В шаге - Юрий Никитин

а сейчас даже не смотрит, мозг уже наловчился управлять движениями металлических рук и ног в автоматическом режиме.

Ежевика напомнила:

– Сахар я уже положила!.. Две ложечки.

– Две, – сообщил он, – это в прошлом. – Мой неокортекс требует четыре, а вечером шесть. Так что не жадничай.

– Твой диабет, – ответила Ежевика задорно, – тебе бегать за инсулином.

– Я со своим уже договорился, – ответил он загадочно.

После первого же глотка я ощутил, как сердце застучало чаще, нагоняя волну крови в мозг. Хорошо, пусть работает на интенсиве, хотя в старости такое чревато инсультом, зато сейчас обеспечивает высокую работоспособность и даже до какой-то степени отодвигает деменцию.

К тому же к временам нашей старости уже и мы станем киборгами, заменив дряхлеющие части тела на неорганику.

Фраерман с нескрываемым интересом взглянул на меня поверх края чашки светящимися от линз нового поколения глазами.

– Слышал, тебя предложили директором в новый НИЦ?

Я вздохнул с облегчением. Фраерман заговорил на эту тему первым, а если не просто из вежливости или любопытства, то шансы на переманивание повышаются.

– Уже принял, – ответил я скромно. – Приказ подписан и вступил в силу.

– Ого!.. – сказал он с живейшей заинтересованностью. – Прикидываешь, с чего начнёшь?

– Уже знаю, – сообщил я. – Что-то нейроморфы притормозили в последнее время, не находишь?.. Хочу вывести на рывок.

Марат помалкивает, только смотрит на кумира восторженными глазами, Ежевика держит чашку обеими руками и поглядывает то на Джина, то на меня быстрыми смеющимися глазами.

Он поинтересовался:

– А есть с кем?.. Это в народе считают, что если лучше финансировать, то сразу всё пойдёт быстрее. Но где взять новых нейроморфников?..

Я ответил вежливо:

– Переманить из таксистов, так народ полагает. А ещё из кассиров, их как раз почти везде поувольняли.

Он победно заулыбался:

– Да и таксистов не осталось, безтаксистники рулят. Разве что из школьных преподавателей?.. Или уборщиков улиц?..

– В том и проблема, – ответил я с неудовольствием. – Все, кто может работать в научной сфере, уже работают. Даже студенты. Хотя безработица по стране растёт, но в ней не те кадры, которые может использовать. А переучивать таких бесполезно, извини за нелиберальные взгляды.

Он отмахнулся.

– Я демократ, но не либерал. Можно ещё?

Он осушил чашку в два быстрых глотка, словно и во рту всё покрыто жароупорным, протянул Ежевике.

– Сделай покрепче… Артём, а если серьёзно, насколько в самом деле велики твои полномочия?

Я ответил с некоторым беспокойством:

– Почти диктаторские. Могу принимать на работу кого угодно и увольнять без объяснения причин… лишь бы они были. Сейчас отрасль в такой жопе, что закроют глаза на некоторые не слишком заметные нарушения.

Он оживился, хотя старается не показывать вида, но я заранее настроился ловить малейшие признаки, и с замиранием сердца ощутил, что червячка забросил толстого и жирного.

– Ого!.. – произнёс он чуточку живее, чем обычно. – Ты серьёзно?

– Отстаём, – напомнил я. – Потому некоторое превышение скорости допустимо. И кое-какие нарушения.

– А контроль?

Я загадочно улыбнулся.

– Часть финансирования взяли на себя силовики. А это значит, режим секретности от всяких там папараццей.

– А ты?

Я напомнил:

– Я никогда не любил трепаться о женщинах и работе.

– Да, помню. Но если ты на такой должности, то… на открытом нейролинке?

Я кивнул, сказал мирно, стараясь не выказывать неудовольствия:

– Пришлось согласиться. Хотя он и мало что высвечивает, но, конечно, неприятно. Высокий ранг обязывает к прозрачности. Но ты же знаешь, когда-то это станет обыденностью для каждого жителя планеты. Да и не когда-то, а вот-вот! Прозрачным станет всё и мы все.

Он тихонько присвистнул, взглянул с уважением:

– Ого!.. Представляю, как тебя ломало. Ты же трус, всегда осторожничаешь.

– Это не трусость, – ответил я слегка задето, – предусмотрительность. В нашей жизни нет нужды рисковать… но теперь желательно решать быстро. Время такое.

– Без обдумывания? – спросил он насмешливо.

– Обдумывать тоже в спешке, – пояснил я. – Главное, из-за отставания в этой области у меня в кармане карт-бланш.

Он всматривался в меня всё интенсивнее, словно встроил в себя ещё и детектор лжи.

– Даже так?

Я произнёс как можно убедительнее:

– В другое время может быть и нет, но сейчас от меня ждут результат! На остальное закроют глаза. Это значит, можно будет реализовать и некоторые из твоих идей.

Он смотрел уже с нескрываемой заинтересованностью, но произнёс всё ещё в прежней чуточку ёрничающей манере:

– Некоторые?.. Самые мелкие и незначительные?..

Я вздохнул без всякой театральности.

– Кто же знает, что ты успел напридумывать по дороге сюда!.. И я тоже не в курсе. Но то, что знаю, вполне можно внести в перспективный план.

Он некоторое время всматривался немигающим взглядом. Я чуть поёжился, у него же и глаза усилены биолинзами, потому видит намного больше, чем дано природой, но пока что мысли читать не может, и то слава богу.

– Знаешь ты много, – проговорил он медленно и с расстановкой.

– Спасибо.

– Это интересно, – сказал он уже бодрее, – есть тема для обсуждения. Хотя ты сам когда-то называл мои идеи бредовыми.

Я сказал сердито:

– Они и были бредовыми для того времени. А сейчас уже есть для осуществления фундамент и возможности. К тому же не весь институт бросится реализовывать твои догадки!.. Остальные будут работать над более реалистичными планами, так что твоя тема будет как бы в сторонке. Выстрелит – прекрасно, не выстрелит… что ж, останутся остальные девяносто девять проектов. Но у тебя будет в распоряжении первоклассная аппаратура, постоянный доступ к квантовому компу… и два-три сотрудника, которых подберёшь сам.

Он некоторое время раздумывал, я заметил по притихшим Марату и Ежевике, что уже начинают сердиться, ему же предлагают такие возможности, чего ещё раздумывает, на прежнем месте нет такой свободы рук, только меня это молчание несколько задело и даже встревожило.

Возможно, уже зондирует почву в других организациях, при заметном росте требуется кормовое поле поширше?

Ежевика пискнула:

– Ребята, что-то печенье даже не попробовали!.. А здесь какой-то свой рецепт, я такой вкуснятины ещё не встречала.

Фраерман зашевелился, вперил в меня взгляд всё ещё блестящих, как огранённые алмазы, глаз.

– Заманчиво. К тому же, зная тебя, скажу, слово держишь.

– Спасибо…

Он продолжил ровным голосом:

– И если начнёшь, то не остановишься, как бы и кто бы ни наезжал из властных или каких ещё структур. Это плюс. Теперь повтори, что я смогу, а какие линии переходить нельзя. Отвечу, не вставая из-за этого милого столика.

Глава 9

Расстались у входа в кафе, мы втроём снова загрузились в авто, некоторое время ехали молча, наконец Ежевика поинтересовалась:

– Уверен, на попятную ни-ни?

Я