Умри в одиночку - Сергей Самаров

– Да здесь капитальное строение… – постучал полковник по бетонной стене, словно проверяя её толщину. – Для чего это строили?

– Строили по приказу Масхадова. Он боялся применения бомб объёмного взрыва. Ему показали видеозапись взрыва такой бомбы в Дагестане, когда Басаев захватил там несколько аулов. Одним взрывом было уничтожено полторы сотни наших парней вместе с аулом Тандо и местными жителями…[8]

– С местными жителями?

– Это было ваххабитское село. Там нас полностью поддерживали. Пролетел самолёт, сбросил бомбу, и всё село накрыло одним взрывом… Масхадов очень боялся, что его накроют, и приказал строить себе и своему правительству убежище. Его назвали Берлогой… Как будто специально для меня, но название не я придумал. Но сам Масхадов укрыться здесь не рискнул, потому что потерял к тому времени всю территорию Ичкерии. Он надеялся, что часть всё же будет подчинена ему, но не получилось…

– А кто об этой Берлоге знает?

– Единицы… Я в их числе… Федералы не знают… Они знают другое такое же, строилось в другом районе, и одному рабу из строителей тогда удалось бежать. Он и сдал… Здесь ни рабов, ни солдат не выпустили… Верхний блиндаж тоже входит в систему, но он изолирован… Блиндаж пусть обнаружат – там sim-карта. Сюда никак не доберутся. Здесь много проходов и много выходов. И есть где спрятаться, и есть куда уйти в крайнем случае… Плохо только то, что отсюда нет обзора. Есть только несколько наблюдательных окон, но они мало что дают. В одном окне стационарный ПНВ.[9] Позволяет оценить обстановку…

– Раньше почему не сказал?

– Теперь Берлога принадлежит Медведю… – усмехнулся Берсанака. – Медведь – не самый гостеприимный в природе зверь…

Полковнику оставалось только смириться с таким толкованием. Действительно, он пришёл и ушёл, а Гайрбеков рассчитывает часто этой Берлогой пользоваться, много лет, и потому чем меньше людей будет об этом месте знать, тем дольше он проживёт…

– И что будем делать?

– А что нам делать? Будем ждать ночи… А ночью посмотрим…

– А твой напарник?

– Гойтемир знает несколько проходов. Но если за ним пойдут по следу, он поведёт преследователей отсюда, а не сюда…

– Хотя бы это утешает… – усмехнулся полковник. – Но мы ещё встретимся с Гойтемиром?

– Он тебе очень нужен?

– Он наблюдал за эффектом… Мне нужен отчёт…

– Мы встретимся у Бекмурзы…

Глава четвёртая

1

Младший сержант Игумнов шёл рядом с широкогрудым и бровастым «краповым» капитаном Лактионовым, не пожелавшим в «Тигр» садиться. За спиной пристроились ещё четверо бойцов «Витязя» и рядовой контрактник Жабоедов, худощавый и жилистый парень, не понимающий, что такое усталость, и потому всегда выбираемый Игумновым в напарники. И если «Тигр» двигался в обход, то они, получив направление, шли напрямик через лесистый и ещё покрытый снегом участок, где ноги легко вязли. Машина тоже смогла бы пройти по такому снегу, но среди мелколесья слишком много было деревьев с достаточно толстыми стволами, которые было не объехать, и потому пришлось выбрать окружной маршрут. И даже ментовский «уазик» натужно тянулся следом. В другой обстановке младший лейтенант Дударков, скорее всего, не рискнул бы на такую поездку. Здесь же всегда можно было вытащить лёгкий внедорожник с помощью более тяжёлого собрата.

Мишка шёл легко, не сомневаясь в своих силах, но несколько раз ловил на себе взгляды «крапового» капитана, задающего темп, который был не каждому по силам на таком тяжёлом маршруте. Конечно, офицер одного спецназа должен соревноваться с равным по званию офицером же другого спецназа, а совсем не с младшим сержантом. Но, поскольку не только равного по званию, но и вообще никакого офицера спецназа ГРУ рядом не оказалось, капитан спецназа внутренних войск хотел посмотреть, на что годятся контрактники военной разведки. А в том, что «краповый» капитан решил соревнование устроить, Мишка уже не сомневался. Ни для кого не было секретом, что соперничество существует и получило большую подпитку после слов недавнего президента Путина о том, что в России есть только один настоящий спецназ – это спецназ ГРУ, и лишь слегка приближается к нему спецназ внутренних войск. Конечно же, «краповых» такая оценка обидела, и они из кожи вон лезли, чтобы доказать свою состоятельность. И сейчас широкогрудый и бровастый капитан проверял выносливость младшего сержанта и рядового, не зная, что с этим младшим сержантом не каждый офицер спецназа потягаться в силе и выносливости может. И не только с Мишкой, но и с рядовым Жабоедовым, внешне таким невзрачным. И Мишка про себя посмеивался, хорошо понимая, что вскоре произойдёт.

