Я сделаю это для тебя - Тьерри Коэн

Слово взял Мерль:

— Существуют также боевые ячейки, финансируемые Ираном. Но они непременно потребовали бы выкуп.

Остальные согласились с этим мнением.

— Думаю, требование скоро поступит, — сказал Гонсалес. — Пока что они хотят, чтобы мы пребывали в неведении, это хороший способ психологического давления.

— А мне показалось, что они скорее хотят привлечь внимание к этому человеку.

— То есть? — удивился Дебрюин.

— Заложник — один из самых загадочных элементов в этом деле. Его одежда, длинные волосы, борода…

— Нет, если бы они намеревались привлечь наше внимание, показали бы его лицо — четко и ясно. А этот человек остается в тени.

— Полагаю, они хотели подчеркнуть, что речь идет о бездомном. Им нужно, чтобы мы терялись в догадках, — не терпящим возражений тоном произнес Гонсалес. — Что, кстати, противоречит предположению о розыгрыше: в последнем случае выбор жертвы был бы более правдоподобным.

— Но какой смысл похищать бездомного? — удивился Фредерик Лен.

Наступившая тишина означала, что ответа на этот вопрос нет ни у одного из присутствующих.

— Никакого, — признался Гонсалес. — Или же его наряд — маскировка.

— Лаборатория анализирует изображение с помощью программы антропоморфического воспроизведения и попробует опознать заложника, — уточнил Дебрюин.

— Если я все правильно понял, вам ничего не известно! Уверен, что пресса и телевидение сумеют вас обскакать, — съязвил Лен. — Они наверняка уже послали ищеек по следу бродяги.

— Лично меня больше всего волнует то, что запись прислали этому журналисту, — повысил голос Борис Дебрюин. — Почему выбрали именно его? Эрик Сюма теряет очки и работает на заштатном канале! Я на месте похитителей использовал бы «ТФ-1».

— Они не сомневались, что Сюма закусит удила. «ТФ-1», как любой другой центральный канал, проявил бы куда большую осторожность, — предположил Лен.

— Возможно. В любом случае этому типу необходимо заткнуть рот. Если в стране начнется всеобщая паника, это не облегчит ход расследования.

— Слишком поздно, — прокомментировал советник по связям с общественностью. — История уже стала достоянием СМИ. Мы практически бессильны против Сюма. По этой самой причине он так торопился выдать информацию в эфир.

— Этот человек опасен! — взорвался Дебрюин. — Он дискредитирует нашу работу. Можете мне поверить — он нанесет урон имиджу контртеррористических служб. Вас он тоже не пощадит, господин министр.

Политик решил, что пришла пора вмешаться, встал и медленно обвел взглядом лица присутствующих. Фредерик Лен восхитился артистическим даром своего патрона. С таким человеком легко работать — у него врожденное чувство позы.

— Здесь сидят лучшие сотрудники секретных служб страны. Я совершенно уверен, что вы сумеете разобраться с этим делом… если будете сотрудничать друг с другом. Хочу, чтобы вы держали меня в курсе всей поступающей информации. Пройдите по каждому следу, надавите на информаторов. Что до этого комментатора, Эрика Сюма, не выпускайте его из виду ни на день, ни на час. Пусть работает спокойно, помогайте ему, если понадобится, но не позволяйте выдавать информацию в эфир, не предупредив нас.

Он помолчал, глядя на свое войско с торжественной суровостью.

— Мы будем регулярно подводить промежуточные итоги, — заключил он. — В этом кабинете, каждое утро, ровно в восемь. Я буду иногда присутствовать. Дебрюин, жду от вас отчета о каждой встрече. Фредерик, вы сообщите журналистам о создании кризисного штаба, как только мы будем уверены, что речь действительно идет о захвате заложника террористами. Нужно показать, что мы контролируем ситуацию. Благодарю вас, господа.

Заседание закончилось, все поднялись со своих мест, простились с министром и разошлись. Каждый думал о том, как половчее сыграть в игру «Сотрудничество», выделившись при этом на фоне остальных своей результативностью. Разве не в таких ситуациях люди зарабатывают политический капитал? Открыть политику, рискующему кредитом доверия, почетный выход из положения, а то и успех, — значит обеспечить себе многообещающее будущее.

Автоответчик включился на шестом гудке. Эрик прослушал записанный на пленку голос бывшей жены, содрогнулся и повесил трубку в тот самый момент, когда раздался звуковой сигнал. Он слышал этот текст десятки раз, знал его наизусть, но у него всякий раз щемило сердце. Он считал свою реакцию детской, но никак не мог справиться с печалью.

