Дети-тюфяки и дети-катастрофы - Екатерина Мурашова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вторая вещь гораздо тоньше. Маленькие дети еще не знают, как именно устроен этот мир. Им еще предстоит это узнать. Они вовсе не сторонники единообразия. И у них нет никаких врожденных представлений о том, что все должны делать одно и то же, в едином порыве. Маленький ребенок готов принять любую степень разнообразия. И легко принимает ее на практике. Если один ребенок в группе носит очки, то другие дети могут поинтересоваться, почему это так, но вовсе не начнут тут же требовать очки и для себя тоже. Если на физкультурные занятия не ходит ребенок с врожденным физическим недостатком, Машенька не ест апельсины, а Петенька яйца (пищевая аллергия), то все это у маленьких детей может вызвать любопытство, но отнюдь не неприятие или желание тут же отказаться от уроков физкультуры, яиц и апельсинов. Неприятие инаковости могут внушить только взрослые.
Однажды автору довелось наблюдать девочку второклассницу с элективным мутизмом. По причинам, пояснение которых здесь неуместно, девочка никогда не разговаривала в школе, выполняя при этом все письменные задания. Для нас интересна реакция одноклассников на этот (согласитесь, весьма загадочный с точки зрения восьмилетнего ребенка) феномен. Одноклассники легко принимали девочку такой, какая она есть, со всеми ее личными особенностями. Более того, когда заболел их учитель и в класс на замену пришла другая учительница, незнакомая со «странностями» девочки, и попыталась спросить ребенка, класс дружно завопил:
– Вы не знаете! Она не говорит! Мы вам сейчас объясним! Ее письменно нужно спрашивать, на листочке!
То есть, пока детям не объяснят, что все должны быть «как все», сами они вполне понимают и принимают любую долю индивидуального разнообразия, вовсе не пытаясь «перетянуть одеяло на себя». Так что опасения родителей и воспитателей совершенно беспочвенны. Если группе сказать, что Вася во время физкультурных или танцевальных занятий сидит на скамеечке или стоит в дверях, потому что таковы его личные особенности, группа совершенно спокойно примет и запомнит этот факт. Трудности, которые могут при этом возникнуть, совершенно противоположного характера. Когда Вася, наконец, захочет присоединиться к танцующим, кто-то из детей может резонно заметить:
– А ты куда? Ты же на скамейке сидишь!
Но для того, чтобы откорректировать эту ситуацию, существуют взрослые. Умный учитель или воспитатель в таком случае скажет:
– Раньше Вася не был готов танцевать, а теперь настало время, когда это стало возможным. Мы все должны порадоваться за Васю. У него наверняка получится!
Дети легко принимают подобную подачу взрослых. Благодаря конструктивной позиции учителя, в классе, где учится вышеупомянутая «молчаливая» девочка, царит настоящий праздник, если ей удается прочитать два-три предложения по учебнику или сказать «Да!», «Нет!» в ответ на вопрос.
Сложнее обстоит дело в том случае, когда дети охотно соглашаются на участие в занятиях, но своей неорганизованностью регулярно вносят в них атмосферу хаоса и беспорядка. Тогда уже воспитатель может в сердцах сказать:
– Да иди ты куда-нибудь отсюда! Сам не занимаешься – не мешай другим! Иди вон – поиграй там!
Ребенок уходит играть или в сто первый раз дает обещание больше не шуметь и не отвлекаться (и тут же, разумеется, его нарушает). Сама по себе ситуация не очень напряженная, потому что гипердинамический ребенок обычно сам прекрасно понимает, что нарушает дисциплину и мешает другим, и, следовательно, не слишком обижается, когда ему на это указывают. Да, ребенку достается меньше информации, он не нарисует со всеми рисунок, не решит задачку, не слепит слоника. В это время он будет катать машинку или вместе с нянечкой убирать кроватки. Ничего страшного. Но ненапряженность ситуации относится только к обычным, муниципальным садикам. В последние годы все более модным становится отдавать совсем маленьких детей в какие-нибудь «обучалки-развивалки», в которых детей учат всему понемногу. Обучалки эти всегда платные, и, заплатив деньги, родители ожидают, что ребенка будут учить, а не отправлять погулять или поиграть в уголке. Другие родители (тоже заплатившие деньги), в свою очередь, очень недовольны тем, что гипердинамический ребенок постоянно будоражит атмосферу на занятиях, что учитель (воспитатель) вынужден постоянно на него отвлекаться, успокаивать, стыдить и т. д. Иногда они даже просят убрать «неудобного» ребенка из группы. Поскольку организация коммерческая, администрация вынуждена идти им навстречу, родителям гипердинамического ребенка стыдно и обидно, свои чувства они, естественно, вымещают на виновнике, и ребенок получает первое доказательство своей «неполноценности».
– Все могут ходить в обучалку, а я не могу. Меня оттуда выгнали.
