Все звезды - Александр Полюх

Застолье терпеливо внимало исповеди отца героя-интернационалиста, хотя уже знало ее, наверное, наизусть.

В хмельной голове скорбящего родителя внезапно родилась новая идея. Он начал разливать по стаканам самогон, первым оказав честь для своего непутевого сына.

- Ты, Витька, вот шо. Скажи мне, как на духу - если бы пришлось, сдался в руки душманам?

- Вот-вот, - поддержал его ближний сосед музыканта, - Тут недавно по телевизору оправдывали каких-то сукиных сынков. Мол, правильно они поступили, что сдались в плен в Чечне. Жизни, мол, свои сохранили и чеченцев. Вот только призабыл мальца, как эта передача называлась, не та у меня память стала.

- "Взгляд", - подсказал один из пенсионеров.

- Как-как? - весело переспросил ближайший сосед Славина-младшего, Что-то я такой передачи не слышал.

- Ну, называется она "Взгляд", - пояснил провинциальный острослов, Да в народе ее давно "Взблядом" уже кличут. За все хорошее, что она показывает.

Собутыльники-пенсионеры дружно рассмеялись. Улыбнулся и Виктор, которому припомнились строчки из гоголевских "Мертвых душ", где он пишет об уникальной способности русского народа давать меткие прозвища. Такие, что отражают саму суть явления или человека, и от которого не скроешься и на другом конце света.

- Так как, сынок? - вернулся Славин-старший к своей затее, - Просил бы у чурок пощады?

- Я служил в спецназе, - хмуро ответил Виктор, - Нам в плен лучше было не попадаться.

- Я не про то, - рука отца сжала свой стакан с самогоном, - Ты Родину свою продал бы, как эти мудаки в Чечне?

Бывший спецназовец смотрел на мозолистую руку родителя, сжимавшую стакан с самодельным зельем, и молчал. Вот эта раздавленная тяжелой работой в шахте рука поставила его на ноги, обеспечила учебу в университете, а могла при случае и запустить этим же стаканом в голову непутевого сына, ежели тот неправильно ответит на вопрос.

- Говори! - взревел хмельной родитель, - Родину свою продал бы, если случилось что?!

Внезапно Виктору смертельно опостылело все происходящее за кухонным столом. О чем спорят эти несчастные обманутые и продолжаемые быть обманутыми старики? Их продали совершенно другие, чем это показывают по их любимому телевидению. Те, кто сидят на самом верху. Музыкант взял свой стакан с самогоном и залпом его опрокинул в рот. Пальцы у него дрожали, а в ушах бился визг сжигаемых заживо детей. Кто-то услужливо протянул ему соленый огурец, он лишь досадливо отмахнулся.

- Вопрос не в том, продал или не продал, папа, - начал герой-интернационалист сдавленным от выпитого зелья голосом, - Кто бы ее купил, вот в чем вопрос!

Застолье ошеломленно онемело.

Славин-младший поднялся из-за стола и направился к выходу из кухни. Когда он закрывал за собой дверь, рядом с его головой в вдребезги разлетелся отцовский стакан.

- Отпустите! Кто купил бы, ты подумай только! - ревел из-за закрытой двери взбешенный хозяин дома. - Ах, ты, выблядок! Своей рукой придушу! Пустите, я вам говорю!

- Сереня, охолонь! Ну, выпил парнишка, с пьяну херню сказал, с кем по пьянке не бывает, - доносились до одевающегося в прихожей голоса пенсионеров- миротворцев, - Пусть проспится немного, а завтра по трезвяне с ним и разберешься!

Он вышел из отчего дома и не спеша двинулся по ночной поселковой улице, с удовольствием дыша прохладным воздухом и медленно успокаиваясь.

Славин оставил за спиной поселок Северный и подходил к небольшому жилому массиву многоэтажных домов, расположенных в метрах трехстах от поселка. Серые параллелепипеды хрущевских пятиэтажек изредка светились белыми прямоугольниками окон, было уже около двух часов ночи.

Вскоре Виктор вошел в подъезд одного из этих домов и поднялся на второй этаж. Здесь находилась квартира уехавшей в Москву Снежаны Багрий. Ключ от квартиры остался у ее бывшего сожителя, и хотя он переехал уже обратно в отцовский дом, Славин-младший продолжал частенько наведываться сюда. Особенно, когда случалось поссориться с пьяным родителем.

Провинциальная квартира новой столичной знаменитости не блистала особыми изысками - типичная однокомнатная "хрущоба" со стандартной местрев-строевской меблировкой. Посконную совковость интерьера несколько скрашивала устаревшая модель японской магнитолы-"дабла" - "Шарп-555". На стенах жилища кабацкой певички висели ее многочисленные фото, в рамках и без таковых.

Славин уселся на двуспальную кровать, стоявшую в углу комнаты у окна, заслоненную от входной двери платяным шкафом, и вновь помимо своей воли нырнул в реку воспоминаний.