Уже полгода она не отвечала на его звонки и не перезванивала, прослушав сообщение. На что он рассчитывал, набирая номер? Эрик, этот рациональный профессионал, суеверно полагал, что везение подобно цепной реакции: случилось что-то хорошее — жди продолжения. Этакая динамика удачи, над которой не властны ни стихия, ни люди. Он бы, конечно, никому не признался в этом предрассудке, но в глубине души свято верил, что миром управляют, да что там — выстраивают его! — неизвестные законы. Разве это случайность, что он познакомился с будущей женой через несколько дней после того, как получил первую работу на телевидении? Разве не были последовательно связаны друг с другом решающие встречи, сенсации, повышения по службе, успех?

Но у удачи был свой противовес, и его следовало опасаться. Разрушительный коварный ураган, способный уничтожить счастье человека и оставить его на горестных развалинах. Жена оставила Эрика через несколько дней после его ухода с «Франс-6», началась полоса невезения, и в конце концов он оказался на этом маленьком канале, который никто не принимает всерьез.

Эрик знал, что, относя успехи и поражения на счет некой мистической логики, он проявляет нежелание смотреть правде в глаза и нести ответственность за происходящее, но ничего не мог поделать: глупое суеверие успокаивало его.

Кристина ушла от него, потому что устала от одиночества, ей надоело, что неуловимого мужа вечно нет дома и ей приходится самой заниматься детьми. Иногда Эрик жалел, что не сумел объяснить Кристине специфику своего ремесла. Но разве можно объяснить, какое возбуждение чувствуешь, сидя рано утром в ньюс-руме и читая сообщение, содержащее важнейшую информацию, особенно если знаешь, как ее подать? Как приобщить другого человека к ощущению всемогущества оттого, что все национальные, а иногда и зарубежные средства массовой информации повторяют сенсационную новость, которую первым выдал в эфир ты? Трудно описать словами удовольствие от съемок телерепортажа, который несколько часов спустя увидят сотни тысяч людей. Выброс адреналина, гордость, ощущение власти нельзя ни объяснить, ни разделить с другим человеком. Когда Кристина ушла, забрав детей, он решил, что в крахе семейной жизни виноват очередной виток невезения. Впрочем, похождения Эрика — желтая пресса частенько их смаковала — тоже сыграли свою роль в его расставании с женой.

Теперь колесо фортуны как будто повернулось, так, может, она снимет трубку, согласится выпить с ним и — всякое бывает — даже даст ему еще один шанс?

Но Кристина на звонок не ответила, и Эрик Сюма подумал, уж не дурное ли это предзнаменование.

Внешне зал заседаний ничем не отличался от любого другого: кондиционированная прохлада, лампы дневного света, светлая мебель, кофе в термосах и чашки. Вот только находился он на цокольном этаже Министерства внутренних дел и был звукоизолирован от прослушивающей аппаратуры и оснащен высокоточными приборами связи с внешним миром.

Именно в этом зале люди, отвечающие за борьбу с терроризмом, обсуждали всевозможные гипотезы.

— Носитель куплен во Франции. Мы не обнаружили стоящих отпечатков ни на нем, ни на конверте, но с ними серьезно поработали на «Теле-8».

Сидевший напротив коллег Жан-Франсуа Гонсалес читал первый отчет своих служб:

— Мы увеличили детали обстановки и лица, но ничего не можем утверждать. В кадре хорошо различим взгляд террориста. По мнению эксперта, речь с большой долей вероятности идет о мужчине восточного типа. Разрез и цвет глаз, длина ресниц…

— Просто замечательно! — съязвил Дебрюин. — Мы продвинулись в расследовании далеко вперед.

Жан-Франсуа Гонсалес заметил усмешки на лицах присутствующих. Он сделал двухсекундную паузу, чтобы в голосе не прорвались ни досада, ни раздражение.

— Наш подход заключается в следующем: мы делаем предположение и проверяем, подтверждает его собранная информация или нет, — холодно пояснил он.

— Продолжайте! — приказал Дебрюин.

— Акцент террориста проанализировали специалисты по восточным языкам. Они пришли к единодушному мнению: эти люди — французы. В речи присутствует легкий североафриканский акцент. Очевидно, мы действительно имеем дело с французами, выходцами из Магриба. Скорее всего, молодые исламисты, завербованные в континентальной Франций и прошедшие обучение за границей.