу… Говори в микрофон. Он у тебя под носом».

Голос летчика, немного измененный микрофоном, доносился из наушников, прикрепленных к шлему. Юрка приблизил лицо к черной штуке и крикнул: «Северов, летим?» — «Не так громко кричи», — сказал летчик.

Взревел мотор; когда гул достиг самой высокой ноты, самолет вздрогнул и небо над головой со свистом понеслось куда-то назад. Юрку прижало к спинке сиденья. Он решил, что уже летит, но самолет чувствительно подбросило. Значит, еще на земле. Но вот бег стал мягче. Легкий толчок. Немного погодя еще толчок… и Юрка стал проваливаться вниз, ноги налились тяжестью, тело с силой вдавилось в сиденье.

«Как самочувствие?» — спросил Северов. Гусь сразу не смог ответить. Сейчас он не волен был распоряжаться своим телом. Перехватило горло, какая-то непонятная сила тянула вниз живот. Но очень скоро все это кончилось. Тянуть вниз перестало, назойливый гул мотора стал глуше, а потом исчез. Правда, стоило Юрке сглотнуть слюну, как гул снова врывался в уши, но он теперь не мешал.