Он лежал на этой кровати в компании с девушкой, с которой он познакомился всего три часа назад, после драки в ресторане "Кристалл". Свет уличных фонарей падал сквозь оконное стекло на нагих любовников, отражался в многочисленных железках на дембельской униформе спецназовца, небрежно брошенной на спинку стула возле кровати, и искрился на хромированной поверхности "Шарпа-555", стоящего на сидении стула и тихо мурлыкавшего голосом Демиса Руссоса. На полу возле кровати находилась уже наполовину пустая бутылка болгарского популярного в те времена вина "Тамянка" и два бокала.

- Витя, тебе страшно было там, в Афгане? - спросила девушка, опершись на руку и поглаживая другой развитые грудные мышцы своего любовника, -Героя поди не каждому дают!

- Случалось и такое, - немного помедлив, ответил Виктор, - Но не там, где ты, наверное, себе представляешь.

- Хм, - насмешливо произнесла кабацкая певичка, - Все это ты знаешь, что я себе представляю. Где же тогда тебе было не по себе?

- Ну, не в бою, в общем.

- Тогда, что - в тылу? - улыбнулась дотошная девушка, - В плену, кажется, ты не был?

- Неважно, - туманно заявил герой-интернационалист, - Лучше бы тебе об этом и не знать.

- Чудной ты! - засмеялась Снежана и нежно погладила по голове Славина, - Цыганенок мой таинственный.

Виктор поцеловал ладонь любовницы и едва заметно улыбнулся. Он тоже бы очень хотел забыть, что существуют боевые единицы, подобные роте капитана Сидорова.

- И что теперь будешь делать дальше? - поинтересовалась девушка, Наверное, вернешься в свой университет?

- Ну вот, как всегда, хорошего понемножку! - досадливо проворчал бывший студент и повернулся к любовнице спиной, - Было так хорошо, и надо обязательно обломать кайф на последок!

- Нет, а что я такого сказала? - удивилась "кайфоломщица", - Ты что, вообще не думаешь о будущем?

- Снежа, когда я вспоминаю о своем журфаке, меня блевать тянет! сердито ответил Славин, - Не то, что туда возвращаться, думать обо всем том дерьме, которым нас там кормили, не хочется! Потому как в жизни все оказалось совсем по-другому!

- Хм, - на хорошенькое личико кабацкой певички легла тень деланной озабоченности, ситуация поворачивалась в желаемом ей направлении, - Ну, тогда иди к нам в ресторанный ансамбль гитаристом, я помогу тебе устроиться к нам. Наш прежний гитарист вшил себе "торпеду", женился и на Севера махнул, придурок. Не понимает, алкаш несчастный, что от себя не убежишь, хоть на Марс улетай.

- Чего-чего?! - неподдельно изумился Виктор, - Ты хоть понимаешь, что ты предлагаешь и, главное, кому предлагаешь?

- Ты смотри, какая цаца! - гневно парировала Снежана, - Все я понимаю, и кому предлагаю и что предлагаю! Ты же сам мне говорил, что закончил музыкальную школу, потом играл и пел в ансамбле во время своей учебы. Работа у нас непыльная и денежная, только вот с водкой нужно быть поосторожней.

- Солнышко! - Славин выразительно посмотрел на неожиданную благодетельницу, - Если только моя мать услышит, о чем мы тут с тобой беседуем, ее очередной инфаркт хватит!

- Тогда что, к папаше на шахту? - скривила Снежана красивые губки в презрительной усмешке, - Или работягой на завод железобетонных изделий пойдешь?

- Железобетонных конструкций, - смущенно поправил Виктор. Он в самом деле подумывал тогда податься на завод железобетонных конструкций. Там требовались рабочие, не имеющие специальности, да и платили неплохо.

- Хрен редьки не слаще!

- Не знаю, маленький, - задумчиво вздохнул вечный студент, - Ох, не знаю.

Отставной спецназовец, в конце концов, предпочел ресторан пролетарской карьере изготовителя железобетонных конструкций. Ну, а дальше все случилось, как он и предугадывал. Грандиозный скандал в его семье, болезнь матери и уход от Снежаны...

Спать Виктору абсолютно не хотелось. Он встал с кровати и прошел на крошечную кухню, зажег там газ и поставил на плиту чайник. Музыкант вынул из настенного кухонного шкафа банку растворимого кофе и стал ждать пока закипит вода. Воспоминания продолжали упорно роиться в его возбужденном мозгу.

Через неделю, как Виктор со скандалом ушел от Багрий, Виктор шел по облезлому коридору благодатненской городской больницы на ватных негнущихся ногах. Навстречу ему попался невысокий крепыш, его с недавних пор коллега по ресторанному ансамблю - ударник, уже тогда светивший изрядными пролысинами.