Драматизм ситуации, как правило, еще увеличивается из-за того, что гипердинамическому ребенку ходить в обучалку нравилось. Там были интересные занятия, друзья-приятели. Родители не преминут укорить и этим:
– Ну вот, тебе так нравилось туда ходить, а теперь все – выгнали! Не мог себя как следует вести, вот и получай теперь! Сиди дома! А Дима с Олей вели себя нормально, вот они теперь и ходят, занимаются…
Если в семье растет гипердинамический ребенок, то правильной политикой по отношению к дошкольным занятиям, по-видимому, будет следующая:
1. Не стоит отдавать ребенка до 6 лет в группы, где обучение строится по «школьному» типу, то есть дети во время занятия должны сидеть за партами или столами, поднимать руки, отвечать по очереди, писать в тетрадях, выполнять задания, требующие большой усидчивости и концентрации внимания.
2. Вполне допустимо и уместно организовать занятия ребенка-дошкольника в группах, где все проходит в игровой обстановке, где во время занятия дети могут свободно перемещаться по комнате, стоять, сидеть, прыгать, отвечать по желанию и т. д.
3. Если проявления гипердинамического синдрома очень сильны (ребенок-«катастрофа»), то до 6 лет можно обойтись без дополнительных обучающих занятий, ограничившись тем, что дают в садике. У нервной системы ребенка и так много забот. Как-нибудь он обойдется пока без английского алфавита…
4. Если ребенок попал-таки в обучалку, в которой он явно неуместен, не доводите ситуацию до критической. Быстро забирайте его оттуда, пока ему в глаза не объяснили, кто он такой. И ни в коем случае не качайте права перед администрацией или другими родителями (иначе потом возникнет соблазн разрядиться на ребенке, как на непосредственной причине ваших неприятностей). Объясните ребенку, что он, может быть, еще слишком мал для таких занятий и что вы будете искать что-то, что ему больше подходит. Или вернетесь к занятиям на следующий год, когда он подрастет…
Если в семье с гипердинамическим ребенком-дошкольником ничем «образовательным» не занимаются, играют с ним в те игры, которые предпочитает он сам (гонять мяч, «возиться», прыгать и т. д.), то до 6 лет никакие познавательные проблемы родителей обычно не беспокоят. На первый план в этом случае выходит подвижность и «травматичность» ребенка. Впрочем, если ребенок достаточно гуляет во дворе и дома ему есть по чему (или по кому) полазить и на чем покувыркаться, то и проблема излишней подвижности выглядит весьма не напряженно.
Однако существуют семьи (и с каждым годом, по моим наблюдениям, их становится все больше), в которых ребенка стремятся «развивать». Причем начинать делать это, по мнению озабоченных данной проблемой родителей, надо как можно раньше. Есть системы, которые рекомендуют начинать еще до рождения ребенка. У каждой системы есть определенное количество фанатичных сторонников. Они с горящими глазами читают соответствующую литературу, а потом изготавливают специальные кубики, обклеивают мебель крупно написанными ярлыками, вешают над кроваткой младенца таблицу умножения и т. д. и т. п. Таких радикалов относительно общего числа родителей немного. Но они своими достижениями, а точнее, своим ражем и энтузиазмом как-то влияют на общую воспитательную атмосферу в обществе. Абсолютное большинство родителей не делает ничего экзотического, но пребывает в трогательной убежденности, что просто играть, разговаривать, баловаться и гулять с маленьким ребенком на сегодняшний день совершенно недостаточно. Чтобы идти в ногу со временем, ребенка непременно надо как-то «развивать». «Рациональные» аргументы по этому поводу выглядят обычно приблизительно так:
– Чем раньше начнешь, тем больше он будет знать и уметь;
– Сейчас, чтобы в хорошую школу поступить, надо либо деньги, либо интегралы брать. Как бы не опоздать;
– Ну, должна же я с ним что-то делать. Почему бы буквы не поучить?
– Соседская девочка наша ровесница, а уже стихи читает и цифры знает. А мой даже букву «о» запомнить не в состоянии. Если сейчас не спохватиться, то что же дальше будет?!
Таким образом, в то время, когда у ребенка в норме должно развиваться правое (синтетическое, художественное) полушарие головного мозга, то есть формироваться первая целостная картина мира, его загружают совершенно ненужными ему в тот момент знаковыми системами (буквы, цифры, ноты и т. д.), стимулируя тем самым левое (аналитическое, логическое) полушарие, на работе которого и так построена вся система школьного образования. Надо сказать, что дети – система устойчивая, запрограммированная природой с большим запасом. Так что большинство из них благополучно переживает родительский произвол, выучивая к четырем годам русский и латинский алфавиты, а с пяти лет начиная сносно читать вывески на игровых автоматах и «Макдональдсах». Только вот с образным мышлением у них навсегда остается какая-то недоработка, и пирамидки они складывают как-то неуверенно, без всякого интереса. И почему-то из пяти читающих «вундеркиндов» только один может запустить банальный волчок…Ну, да бог с ними… Нас интересуют дети не простые, а гипер-ди-на-ми-че-ские…