Группа получила конкретное задание – срочно выйти на подступы к вершине одного из недалёких холмов, с не прикрытой другими группами спецназа ГРУ юго-западной стороны, то есть стороны самой дальней, и там выставить оцепление, чтобы не выпустить с высоты Берсанаку Гайрбекова и иностранца Дока. При этом был жёсткий приказ – Гайрбекова уничтожить, Дока обязательно захватить живым. Отличить Дока от Берсанаки можно было просто по внешности, поэтому путаницы возникнуть не могло. Капитан Лактионов сразу дал команду к выступлению, и единственной задержкой было просчитывание маршрута для тяжёлого бронированного «Тигра», который не мог двигаться напрямую. Большую часть своих людей Лактионов посадил в машину, поскольку машина могла передвигаться быстрее даже при том, что преодолеть ей предстояло немалое расстояние. С собой взял только спецназовцев и четверых своих бойцов, чтобы прикрыть эту сторону на случай, если Медведь будет уходить сюда в пока ещё открытую щель. Он может и прямо спускаться, но там путь ему перекроет «Тигр», и, увидев машину издали, Берсанака попытается свернуть. Вправо уйти ему не дадут, там спецназ ГРУ уже должен был занять позицию. Открытым оставался только путь влево. Его и следовало прикрыть. И потому Лактионов разделил свою группу и сам с малой частью и со спецназовцами ГРУ двинулся напрямую.

Маршрут был предельно сложным. Мало того что идти приходилось постоянно на подъём по талому и тяжёлому снегу, ещё и под снегом стекали ручьи и размочили жирную почву, в которой увязали ноги. Местами путь преграждали густые заросли кустов и деревьев, и их следовало обходить, местами каменные гряды вставали почти вертикальной стеной, и, если гряду невозможно было преодолеть напрямую, снова следовал обход. И это при том, что теоретически время спецназовцев сильно поджимало. Теоретически только потому, что, по большому счёту, надежды на то, что Берсанака с напарником двинут именно в их сторону, не было никакой. Согласно приказу заграждение должно было быть выставлено открытое. Нужно было быть глухим и слепым, чтобы не услышать и не увидеть сверху «Тигр», который перекроет проходы, и быть глупее местных тяжёлых камней, чтобы надеяться уйти от мощного вездехода, которому не требуются дороги. Да и сам по себе этот вездеход у подножия холма из свежего воздуха родиться не может, следовательно, рядом с ним люди ощерились стволами.

Была слабая надежда, что Берсанака всё же вбок двинет, навстречу капитану Лактионову. Сразу заметить группу тоже можно, но это вовсе не обязательно. Точно так же можно сразу заметить группы с других сторон склона, а можно и не заметить, можно вообще друг друга определить в последний момент, когда придётся столкнуться с противником лоб в лоб. Хотя такие варианты случаются обычно в ночное время суток и в лесистой местности, где пределы видимости другие, кроме того, и время года не способствует бесшумному передвижению. И пусть собственное дыхание часто мешает слушать всё, что необходимо слушать, но не настолько же, чтобы подпустить противника вплотную.

Капитан Лактионов умышленно задал повышенный темп передвижения, чтобы испытать чужих солдат, и на этих солдат время от времени посматривал испытующим взглядом. И Мишка хорошо понимал эти взгляды, и потому, когда «краповый» капитан сам для себя незаметно темп снизил, его стал взвинчивать Мишка, вышедший в ведущие. Метод хождения по зимней тропе давно известен и отработан в любом подразделении спецназначения. Ведущий, когда чувствует, что устал, уступает место более свежему, которых по его следу шёл и меньше усилий затрачивал. И пусть здесь Мишка не шёл по следу Лактионова, а передвигался сбоку от него, когда капитан темп сбросил, Мишка вышел вперёд словно бы нечаянно, по привычке. И это не должно было вызвать никакого непонимания, потому что младший сержант никак не акцентировал свои действия. С другой стороны, можно было бы понять такой поступок и как мирное предложение капитану сидеть и не рыпаться дальше высокого звания «крапового». Незаметное совсем предложение. И непонятно было, как капитан воспринял переход младшего сержанта в ведущие, потому что он положение вынужденно принял, но пошёл не замыкающим, как обычно ходит тот, кто место ведущего оставляет, а следом за Игумновым.